— Этому замку не помешала бы уборка! — усмехнулся Дортмунд. — Война с драконами выжала из королевства последние соки, теперь экономят даже на дворцовой прислуге.
— Кошмар, нельзя же доводить до такого состояния собственный дом, — я с трудом перевела дыхание и попыталась открыть окно, но оно не поддавалось. Лорд Дортмунд положил ладонь мне на плечо и осторожно сдвинул меня в сторону, после чего пару раз с силой дёрнул створку. На третий она поддалась, и в комнату ворвался свежий воздух, залетая лёгким свежим ветерком, таким характерным для Семигорья.
— Когда в твоём доме несколько сотен комнат, тяжело уследить за всеми, — заметил он.
Дверь снова распахнулась, и в комнату влетела Каварелли, чуть не за шиворот втаскивая внутрь музыканта в парадной форме и с флейтой в руках.
— Они там как раз пока настраиваются, переживут без флейтиста, — наставница упёрла руки в бока и дунула на прядь, что выбилась из причёски и упала на лицо. — Сыграйте нам, дорогой, что-нибудь на три четверти.
— Но как же, без аккомпанемента?.. — ошалело ахнул тот.
— Вы справитесь, я в вас верю! — Каварелли в знак поддержки хлопнула хрупкого музыканта по плечу, так что он едва устоял на ногах, но спорить побоялся.
И музыка полилась из длинной флейты, которую музыкант держал справа от себя, ловко перебирая пальцами. Я даже замерла от восторга, каждой клеточкой ощущая перетекающие из одной в другую ноты, утопая в сладостном гипнозе.
— Ну, и чего мы стоим? — громогласный оклик Каварелли заставил меня вздрогнуть. Мы здесь собрались, чтобы проверить, умеет ли Лея танцевать. О`Нил?
Эти двое понимали друг друга без слов. Маг осторожно взял меня одной рукой за руку, второй нежно, словно боясь сломать, обхватил за талию, и я положила свою ладонь ему на плечо. Он повёл меня, подчиняясь ритму, подстраиваясь под мой короткий шаг, и я просто отдалась его воле, двигаясь следом по намеченному пути. Казалось, что это не мы танцуем, подчиняясь музыке, а музыка подчиняется нашему танцу, настолько уверенно он двигался.
Я не могла отвести от него глаз. Черные, коротко стриженные волосы с лёгкой сединой на висках, несколько неглубоких морщинок в уголках глаз, из-за которых он выглядел особенно улыбчивым — всё, как в момент нашей первой встречи, но в то же время что-то неуловимо изменилось. Как сила, что ощущалась в драконе, так в Дортмунде я чувствовала несоответствие, которое не могла определить даже для самой себя.
— У вас странное имя, — заметила я. — О`Нил. Разве это не фамилия?
— О, это долгая история, — улыбнулся он в ответ, и морщинки стали чуть глубже. — Моему отцу на поле боя спас жизнь товарищ, и в качестве благодарности он пообещал назвать своего сына в его честь. Но мама наотрез отказалась называть меня Коком… Пришлось в качестве имени взять его фамилию. Поэтому у меня вроде как две фамилии и ни одного имени.
— Эй, голубчики! — воскликнула миссис Каварелли. — Мне кажется, всё у Леи с танцами в порядке. Бал вот-вот начнётся.
Когда я вплыла в бальный зал, он был уже полон. Флейтист шмыгнул на специальное возвышение, где музыканты отыгрывали лиричную песню, а люди, что собирались небольшими группками, степенно разговаривали друг с другом. Кто-то со скучающим видом, кто-то — возбуждённо размахивая руками, но на меня никто не обратил внимание. Ровно до того момента, когда музыка стихла, повинуясь жесту какого-то помощника. Тогда все замолчали, обернулись ко входу, а за моей спиной появился сам Ульрих Седьмой со своей королевой и тремя незнакомыми мне девушками. Король покровительственно положил руку мне на плечо и громким, тренированным, раскатистым голосом объявил:
— Представляю Леди Лорелею Семигорскую, герцогиню Ахтахскую и мою названную дочь.
Он замолчал — и зал взорвался аплодисментами. Я растерянно оглянулась на короля. Герцогиня? Это что же, у меня и земля своя есть?
