И Каролинка покраснела. Ей пришло в голову, что мама догадалась, какой это необыкновенный мелок. Но нет, мама спешила на работу и успела только сказать Каролинке, что ключ от квартиры она отнесёт Петрику: пусть придёт поиграть с Каролинкой. И ещё добавила, что Дудкова приготовит для неё обед.
— У меня, к сожалению, сегодня дежурство, и я вернусь позже, чем обычно. А у папы какое-то собрание. Да ты не огорчайся, доченька, может, я забегу днём посмотреть, как у тебя нога.
Хлопнула дверь, и Каролинка осталась одна. Она подумала, с чего начать, и решила расставить на подносе домики. Каролинка поставила их так, что посредине получилась площадь. В каждом городке есть площадь. Или рынок. Остальные домики Каролинка разместила так, что получились боковые улочки. Выглядело это очень красиво, и Каролинка представила себе, что она совсем-совсем маленькая, такая маленькая, что может жить в этом городке. Она выбрала даже один из домиков для себя, самый нарядный — розовый с зелёной крышей. И с балконом. А потом вообразила, что она заблудилась в этом городке и не может попасть домой.
Но играть всё время в одну и ту же игру скучно.
— Может, потом я придумаю что-нибудь ещё, — решила Каролинка, — а пока почитаю.
И она стала искать в книге сказку про заколдованную королевну, которая живёт в высокой башне. Её заточила туда злая волшебница. Каролинке пришло в голову, что эта злая волшебница, наверно, похожа на Филомену. Каролинка всякий раз перечитывала эту сказку с интересом и всякий раз её трогала судьба королевны, вот и сейчас она чуть не всхлипнула. Несчастная королевна! Одна-одинёшенька, да ещё заколдованная!
— И я тоже сегодня одна-одинёшенька. Хоть бы Петрик пришёл скорей!..
Может, со скуки, а может, оттого что на неё напала грусть, Каролинка съела одно из маленьких пирожных, оставленных на тарелочке. Почти такое же вкусное, как те пирожные, которые печёт тётя Агата.
— Дорогая тётя Агата… — сказала со вздохом Каролинка и съела ещё одно пирожное, потом снова взяла в руки книжку и открыла её на той странице, где была история с королевной.
«Сидит себе, бедная, в этой башне, и нет у неё даже пирожных. Жаль, что я не могу её угостить! Но если бы… — продолжала размышлять Каролинка, — если бы она пришла ко мне, мы могли бы поиграть вместе…»
И Каролинка устроилась удобней в кровати.
Может, что-нибудь нарисовать?
Нарисовать?
— Нарисую-ка я эту королевну из сказки, — решила Каролинка и взяла в руки голубой мелок, верней, тот огрызок, который от него остался.
Нелегко было нарисовать королевну, очень нелегко!
Кружок — это голова, потом шея. Ну, шея, может, и длинновата, но ничего не поделаешь. Теперь платье. Голубое платьице так голубым и останется. Королевны, впрочем, часто носят голубые платьица — бархатные или шёлковые.
Теперь руки, ноги, волосы… Волосы немного растрёпанные, но это не страшно. Потом надо нарисовать глаза, у королевен всегда большие, голубые, потом ещё нос и губы…
Каролинке хотелось, чтоб королевна улыбалась, но это не получилось. Можно было даже сказать, что королевна чуть кривовата. Но это, по-видимому, оттого, что она сильно горюет, не правда ли? Так, теперь — корона. У королевны должна быть корона. Обязательно. Корона, правда, не удалась и сползла набок, но ничего не попишешь. И кто б мог подумать! Едва Каролинка кончила рисовать и отложила мелок, как на кровати рядышком с ней очутилась девочка в голубом платьице и со съехавшей набок короной! Волосы у девочки были слегка растрёпанные, и она смотрела на Каролинку глазами голубыми, как незабудки.
Каролинка тоже посмотрела на королевну, широко открыв глаза, только глаза у неё были, как мы знаем, зелёные.
— Не узнаёшь меня? — спросила девочка. — Ты ж сама меня нарисовала!
— Значит, ты королевна?
— Я настоящая королевна, — ответила растрёпанная девочка.
— Кажется, ты не очень удачно получилась, — скромно заметила Каролинка. — Петрик нарисовал бы лучше. Но главное, что ты вообще существуешь! Мы с тобой будем сейчас играть, хочешь?
— Играть… Я не могу играть — я заколдованная! Ты должна меня расколдовать! Ну что ты на меня так уставилась?
— Я… — ответила Каролинка. — Я ещё ни разу не видела королевны.
Она хотела сказать что-то ещё, но дверь в квартиру открылась, и почти сразу в комнату заглянула Дудкова.
— Ну что, Каролинка? — спросила она. — Ты же, наверно, голодная? Сейчас я приготовлю обед.
