– Вижу, настрой у тебя не слишком бодрый, – хмыкнул Макрон.
– Бодрости и оптимизма у меня предостаточно. Ведь именно их губернатор требует от подчиненных в последнем приказе-инструкции. Не хочет, чтобы мы пугали прибывшие для подкрепления отряды, которым не терпится влиться в нашу славную дружную компанию. Никаких пораженческих настроений среди его окружения, а иначе губернаторский гнев падет на голову несчастного, который рискнет предположить, что победить Каратака в этой военной кампании вряд ли удастся. Так что, господа, оптимизма мне хватает. Однако должен заметить, это не мешает оставаться реалистом. И хочу предупредить всех, кто считает грядущий поход увеселительной прогулкой: вы вляпались в зловонную кучу дерьма. Прошу простить за грубость, госпожа.
Порция лишь с досадой отмахнулась, давая понять, что подобные высказывания ей не в диковинку. Вдруг она будто окаменела, не отрывая глаз от входной двери. Катон проследил за ее взглядом, и его взору предстали два воина огромного роста, которые только что зашли в таверну. На вновь прибывших гостях были накидки в коричнево-белую клетку, волосы стянуты сзади и заплетены в толстую косу, ниспадающую на спину. На мощных, покрытых волосами руках змеились замысловатые татуировки, а на поясе висели длинные мечи. Воины не спеша зашли внутрь, а вслед за ними – еще несколько человек, среди которых выделялся мужчина, настоящий сказочный великан. Ему пришлось наклониться, чтобы не удариться головой о притолоку. Рука об руку с гигантом шла одетая в плащ женщина, ее голову покрывал капюшон. Глянув на новых посетителей, служанка бросилась к двери за прилавком и стала звать хозяина.
Вся компания проследовала к прилавку, а предводитель, осмотревшись по сторонам, задержал взгляд на сидящих за столом римлянах. При виде Макрона и Катона свирепое выражение лица неожиданно сменилось удивлением.
– Великие боги! Глазам не верю! – Макрон схватил друга за руку. – Только посмотри, кто к нам пожаловал! Узнаешь?
– Разумеется, – спокойно ответил Катон. – Это Прасутаг.
Макрон, отодвинув со скрежетом скамью, поднялся с места.
– Эй, Прасутаг, это же я! То есть мы с Катоном!
От неожиданности Дециан едва не поперхнулся вином.
– Вы что, знакомы с этим дикарем?
Макрон, будто не слыша замечания трибуна, шагнул навстречу местному воину и протянул для приветствия руку. На мгновение Прасутаг застыл на месте, а затем, едва заметно улыбнувшись, кивнул, но руки не подал. Макрон тоже опустил руку и, еще не оправившись от изумления, встряхнул головой.
– Неужели это ты, Прасутаг? Вот так встреча!
– Приветствую тебя, центурион, – раздался женский голос, нарушивший тягостное молчание, воцарившееся в таверне.
Макрон стремительно повернулся в сторону гостьи. Женщина откинула назад капюшон, открыв взору заплетенные в тяжелые густые косы медно-рыжие волосы. Она приветливо улыбалась римлянину.
На секунду Макрон лишился дара речи и не сразу справился с волнением. Проглотив застрявший в горле комок, он с трудом выдавил:
– Боудикка…
Глава 6
– Королева Боудикка, – с притворной холодностью поправила женщина, но сияющие глаза выдавали ее веселье.
– Королева? – нахмурился Макрон. – Не понимаю.
– Я – супруга Прасутага, а следовательно, королева народа иценов. Вижу, и ты с момента нашей последней встречи повысился в звании. Уже не тот молоденький центурион, с которым мы когда-то были знакомы.
– Нет, я все тот же Макрон, только немного постарел.
Боудикка отошла от прилавка и взяла мужа за руку.
– Мы рады встрече.
Оба римских офицера обменялись взглядами с правителями народа иценов, и на некоторое время все замолчали, предаваясь воспоминаниям о некогда пережитых вместе невзгодах и опасностях. Сердце Макрона пронзила боль утраты при виде женщины, благосклонностью которой он пользовался в те безвозвратно ушедшие дни, когда Боудикка была своенравной девчонкой, дочерью одного из знатных иценов. Наконец Прасутаг не выдержал и, позабыв о королевском величии, с радостным гортанным кличем сжал Макрона в железных тисках дружеских объятий.
– Ха, как приятно снова встретиться с тобой, римлянин! Сколько лет, сколько зим!
С трудом высвободившись, Макрон перевел дыхание и не преминул похвалить старого приятеля:
– Вижу, ты стал говорить на латыни гораздо лучше.
– Приятно разговаривать с другом на его языке, – рассмеялся великан. Несмотря на чудовищный акцент, все слова он произносил очень отчетливо. Повернувшись к Катону, Прасутаг с улыбкой взял его за руку.
– А ты, Катон, все такой же отважный хитрец. – Он прикоснулся к шраму, пересекавшему лоб римлянина. – Знак воинской доблести, да?
– Всего лишь знак человека, не успевшего вовремя уклониться от меча, – рассмеялся Катон.
Боудикка тоже подошла к Катону и, слегка нахмурившись, принялась его рассматривать.
– Когда мы виделись в последний раз, ты выглядел совсем мальчиком, а теперь напоминаешь Макрона, каким он был в те времена.
– Как так? – шутливо возмутился Макрон. – Интересно, какой же в таком случае у меня вид сейчас?
Боудикка устремила на него пристальный взгляд.
– На лице прибавилось морщин, а в волосах появилась седина, а в остальном ты – прежний Макрон, которого я когда-то знала. И это замечательно. Приятно встретиться со старым другом. Ведь сейчас дружба приобретает особую важность, – продолжила Боудикка посерьезнев. – Отношения между римлянами и иценами очень хрупки. Полагаю, вам известно о недавних событиях?
– Мы слышали о бунте, – кивнул Катон. – Жаль, что так случилось.
– Жаль? – насупился Прасутаг. – Произошла трагедия. Разорвана связь, которую удалось установить между Римом и нашим народом. Осторий потребовал сложить оружие, несмотря на данное мной слово чести хранить верность союзу с императором. Некоторые разоружились, но большинство погибло с мечами в руках. – Прасутаг опустил взгляд. – Дураки, конечно. Но дураки отважные, и возможно…
– Ты поступил правильно. – Боудикка сжала руку мужа. – Остался в живых и теперь служишь своему народу. Ицены в тебе нуждаются.
Прасутаг лишь пожал плечами в ответ на слова жены. Катон понимал уязвленную гордость воина, но ему очень хотелось узнать, что же произошло на самом деле.
– Расскажи, как ты стал королем?
– Я – один из немногих, не принимавших участия в бунте. Тяжелая болезнь помешала мне сражаться бок о бок с товарищами. И когда восстание подавили, губернатор решил, что я заменю погибшего в бою прежнего короля.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
