Бизнес-стратегия Тома и Дэна была довольно проста. Они свято верили в необходимость контролировать расходы и в эффективность децентрализованной корпоративной структуры. Это означало следующее: они не считали, что каждое ключевое решение должно приниматься исключительно ими или небольшой группой стратегов в штаб-квартире корпорации. Они нанимали умных, порядочных и трудолюбивых сотрудников и ставили этих людей на ответственные должности, обеспечив их поддержкой и предоставив им свободу в принятии решений, необходимую для выполнения работы. Они также очень щедро распоряжались своим временем, и к ним всегда можно было обратиться по любому вопросу. Благодаря этому руководители, работающие на них, всегда имели четкое представление о приоритетах, и это в свою очередь помогало им сосредоточиться на нужных вопросах.
В феврале 1988 года мы отправились в Калгари для освещения зимних Олимпийских игр. По договоренности, Руни был исполнительным продюсером, а я – старшим руководителем программы. Это означало, что на протяжении многих месяцев в преддверии Олимпиады я отвечал за сложное планирование всех телепередач, выстраивал коммуникации и проводил переговоры с Олимпийским организационным комитетом и различными руководящими органами по всему миру, а также помогал планировать наше освещение и до начала соревнований. За пару дней до начала Игр Руни появился в Калгари и позвал меня в свой номер. «Окей, – сказал он. – Что мы делаем?»
Прошло два года с тех пор, как мы работали вместе, но сразу же показалось, что ничего не изменилось – в хорошем и плохом смысле. Нам предстояло транслировать трехчасовой анонс Олимпийских игр вечером накануне церемонии открытия, и в течение нескольких недель я пытался заставить Руни сосредоточиться на этом. Он сподобился посмотреть его уже после прибытия в Калгари, за день до того, как было запланировано вещание. «Все не так, – сказал он. – Это должно волновать. Необходимо напряжение. А здесь этого нет». Команда работала всю ночь, чтобы внести все его изменения вовремя и успеть выпустить материал в эфир. Конечно, он был прав. Его чутье профессионального рассказчика за эти годы не притупилось. Но это был слишком стрессовый способ начинать дело, показывавший, как нежелание одного человека вовремя дать свой комментарий может вызвать столько ненужного напряжения и сделать работу неэффективной.
Мы разместили свой оперативный штаб в просторном складе на окраине Калгари. Внутри склада было несколько трейлеров и небольших зданий, в которых размещались различные производственные и технические бригады. Там была и наша аппаратная, где в своем «капитанском кресле» восседал Руни, а я где-то на задворках занимался всей логистикой. Позади аппаратной находилась застекленная смотровая комната для VIP-персон. В течение всей Олимпиады Том и Дэн, а также несколько членов совета директоров и гостей побывали в ней, наблюдая за нашей работой.
Первые несколько дней прошли без проблем, а затем все изменилось за одну ночь. Налетел сильный юго-западный теплый ветер (шинук), и температура поднялась до 15 градусов. Снег на горнолыжных трассах и лед на бобслейных растаял. Соревнование за соревнованием отменялись, и даже те, которые проводились, нашим камерам было трудно снимать из-за возникшего тумана.
Каждое утро в течение следующих нескольких дней я приходил в диспетчерскую, почти не понимая, что мы будем давать в эфир вечером. Это был идеальный пример потребности в оптимизме.
Конечно, все складывалось хуже некуда, но я должен был смотреть на эту ситуацию не как на катастрофу, а как на головоломку, которую нужно было решить. Мне нужно было донести до нашей команды, что мы достаточно талантливы и находчивы, чтобы решить эти проблемы и придумать что-то сногсшибательное прямо на ходу.
Было тяжело заполнять прайм-тайм, где теперь зияли дыры на месте планировавшихся хитовых олимпийских событий. Это означало иметь дело с Олимпийским комитетом, который изо всех сил пытался разобраться со своим собственным трансляционным кризисом. Еще до того, как начались Игры, я успел потрепать им нервы. По итогам первоначальной жеребьевки хоккейного турнира сборная США должна была играть первые две игры с двумя сильнейшими командами в мире. Я предполагал, что они проиграют оба матча, и после этого интерес зрителей резко упадет. Поэтому я проехал по всему миру, встречаясь с национальными хоккейными федерациями и олимпийскими комитетами, чтобы убедить их переиграть жеребьевку. Теперь я разговаривал по телефону с Олимпийским комитетом Калгари несколько раз в день, прося их изменить расписание мероприятий так, чтобы у нас было что показать в прайм-тайм.
Встречи с Руни перед каждым вечерним эфиром были почти комичными. Каждый день он появлялся в аппаратной и спрашивал: «Ну, что там у нас сегодня?» На что я отвечал что-то типа: «Ну, у нас есть хоккей – Румыния против Швеции». А потом я рассказывал ему о перенесенных событиях. Поскольку у нас не хватало соревнований для освещения, ежедневно команда продюсеров отправлялась на поиски увлекательных историй, связанных с участниками Игр. Затем они объединяли эти истории и выдавали в эфир тем же вечером. Настоящей находкой была ямайская бобслейная команда, а также Эдди «Орел» Эдвардс, британский прыгун с трамплина, который финишировал последним на соревнованиях на 70- и 90-метровом трамплине. Это была напряженная, но по-своему веселая пора. Я был рад каждый день сталкиваться со все новыми и новыми вызовами, зная, что единственный выход – оставаться предельно сосредоточенным и максимально излучать спокойствие, вселяя таким образом уверенность в окружающих меня людей.
Каким-то образом это сработало. Рейтинги достигли исторических максимумов. Том и Дэн были довольны. Дополнительная драматичность ситуации, когда нам пришлось постоянно импровизировать, стала естественным финалом господства Руни на спортивном телевидении. Это была также последняя Олимпиада, показанная ABC за 42 года вещания. После тех Игр мы больше никогда не получали право на трансляцию. В последний вечер освещения Олимпийских игр, после того как мы сдали материал, несколько человек из нашей команды все же торчали в аппаратной и пили шампанское, произнося тосты за нашу работу и смеясь над тем, как нам удалось избежать надвигавшейся катастрофы. Постепенно, друг за другом люди покидали штаб и направлялись в отель. В итоге я остался в аппаратной один и еще какое-то время сидел там, всецело ощущая наступившую тишину и спокойствие после столь бурной деятельности. Затем я погасил свет и отправился домой.
Несколько недель спустя меня вызвали на встречу с Томом и Дэном. «Мы хотим побольше узнать о тебе», –
