– Значит, пророки не умеют хитрить? – спросил Гарун.
– Они не нуждаются в этом, – заметил Кари. – Правда, бывают ложные пророки, которые умело прикрывают свою выгоду пышными словами о всеобщем равенстве и братстве. Поскольку равенство и братство есть категории нравственные, то основанная на них философская система не может претендовать на глобальную объективность. Многие ваши философы знают это. Тем не менее, они продолжают обманывать народ, проповедуя ложные истины.
– Зачем же они делают это? – растерялся Гарун.
– Им за это платят власти, которым выгодно держать народ в темноте и невежестве. Толпой легче управлять. Высокие истины толпе недоступны. Свои права и свободы толпа передоверяет властям. Так проще жить. Нет прав – нет и ответственности. В этом – сермяжная правда жизни. Если такой порядок устраивает граждан, общество является стабильным. Властям это выгодно, а в обществе всегда найдутся охотники защищать учения, в которых нет ни грана правды. За хорошую плату, разумеется. Верно, Павел?
– Безусловно, – поддакнул Белов. – Только не надо путать истину с правдой.
– Что ты хочешь сказать? – удивился Гарун. – Разве истина и правда не одно и то же?
– Конечно, нет, – подтвердил Кари. – Истина рождается как научное открытие, сначала в голове исследователя. Истина существует объективно, она не зависит от мнения соседей. Правда возникает как обобщение традиций, присущих данному обществу. Поэтому правда отражает господствующую идеологию. Проще говоря, истина существует независимо от людей. Правда отражает согласованное мнение членов общества.
– Я к вам пришел не ради истины, но ради правды, – пробормотал Гарун. – Из твоих рассуждений следует, что истина может не быть правдой и наоборот.
– Совершенно верно. Так бывает, когда истина открывается мыслителю, который опережает свое время. В этом случае люди не готовы к ней. Общество отвергает открытие из страха перед грядущими потрясениями и наказывает мыслителя за попытку изменить общую точку зрения. В вашем мире так случалось не раз. Достаточно вспомнить казус Галилея. Земля вращается вокруг Солнца, это истина, открывшаяся ученому. Но в те времена общество не было готово. В глаза большинства сограждан Галилей был неправ, то есть говорил неправду. По мнению властей, его открытие грозило разрушить устои мировоззрения. Властные карающие органы заставили ученого признать правоту большинства. В результате отречения Галилея, правдивым, иначе говоря, – правдой, осталось официальное утверждение, что Солнце вращается вокруг Земли. Что, как мы знаем, противоречит научным наблюдениям и потому не является истинным.
– Выходит, – заметил Гарун, – Правда есть результат некоего соглашения в обществе? В своем роде, правила игры?
– Верно, – подтвердил Кари. – Свод законов князя Ярослава Владимировича так и назывался: «Русская Правда». Законы, писаные или неписаные, это и есть правила игры в обществе.
– Понятно, – Гарун покосился на Белова, который оживленно болтал с Зоей, заглядывая в ее изумрудные глаза.
– Кстати, Гарун, – поднял бровь Кари. – Где ты так чисто научился говорить по-русски? Я знал кавказцев, живших в России. Хантамирова, например. Все они говорили с жутким акцентом.
– Я с детства говорю по-русски, – смутился Гарун. – Ведь я аварец только по отцу. А мама у меня русская.
– А говорить по-аварски можешь? – улыбнулся руссич.
– Немного, – признался Гарун. – Только читать не умею.
– Слышишь, Карик, – вмешался дулеб, – мы тут с Зоенькой о музыке немного поговорили. Они действительно не знают семитоники Баха, используют на пятитоновый звукоряд. Эх, Кирогу бы сюда. Вот где простор для его работы.
– А в чем проблема? – заинтересовался Карислав. – Жители земли Москови не переносят классической музыки?
– Мы немножко знаем эту мертвую музыку, – сказала Зоя. – Но нашему народу она не по душе.
– Как это? – вмешался Гарун. – Музыку Бетховена и Шостаковича вы называете мертвой?
– Это не то, что ты думаешь, – возразила девушка. – Живая музыка, это здесь, – она приложила руку к сердцу. – А мертвая, она только для глаз.
– Что значит – музыка для глаз?
– Не могу сказать, – Зоя покачала головой. – Трудно объяснить.
– Я знаю, – воскликнул дулеб. – Все дело в ритмах. Зоя называет живой музыку, которая отражает биоритмы природы. Например, стук человеческого сердца или топот копыт скачущей галопом лошади. Эти ритмы у человека в генах. Поэтому первым музыкальным инструментом у всех народов является барабан, на котором воспроизводят эти звуки.
– Выходит, без ритма музыка мертва?
– Зоя этого не говорила, – возразил Белов. – Насколько я понял, она называет мертвой музыку, которая пытается отразить звуки неживой природы: шум дождя, плеск волн, шелест листьев на деревьях. В этих звуках действительно нет ритма. Для их исполнения не требуется ритм-секция. Достаточно иметь литавры, чтобы воспроизводить раскаты грома. Так, ведь, Зоинька?
– Ты умница! – Вскочив, Зоя чмокнула дулеба в щеку. – Все поели? Со стола убирать?
– Пора, – согласился Кари. – Надо Янека сменить. Гарун, ты становись за штурвал, а мы с лоцманом немножко потолкуем. Перед поворотом сбросишь ход до малого. И чаще поглядывай на берег. Мало ли кто в кустах может прятаться.
Гарун с удовольствием взялся за отполированные ручки штурвала. Янек набрал полную тарелку рыбы. Перейдя на бак, он уселся рядом с Беловым, который помогал Кариславу расстелить план города на пахнущих смолой досках.
– Смотри, Янек, – руссич показал на голубую ленту Москва-реки. – Здесь перед поворотом река течет тремя рукавами мимо двух островов. Где нам лучше проложить маршрут?
– Эти острова хорошо известны, – сообщил матрос. – Раньше они нагтскими были, а сейчас ими Ахан владеет. Если идти против течения, слева остров Треуголка расположен. Между ним и берегом пролив узкий, но глубокий. Течение здесь самое быстрое. Остров справа называется Котелок. Напротив него берег реки высокий и обрывистый. Здесь течение тоже быстрое, хотя и не такое, как возле Треуголки. Зато на Котелке берег твердый и весь в кустах. Места здесь самые подходящие для пиратской засады.
– А если пройти между островами? – спросил дулеб.
– Это путь для тех, кто товары с юга в Кремль везет, – кивнул Янек. – По-другому им никак нельзя. Никто не рискует груженые лодки против течения вокруг Котелка проводить. Здесь аханские головорезы на быстроходных байдарах всегда поджидают. Пощады от них не жди. Все товары отберут и на дно пустят. По течению вниз еще можно проскочить. Если ветер попутный и груз невелик. Кое-кто решается, хотя опасно это. За нарушителями Ахан гонится аж до Братки. Если догонит, в живых никого не оставляет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