— Нет, я не голодная, — помотала головой Каролинка. Королевна сидела меж тем на краешке её постели и рассматривала Дудкову.
— Это девочка из вашей школы? — спросила Дудкова и посмотрела на королевну даже с некоторым подозрением. — Странный какой-то ребёнок… А корона у тебя что, с карнавала, что ли?
И, не дождавшись ответа, Дудкова отправилась на кухню.
— Мне не хочется есть! — крикнула ей вслед Каролинка.
Но Дудкова её не услышала, потому что дверь на кухню уже захлопнулась.
— Почему ты не хочешь, чтоб твоя управительница приготовила обед, почему капризничаешь? — спросила в свою очередь королевна.
— Это вовсе даже не управительница, это — Дудкова!
— Не имеет значения! — махнула рукой королевна. — Важно другое: ты не хочешь обедать, а я просто погибаю от голода! Столько лет торчу в башне и не могу толком наесться. Колдунья даёт мне всё время одну только холодную кашу! И ту — не в тарелке и не в мисочке, а на старой газете!
— Холодную кашу на старой газете! — повторила с ужасом Каролинка. — Какая жуть!
— Уж конечно… О, я вижу, у тебя тут пирожные! Сколько лет не видела пирожных!
Даже не спросив у Каролинки позволения, она с жадностью набросилась на пирожные и все их съела.
— Вкусно, — заявила королевна и облизнулась. — Совсем такие же пёк наш повар при королевском дворе моего папы.
— А это пекла моя мама.
— Вот как! — Королевна закивала. Она хотела сказать что-то ещё, но в эту минуту вошла Дудкова с обедом.
— Я принесла тебе супу, Каролинка. Хороший овощной суп!
— Овощной? — переспросила королевна. — Терпеть не могу овощного! Ничего не поделаешь, пусть будет овощной. Я такая голодная!
— Вот как? — сказала Дудкова, удивившись. — Она тоже будет обедать? Твоя мама, Каролинка, ничего мне об этом не говорила.
— Я отдам ей свой обед, она очень хочет есть. Давно не ела.
— Бедная девочка. — И Дудкова покачала головой. — Почему это некоторые совсем не заботятся о детях? Я принесу остатки супа, хватит на вас обеих, и второе тоже разделю, ладно?
— Пожалуйста, — сказала Каролинка. А королевна меж тем, снова не спросив позволения, принялась за суп.
— Из приюта она, что ли? — сказала, разжалобившись, Дудкова. — Такая голодная! И одета-то как!..
И Дудкова пожала плечами, таким странным показалось ей голубое бархатное платье королевны. В самом деле, Каролинка нарисовала платье кое-как: с одной стороны юбка оказалась совсем короткая, зато с другой свисала почти до пола. Да и рукава — так себе: один длиннее, другой короче. Королевна тоже была, по-видимому, не слишком довольна своим нарядом, потому что сказала, с упрёком глянув на Каролинку:
— Видишь, как ты меня вырядила?
— Я? — спросила Каролинка и покраснела, ведь королевна была права.
— Может, потом удастся поправить платьице, — торопливо проговорила Каролинка в утешение. — Прошу тебя, не огорчайся!
Королевна только головой мотнула, так занята была она супом. Она громко чавкала — наверно, на кухне было слышно.
— Ты всегда так громко ешь? — спросила озадаченная Каролинка. — Ведь это нехорошо!
Королева кивнула.
— Всегда. С тех пор, как меня заколдовали. Раньше я так не ела. А теперь, даже если стараюсь тихонько, всё равно не получается. Никак не сладить!..
— Как плохо быть заколдованной! — И Каролинка сочувственно вздохнула.
— Конечно, плохо!
Дудкова принесла меж тем второе.
Королевна облизалась и прямо рукой схватила котлету. Каролинка отвернулась, чтоб не видеть этого. Что сделаешь, если человек заколдован? Хорошо ещё, что Дудкова ничего не заметила — она стояла к ним спиной. Уж, конечно, рассказала бы об этом в соседних домах.
Дудкова вышла из комнаты, через некоторое время вернулась за тарелками, а перед уходом заглянула к Каролинке ещё раз.
— Я пошла домой, — сказала она. — Будьте паиньками.
И так посмотрела на королевну, точно заранее знала, что та паинькой не будет. И всё, вероятно, из-за растрёпанных волос.
— Ты не хочешь причесаться? — робко спросила Каролинка, когда дверь за Дудковой закрылась.
— Я не могу! — мрачно отозвалась королевна. — Никакая гребёнка не возьмёт! Во-первых, такой ты меня нарисовала, а во-вторых, я заколдованная!
— Значит, такой ты и останешься?
— Пока меня не расколдуют.
