Прячась в балках, осторожно подбираемся к станице.
Когда въезжаем в село, нервы на пределе. Я неотрывно гляжу в прицел, ноги на педалях спуска орудия и пулемета.
В умеренном темпе минуем улицы. Время близится к полудню. Кое-где в садах замечаем русских солдат — они явно здесь на постое. Картина почти идиллическая. Сворачиваем на другую улицу.
Навстречу галопом проносятся несколько всадников.
Доезжаем почти до самой восточной окраины села и оказываемся почти вплотную к Тереку, разворачиваемся и возвращаемся. И снова приходится петлять по улицам. Слышу команду водителя: «Башню на 3 часа!» Нашу первую машину обстреляли справа.
Я пытаюсь перевести башню в нужное положение, но не успеваю — мой водитель резко сворачивает влево и, поддав газу, уносится прочь.
Вестфельд, высунувшись из башни, пару раз пальнул из пистолета. А нас, оказывается, обстреляли из танкового пулемета и еще огня добавили несколько солдат из своих карабинов.
Выезжаем из села и скрываемся из зоны досягаемости. Останавливаемся только в степи. В мою машину с левой стороны угодила пуля русского карабина. Ерунда, царапина, только краску чуть содрало, а на броне ни вмятинки.
Решаем малость передохнуть, потом возвращаемся. Снова следуем вдоль железной дороги, проезжаем, наверное, километра 4 и примерно в 800 метрах впереди замечаем четыре русских грузовика. Увы, но открывать огонь нам запрещено, и мы отправляемся восвояси, сбиваемся с дороги и прибываем к своим в батальон уже в 19 часов, когда почти стемнело. Там пока и остаемся.
На нашей машине едем 6 километров за довольствием. Тьма кромешная, приходится всецело полагаться на слух.
Один раз едва не сбили мотоциклиста.
В небе гудят бомбардировщики, время от времени совсем недалеко гремят разрывы бомб.
Но нам на это наплевать — вымотались за день достаточно, поэтому тут же заваливаемся спать.
1 сентября 1942 г
Подъем сегодня аж в 2 часа ночи, нет времени даже как следует собрать вещи.
3-я танковая дивизия сменяет на данном участке нашу, а наша должна вот-вот подтянуться для создания плацдарма. Так нам, во всяком случае, говорят.
Едем в темноте, я то засыпаю, то снова пробуждаюсь.
Около 5 утра мы у цели, небольшого села — 35 хат и 20 деревьев.
Подтягиваем все наши восьмиколесные бронемашины к одной из хат, маскируем технику сплетенными из тростника матами.
Умываемся, завтракаем, потом за работу.
Солнце палит вовсю, натягиваю кусок брезента вместо тента, усаживаюсь под ним драить оружие.
В первой половине дня очищаю бронемашину от пыли и чищу боекомплект для 2-см пушки.
После обеда доставляют почту и товары из военторга. На разведгруппу можно приобрести за деньги бутылку ликера, бутылку шампанского и 20 сигарет на человека, упаковку табака и так далее.
В 15 часов отправляюсь к унтер-офицеру Герберу за боеприпасами.
В 17 часов общий ужин, мы испекли вкусный яичный бисквит.
Вечер проходит под музыку и со спиртным.
У канала обосновались зенитчики со своими 2-см и даже 8,8-см орудиями. Интересно смотреть, как они выпускают по русским самолетам трассирующие снаряды. Примерно в 21 час ложимся спать — прямо на соломе рядом с бронемашинами.
2 сентября 1942 г
Сегодня день свободный, я решаю посвятить его писанине. Дождливо. С утра ставим палатку.
3 сентября 1942 г
Наш командир роты в 16 часов решил пригласить наш 1-й взвод попить чайку. Мы охотно приняли приглашение.
Сооружаю подобие стола. Так и проходит время.
Для командира роты приготовили из соломы место для сидения по-турецки, нечто вроде соломенного тюфяка, вдобавок повесили позади две скрещенные сабли.
Потом мы соорудили на головах чалмы из полотенец. Каждый получает пиалу чаю и кусок дыни.
В общем, развлечение это целиком и полностью инициатива шефа, так что он оставил за собой право не слишком затягивать его — разошлись около 18 часов.
А вот в другом взводе он просидел аж до полуночи.
Вечером мне заступать в батальонное охранение. По-прежнему идет дождь.
4 сентября 1942 г
Наш фельдфебель слишком уж рьяно взялся за нас: устраивает построения, проверяет солдатские книжки, смертные медальоны и т. д.
Я только хотел переодеться в рабочую одежду, как меня вызвал к себе фельдфебель.
