Линнею всю затрясло от гнева, когда она посмотрела на этого бодро вышагивающего юного наглеца. Неужели у нее нет ни единого шанса на спасение, и ей уже не вернуться с этой прогулки? Где эта чертова Ээкри-кинкату? Скорей бы уже.
Их путь лежал через кладбище. Линнеа попросила на обратном пути задержаться у могилы Кекконена,[5] она видела ее только на фотографии. Лахтела ответил, что некогда ему пялиться на всякие там могильники.
Линнее казалось, что ее ведут на казнь. Мысли ее снова вернулись к военному времени. Тогда ходили слухи, что немцы свозят всех евреев в концентрационные лагеря, но мало кто верил. Линнеа часто думала о том, каково это, когда тебя хватают, увозят из дома и отправляют неизвестно куда без надежды вернуться обратно. Трудно было представить такое, это можно только пережить. Но теперь Линнеа чувствовала то же, что и евреи, которых отправляли в лагерь. Ты словно парализован, покорно следуешь за палачом, передвигая ноги, как кукла, и вспоминаешь какие-то незначительные мелочи. Чем дольше путь, тем меньше вера в спасение.
Линнеа начала плакать. Пертти забеспокоился. Что это старуха начала распускать нюни в общественном месте? Он цыкнул на старушку, но та уже не могла унять слезы.
Тогда Пертти тоже начал всхлипывать, чтобы изредка попадавшиеся им навстречу люди подумали, что они посещали могилу безвременно ушедшего родственника. Одновременно он начал фальшивым голосом утешать старушку и говорить, что все будет хорошо. В добавление он спер букет со свежей могилы, чтобы дополнить картину скорбеющей старушки, поддерживаемой добрым внуком.
Взбешенная его лицемерием, Линнеа утерла слезы.
Они прошли мимо роскошного надгробия из красного гранита. Под ним покоился капитан Шёст-рём, умерший от туберкулеза сразу после войны. Линнеа покраснела, вспомнив, как они развлекались с молодым Шёстрёмом в Яанислинне[6] перед самой войной. Скоро уже Лапинлахти, а там, перейдя через улицу Руохолахденкату, они будут на месте. Но Линнеа продолжала ныть, и, под конец, Пера согласился посидеть на кладбищенской скамейке.
Линнеа протерла лавку, прежде чем присесть, пожаловавшись на то, что голуби гадят где попало. Пертти Лахтела не хотел пачкать джинсы. Минуту он колебался, а потом увидел муфту, и ему пришла в голову идея подложить ее под зад. Он велел Линнее положить ее на скамью. Старушка вздрогнула: в муфте она прятала шприц с ядом. Что теперь делать? Она положила муфту на лавку, и Пертти Лахтела плюхнулся со всего размаха на тонкую меховую муфту. Тонкая игла тут же вонзилась ему в ягодицу. Перрти дернулся, но решил, что эта какая-то застежка, его больше интересовало, чего это старуха там возится с муфтой у него под задницей.
Но внезапно у Перы появились страхи посерьезнее. Вся его пятая точка вдруг похолодела, ноги стали ватными, в голове зашумело, как в тот день, когда они угощались деликатесами. Пертти Лахтела вскочил со скамейки, схватился обеими руками за зад, увидел шприц, торчащий из муфты, и понял, что случилось самое страшное. Линнеа Раваска поняла, что Пера понял, и поспешила спрятаться за соседним надгробием. Пертти Лахтела рванулся за ней, но ноги уже его не слушались. Мужчина схватился за скамейку, все поплыло перед глазами, колени подогнулись, и он рухнул на скамью, и так и остался там лежать. Какое-то время его конечности еще подергивались, но сердце Пертти уже остановилось, и он перестал дышать. На кладбище воцарилась мертвая тишина.
Полковничья вдова Линнеа Раваска вылезла из своего укрытия посмотреть на дело своих рук. Она уложила труп в позу спящего, подложив одну руку под голову, чтобы это выглядело так, словно пьяный решил вздремнуть чуток после обеда. Потом Линнеа закрыла ему глаза и отвернула лицо от дороги. Муфту Линнеа засунула в пакет.
За свою долгую жизнь Линнеа часто оказывалась лицом к лицу со смертью. Полковник Раваска был профессиональным военным, привыкшим убивать людей. Во время войны человеческая жизнь ценилась не слишком высоко. Но все равно к смерти нельзя привыкнуть, считала Линнеа. Внезапная смерть этого заблудшего молодого человека огорчила ее. Но одновременно принесла облегчение.
— Наконец-то ты получил по заслугам, — прошептала она.
Линнеа обыскала карманы покойного. Там оказалась масса мусора: смятые купюры, связка ключей, лотерейный билет. Старушка взяла ключи и билет, остальное положила обратно. Потом окинула взглядом кладбище. Ни единой души. Только пара пушистых белок прыгали меж могил и выпрашивали лакомство. Линнеа подумала, что это закон подлости: каждый раз, когда она оказывается на кладбище в Хиетаниеми и там полно белок, у нее собой нет ничего вкусненького. Но когда ты нарочно берешь орехи и отправляешься кормить белок в парк, их как ветром сдувает.