Но король подтолкнул меня легонько в спину и я пошла через зал, улыбаясь всем встречным, то и дело приседая в лёгком реверансе и здороваясь чуть ли не с каждым гостем. Мужчины тянулись, чтобы коснуться губами моей руки, а женщины восхищённо складывали ладошки на груди, причитая что-то насчёт моей красоты. Здесь же встречались и отдалённо знакомые лица избранных. Вампир стоял у стены, скрестив ноги и руки, а поймав мой взгляд поднял в знак приветствия бокал с шампанским. Мерлин в окружении нескольких солидных мужчин увлечённо рассказывал о чём-то, и приподнял шляпу, когда я проходила неподалёку. А вот и принц. Рядом с ним, конечно же, уже вились какие-то придворные дамы, краснея, охая и обмахиваясь веерами. Но приметив меня, он тут же словно забыл о них. Глаза его распахнулись, вежливая улыбка растянулась в искреннюю, широкую, настоящую — и я снова растерялась. Забыла здороваться, запнулась на ровном месте, потом отвернулась и поспешила продолжить свой путь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Когда мы отошли к небольшому возвышению, предназначенному для того, чтобы члены королевской семьи и приближённые к ней могли спокойно отдохнуть за круглыми столами с лёгкими закусками, король лёгким прикосновением остановил меня.
— Раньше представить вас было неудобно, — сказал он, ладонью указывая на девушек, с которыми явился. — Знакомьтесь, это мои дочери. Фиона, старшая. Мелинда — средняя. И Зои — младшая.
Мы с девушками обменялись вежливыми приветствиями. Они держались исключительно строго, их шеи были тонкими и аристократически длинными, а кожа — белая, словно воск лишь с лёгким румянцем щёк.
— Трое дочерей? — спросила я короля, когда они отошли в сторону и, прикрывшись веерами, принялись о чём-то переговариваться. — Зачем же вам четвёртая?
Он мягко улыбнулся.
— Да, Лея, если бы судьба позволяла нам выбирать, то у меня скорее было бы трое сыновей. Поверь, я очень люблю своих крошек, но когда ты — король, надобно думать и о продолжении рода. Ты знаешь, что я и сам в Семигорье не наследный король?
— Что?.. — я удивлённо распахнула рот, а Ульрих в ответ усмехнулся и подкрутил усы.
— Да, наследной-то была принцесса Белоснежка. И ту чуть мачеха со свету не сжила. Сильная была ведьма, коварная, Реджиной её звали. А как по фамилии — никто уже поди и не помнит.
— Я не знала…
Король беззвучно рассмеялся и продолжил уже доверительным шёпотом, а в глазах его при этом блестели озорные огоньки:
— Реджина Белоснежку отравить пыталась, но получилось не очень хорошо: ненаглядная моя уснула вечным сном. Я когда узнал, что она у семи гномов скрывается, сразу к ним примчался. А они мне показывают два хрустальных гроба, в одном Белоснежка, а во втором ты — и говорят: «Выбирай любую!» Вот Артен потом их всех отметелил за такие шутки!
И он расхохотался, явно наслаждаясь воспоминаниями своей юности.
— Ох, ладно, — он утёр проступившие в кончиках глаз слёзы и, поднявшись на ноги, несколько раз хлопнул в ладоши, чтобы привлечь к себе внимание. Музыка стихла вновь. — Да будут танцы!
Ещё мгновение, другое — и небольшой оркестр завёл весёлую, но не очень торопливую мелодию в ритме вальса. И тут же принц взлетел на постамент, остановился прямо передо мной и галантно протянул руку.
— Будет ли уместным, если я первым приглашу вас на танец, леди Лорелея?
Я вопросительно посмотрела на короля. Никто не предупреждал о том, какой именно этикет на королевских балах, в моей способности танцевать вальс убедились — и на том спасибо.
— Вы окажете нам большую честь, — степенно кивнул Ульрих, и я послушно вложила свою ладонь в протянутую руку Артаура.
Сердце замерло от смущения, но в то же время внутри разлилась сладкая истома. Принц смотрел на меня так, словно я была единственной во всём мире, и на какое-то мгновение мне показалось даже, что вот она, та самая истинная любовь, которую я наверняка должна была ощутить в момент первого прикосновения, ведь нас свела сама судьба.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я степенно сошла по ступеням и оказалась на краю танцевальной площадки, где уже кружили самые смелые гости. Принц совершил приветственный поклон, и я ответила ему реверансом. А потом его рука оказалась на моей талии, он сделал шаг вперёд, приблизившись ко мне почти вплотную, и грудь моя тяжело опустилась от резкого вздоха.