К 9 часам мне и еще девятерым бойцам надлежит приготовиться к церемонии вручения нашему командиру «Рыцарского креста». Прибудет сам генерал.
После тщательнейшего утреннего осмотра маршируем в батальон. Остальные уже там — человек 200, никак не меньше. Мы занимаем место на правом фланге.
В 10 часов прибывает генерал, в краткой речи он нахваливает разведгруппы батальона.
В 10.30 перерыв, иду к передвижному хранилищу одежды, достаю свитер и надеваю его: заметно похолодало, да и погода ненастная.
После обеда выполняю разные мелкие работы.
Только сегодня заметил, что осколками поврежден запасной ствол 2-см орудия. Кроме того, он успел покрыться ржавчиной.
В 16 часов конец раббты, сразу же усаживаюсь писать. В 18 часов уже совсем темно. К нам сегодня вновь проявили интерес самолеты противника. Один, спикировав, дал очередь прямо по селу.
5 сентября 1942 г
В 4.30 утра раздается крик часового: «Заправить технику!» Речь идет о выдаче 25 канистр. Капля в море!
Каждому достается ровно столько бензина, чтобы дотянуть до ближайшей заправки.
Не жалею, что подняли так рано. Очень живописная картина открывается нашему взору. Воздух чистый, прозрачный, и перед нами во всем своем величии предстают Кавказские горы. Они так близко, что кажется, протяни руку — и прикоснешься к ним.
Перед ними тянется покрытая темно-зеленым лесом гряда пониже — нефтеносные районы Грозного.
Запечатлеваю этот пейзаж на небольшом эскизе.
В 6 часов построение, командир знакомит нас с обстановкой, дает названия отдельных гор, которые мы сегодня видим впервые так отчетливо.
На 10.15 назначен марш, до этого времени предстоит подготовиться. Я даже успеваю сесть и записать несколько строк в дневник.
Непродолжительный период ненастья закончился, сегодня снова очень жарко.
Ровно в назначенное время снимаемся с места. От этой погоды клонит ко сну, я в поездке почти все время дремлю. У дороги замечаем сбитый бомбардировщик противника. Машина американского производства.
Проехав 30 километров, останавливаемся в небольшом селении.
Ставим машину вплотную к дому, маскируем ее и усаживгемся в доме, в прохладной комнате на теневой сторон Каждый находит себе занятие. Вальтер решил сменить масло в коробке передач.
В 17 часов ужинаем при свечах. Километрах в четырех рвутся русские бомбы. Невзирая на них, укладываюсь спать в доме на кровати.
Кончился относительно спокойный день. Что принесет с собой следующий? Когда нас снова пошлют в рейд?
6 сентября 1942 г
Подъем уже в 5 часов утра, на 14 часов назначено начало марша. После короткого завтрака усаживаюсь в тень за машиной и читаю.
Сегодня нас порадовали целым ворохом писем.
Около 16 часов нерадостная новость: мне предстоит заступить в батальонный караул. В 17.45 мы с Вилле отправляемся в расположение батальона. Это всего в 150 метрах.
Эти русские бомбардировщики порядком осточертели — снова сбрасывают свои бомбы примерно в 4 километрах от нас. Грохот страшный, вверх вздымаются черные фонтаны земли, земля дрожит, дребезжат оконные стекла.
Кстати сказать — сегодня воскресенье.
Никакого марша сегодня так и не вышло.
7 сентября 1942 г
К 6 часам я отстоял положенное в карауле. Забираю вещички и направляюсь к бронемашине. Все еще дрыхнут.
На завтрак зажариваем яичницу из десятка яиц с мукой и молоком. Чувствую сегодня отвратительно, все тело ноет. Пробовал почитать, но не смог, решил прилечь.
В полдень перебираюсь в машину — там прохладнее, благо она стоит в тени, да и мухи не так досаждают. Подходит время обедатьга у меня кусок в горло не лезет. После обеда снова лежу, но чувствую себя получше. В 16.30 готовлюсь к построению. Только мы нагладились, побрились и умылись, как построение вдруг отменяется.
Приносим довольствие, я все же заставляю себя съесть два куска хлеба с маслом. Спать ложусь на машине, подстелив сена, накрываюсь шинелью, двумя одеялами, а поверх кладу еще и прорезиненный плащ.
Над нами снова гудят русские бомбардировщики, и снова бомбовые удары сотрясают все вокруг. Русские бомбят участки в 4 километрах слева и 8 километрах справа от нас. Несмотря на относительно большое расстояние, оконные стекла дрожат так, что едва не высыпаются.
8 сентября 1942 г