— Будете себя хорошо вести, получите орешки завтра утром, — пообещала белкам Линнеа.
Она прихватила украденный Пертти с могилы букет. Ее намерением было положить цветы обратно на могилу, с которой их спер Пертти, но могил было так много, что пенсионерка не смогла вспомнить, ка-i кая именно ей нужна. Поэтому она решила отнести цветы на могилу Урхо Кекконена.
У Линнеи возникло странное чувство, что Лахте-ла умер исключительно для того, чтобы Линнее представилась возможность посетить могилу Кекконена. Могильная плита была мрачной и помпезной, поверхность ее украшала скульптурная волна, больше похожая на вспаханное поле. В этом был смысл. Кекконен немало попахал в своей жизни. Линнеа хорошо помнила Кекконена. Упрямый, как осел, мужик, но интересный. Дослужился бы до генерала, если бы выбрал военную стезю.
Линнеа положила цветы на плиту. На ленте, украшавшей букет, было написано:
«Мы чтим память нашего любимого отца и учителя. Общество женщин, получивших высшее образование губернии Уусимаа».
Полковница Линнеа Раваска не спеша отправилась обратно в Тёёлё. Давно уже у нее не было так легко на сердце.
Глава 13
На улице Дёбельнинкату возвращения Линнеи Рава-ски уже ждал обеспокоенный Яакко Кивистё. Врач спросил, где Линнеа была, пояснив, что спрашивает не для того, чтобы ограничить свободу передвижения, а потому что он действительно беспокоится за свою давнюю подругу Линнеа сказала, что была на прогулке и дошла до кладбища в Хиетаниеми. Яакко Кивистё заметил, что теперь приходится быть осторожной, когда гуляешь одна по улицам. Пожилых людей средь бела дня грабят и избивают на улице, вот до чего мир докатился.
Линнеа пожаловалась на головную боль: у нее часто болела голова после сильных переживаний. Она сказала, что лучше пойдет в свою комнату и немного вздремнет. Ей нужно было побыть в одиночестве и все обдумать. Яакко Кивистё с пониманием отнесся к желанию старой женщины. Он сказал, что купил в городе цветы. Яакко ходил за ними на рынок и заодно прикупил немного зелени. Он пообещал приготовить вечерний чай, добавив, что Линнеа может спать спокойно хоть до самого вечера.
Действительно, на маленьком столике в спальне Линнеи стоял букет желтых тюльпанов. Линнеа с восхищением оглядела душистые тюльпаны. Яакко был настоящим джентльменом: никогда не забывал приносить своей женщине цветы и спрашивать, как она себя чувствует. Райнер никогда не спрашивал о ее самочувствии: ему такое и в голову не могло прийти. Военных готовили убивать людей, в отличие от врачей, призванием которых было лечить. Если Райнер и приносил Линнее цветы, то это означало только одно — совесть его была нечиста. Обычно это означало какую-нибудь интрижку, пьянку или азартные игры, до которых Райнер был охоч. По мнению Линнеи, офицерам не пристало играть на деньги: не те у них были доходы, но, несмотря на это, они нередко этим занимались. Линнеа даже представить не могла, что Яаакко играл бы в покер с приятелями-врачами, да еще на деньги.
К Яакко вернулось его хорошее расположение духа. Скоро небось начнет свататься к Линнее, как это бывало прежде. А почему бы и нет? Яакко ей всегда нравился. Но после сегодняшних событий она была не в состоянии думать о мужчинах, даже о таких приятных, как Яакко.
Линнеа прилегла и начала размышлять, что ей делать с трупом Пертти Лахтелы.
Может, стоит позвонить в муниципалитет и сообщить — разумеется, анонимно, — что на скамейке в парке лежит труп. А может, лучше обратиться в похоронное бюро? Полицию Линнеа не хотела вмешивать. А, может, лучше вообще ничего не делать, и все само как-нибудь разрешится. Линнеа зажмурилась и попыталась забыть о случившемся. Совесть ее не мучала. Может, она слишком стара для таких переживаний. Мысль рассмешила Линнею, на губах ее появилась улыбка, и она сама не заметила, как задремала.
Утром Линнеа проснулась полная сил и энергии. Энергия была весьма кстати: в последнее время в ее жизни произошло столько перемен. Нужно присесть и вспомнить все, что случилось с ней. Во-первых, она порвала отношения с Кауко Нююссёненом и его товарищами-бандюганами. Потом она покинула торппу и переехала в город. Кошку злодейски убила шайка Кауко. Линнеа теперь живет с мужчиной: в ее возрасте это тоже было значительным событием. Потом Линнеа занялась приготовлением ядов, что привело к смертельному случаю. Жизнь ее стала беспокойной, и будущее не сулило ничего хорошего.
