Я передал ему горсточку медяков, он кивнул. Обменявшись несколькими словами с Васки и его семьей, отец Нойж вскарабкался в возок. Лошадь мотнула головой и что-то сказала по-лошадиному, когда я устроился рядом с ним. Отец Нойж развернул возок и покатил к городу. Я не эксперт, но мне показалось, что он знал, как управляться с лошадьми и повозками.
Долгая дорога после долгого дня. Я было задремал и почти заснул, но тут он сказал:
– Отдохните, если желаете. Я разбужу вас, когда приедем.
Я ведь не говорил ему, где остановился. Не то чтобы сие имело такое уж большое значение, но это заставило меня проснуться на весь остаток пути.
– Спасибо, что подвезли, – сказал я, когда мы подъехали к постоялому двору.
– Не за что, Мерс Владимир, – ответил отец Нойж. – И я очень сожалею о том, что случилось.
– Да, – проговорил я. – И вскоре кое-кто еще будет сожалеть.
Он покачал головой.
– Это неверный путь.
– О чем вы?
– Месть разрушительна.
– Я думал, что вы жрец Вирры.
– И если так, то что?
– Когда это Богине Демонов было не по нраву отмщение?
– Я не уста Богини, Мерс Владимир. Я служу ей и, ее именем, людям в этом городе, но я не могу утверждать, будто говорю от ее имени. Я говорю как человек человеку. Ваше желание отомстить будет…
– Вы это серьезно, да?
– Да.
– Потрясающе.
Он проговорил:
– Знавал я человека, который тридцать лет – тридцать лет! – провел, пытаясь…
– Фу. Это уже не месть, а одержимость.
– И все же…
– Спасибо, что подвезли, отец, – сказал я, спрыгнул с повозки и нырнул в дверь трактира.
В ушах у меня отдавался шипящий смешок Лойоша.
Когда я вошел в «Колпак», меня поразило, что народу все еще много. Пожалуй, я только тут осознал, что сейчас все еще ранний вечер. Я быстро осмотрел зал – нет, Орбана не было. Наверное, я мог бы подумать, а не подозрительно ли это, но на сегодня я сделал уже достаточно.
Я поднялся в свою комнату, сбросил плащ и сапоги и растянулся на кровати.
Только теперь до меня дошло: я уже никогда не смогу поговорить с ними, познакомиться, спросить у них, кем была моя мать и почему она ушла. У меня отрезали изрядный шмат моего прошлого. Я найду, кто это сделал, и выясню, почему. А потом причиню кому-то очень, очень много зла.
«Лойош?»
«Да, босс?»
«Завтра нам понадобится безопасное место. Там, где я смогу снять амулет и позаботиться о волдырях.»
«Безопасное? Босс…»
«В смысле, чуть более безопасное.»
«Такого нет и не будет.»
«Думаешь, мне безопасно разгуливать со свежими волдырями на ладонях?»
«А что, нет способа исцелить их и при этом не рисковать, что джареги тебя найдут?»
«Конечно. Это займет с недельку.»
«Мы можем залечь на дно на неделю.»
«Можем. Но не станем.»
«Ладно, босс.»
Он молчал, а я долго смотрел в потолок, вспоминал тела в развалинах, и как мы оборачивали их тканью, чтобы дотащить до свежевырытых ям. Странно, но сны мои были о другом, во сне я просто копал ямы, снова и снова.
Однако я все-таки спал и видел сны. Пожалуй, это важнее.
Часть третья. Стеминастрия
«Стадия стеминастрии, которая продолжается до нескольких недель – в зависимости от доступности пищевых ресурсов, – является самой активной из всех, в том смысле, что стеминастрия постоянно передвигается и постоянно ест, не покидая родного водоема. В случае высокой конкуренции либо недостатка пищи может случится так, что стеминастрия умирает, так и не превратившись…
…Одна из самых необычных черт стеминастрии в том, что хотя она ест куда больше, чем на любой другой стадии (по меньшей мере вдевятеро против своего веса каждый день), но питается исключительно растительностью – озерными растениями и лишайниками. Мы по-прежнему не знаем, как начинается превращение-переход в следующую стадию, если только дело не в невероятном количестве потребленной еды, после чего стеминастрия должна превратиться или лопнуть…
…Верхнюю строчку в списке естественных врагов стеминастрии занимает она сама, ибо с огорчительной беспечностью оставляет без внимания величину и особенности поведения хищников, даже имея личный опыт…»
(Оскаани, «Краткий обзор фауны Среднего Юга». Т. 6, гл. 17)
5.
Бораан (решительно): В погоню! Ищите! Найдите его!
Первый Ученик (испуганно): А если его тут нет?
Лефитт (спокойно): Значит, это займет больше времени.
(Миерсен, «Шесть частей воды». День Второй, Акт III, Сцена 5)
Утром мне было плохо.
Болели плечи, руки, спина, ноги.
Почему ноги? Не знаю, я что, похож на врача?
Некоторое время я просто лежал и стонал. Вломись сейчас ко мне джареги, им не пришлось бы долго со мной возиться. Наверное, я бы даже не возражал.
Наконец я застонал, шевельнулся, застонал, сел, застонал, свесил ноги на пол, застонал.
«Если я заподозрю, что ты хотя бы вознамерился повеселиться, клянусь грудями и пятками Вирры, Лойош, я…»
«Даже не помышлял о подобном, босс.»
Надеть сапоги было испытанием мужественности; я едва его преодолел. Потом опять застонал. Наконец, двинулся к лестнице, а потом вниз по ступеням, медленно, одна за другой.
«Босс, и сколько ты так проковыляешь?»
«Сколько нужно будет.»
Возник Инче.
– Кофе?
– Бренди, – прохрипел я, – самое отвратительное, какое найдется.
Он удивился, но спорить не стал. Я взял чашку, залпом ее осушил и тряхнул головой.
– Так-то лучше. А вот теперь – кофе.
Я добрался до стола и сел.
Через час, допив кофе, я пришел к выводу, что все-таки могу двигаться. Мысленно перебрал тот запас колдовских принадлежностей, который имел при себе. Негусто, но сойдет; я сейчас был не в состоянии возвращаться в город и пытаться что-то купить. Первого же торговца, который косо на меня посмотрит, я прикончу. Или, что еще хуже, не сумею этого сделать.
Так, ладно. У меня есть то, что нужно, и я не сомневался в своих способностях создать нужное заклинание. Вопрос лишь: где зтим заняться? Не на постоялом дворе – мне ведь придется снять амулет, то есть дать джарегам шанс (небольшой, но реальный) определить район, в котором я нахожусь. Наводка непосредственно на постоялый двор, где я расположился, слишком упростит им жизнь. Пожалуй, я мог бы найти укрытие вне города, однако если меня будут окружать люди – не драгаэряне, – это само по себе послужит защитой.
Ненавижу, когда приходится так поступать. Будь он проклят, этот риск, эти волдыри, эта гадская боль…
Стоп.
Ни о каком колдовстве и речи не будет, если фантазировать, как я кромсаю кого-то на кусочки. Искусство включает в себя вызывание и направление эмоций, но эмоции должны соответствовать заклинанию, а мои нынешние, мягко говоря, не сочетались с исцелением.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
