чего опустил возле колеса жуткую собаку, мгновенно, едва не придушив, перехватив за верёвку животное, съёжившееся, собираясь сбежать.
Полицейский, приподняв над головой подобие шлема, попрощался со слегка обалдевшими хозяевами и первым двинулся к воротам. Затем закряхтела телега следом за понукаемой понурой лошадью, а с неё трое облагодетельствованных грузчиков радостно помахали руками и хозяевам, и Лиссе.
Щенок на руках Ани вздохнул. И его едва слышный вздох наконец заставил её действовать.
- Никас, ты сумеешь затащить собаку в гостиную?
- Если только не за верёвку – придушу, - с сомнением ответил брат. – Ладно, возьму её за загривок – доведу. Она не настолько сильна – очень уж оголодала.
Аня бросила взгляд на собаку. Лисса уже не командовала и не требовала, а со страхом всматривалась в лица взрослых.
- Идём, - решила Аня. – Лисса, не бойся – собачек оставим при себе.
Хотя в душе ужасалась: целая ночь будет потрачена на то, чтобы отмыть этих вероятных приблуд. Всех троих. Грязными она не собиралась оставлять их до утра – особенно Лиссу. Да и собаки… А вдруг они заразные? И уж точно на них полно всякой мелкой живности, которая может перескочить на детей!.. Но она обещала однажды Лиссе, что у неё будет собачка! Аня искоса посмотрела на «собачку», которую вёл к дверям Никас. Мда… Представлялось нечто вроде аристократичного белого облачка, как Коан у Конгали. А тут… Собака почуяла взгляд со стороны, затравленно взглянула на Аню и тихонько взвыла.
- Ничего, ничего, всё будет замечательно, - вздохнула та, одной рукой держа щенка и думая, не семью ли собачью она берёт в дом.
А ведь, если не полностью вымыть, так ещё хотя бы надо умыть Лиссу! Судя по замызганному, чумазому личику малышки, она наверняка долгое время сегодня пряталась в угольных кучах. Да как она вообще туда попала?! Ну, Партхланы!
В гостиной они остановились. Никас прикрутил верёвку к ножке тяжёлого стула и пошёл закрыть входную дверь. Немного растерянная Аня решала, с чего начать внедрение Лиссы в её комнату и адаптацию животин к жизни в доме.
- С чего начнём? – тоже спросил вернувшийся Никас, с сожалением глядя на грязную компанию, среди которой только щенок уже бессовестно дрых, видимо, потому что попал в тёплое место. Собака же жалобно посматривала на хозяев дома, которые всё никак не могли определиться, что делать дальше. Наконец Аня пришла к решению.
- Никас, мы все запрёмся в ванной комнате. Ты иди спать, а мы отмоемся, и я отведу всех по местам.
И тут же неуверенно взглянула на собачье семейство: Лиссу-то понятно – куда отвести. А собак где оставить? Запереть в одной из пустых комнат? Но вдруг завоют? Оставить в таком месте, где им можно предложить поесть и…
И вот тут Аня спохватилась.
- Лисса, ты голодная?
- Меня эти дяденьки накормили, - зевая, сказала малышка. – Я спать пойду.
- Куда! – успел поймать её за руку Никас. – Сначала умываться!
- Я не хочу умываться! Я спать хочу!
- Не обсуждается, - железным тоном проговорила Аня. – После твоего спанья постель будет не отстирать. Так что идём все в ванную комнату! Никас, ты провожаешь нас и уходишь спать! Тебе завтра на работу!
Брат беспрекословно выполнил пожелание Ани. Он усадил собаку близко к ванне, а сам вышел принести из кухни бак с водой. Аня подложила щенка к собаке и оказалась права: тот немедленно приник к животу псины, которая забилась в угол. Успокоившись, что ей дадут спокойно вымыть сонную Лиссу, Аня быстро поставила перед собой орудия труда: мыло, мочалку и полотенца. Потрогала бак с водой – тот ещё тёплый, после того как его грели на мытьё посуды.
В дверь тихонько постучали.
- Кто там? – спросила удивлённая Аня.
- Это я – Онора. Пусти меня, пожалуйста!
Ох, как обрадовалась Аня, услышав Онору! Прислал ли её Никас, или она сама прибежала на помощь, услышав от Никаса о свалившихся на них проблемах, но Аня была почти счастлива!
Вскоре они в четыре руки усадили Лиссу в самый большой таз и с трудом отдраили её от чёрных угольных пятен. Вынутая из последнего полоскания, Лисса уже спала, так что её обернули в большое полотенце и передали Никасу, который, как оказалось, терпеливо ожидал за дверью, чтобы отнести девочку наверх. Одновременно ему опять-таки приказали идти спать, после того как он завершит перемещение Лиссы сначала в её комнату, а потом и в постель.
- Одежду её стирать сейчас не будем, - заявила Аня Оноре. – Я уже не в состоянии, честно говоря. Но вот с этими хвостиками что делать? Их ведь тоже надо отмыть хотя бы от основной грязи! Или оставить их где-нибудь? А вымыть завтра?
- Вдвоём мы отмоем их быстро, - нерешительно сказала Онора, глядя на свалившегося возле матери щенка. – А где ты хочешь их оставить на ночь?
- Не придумала ещё, - призналась Аня.
- Тогда давай их мыть и думать, - предложила девушка, забирая щенка и гладя его по взъерошенной шёрстке. И поёжилась: - Такой тощий!
- Вот-вот. Их ещё и накормить надо.
Делать нечего. Чем стоять и впустую думать, надо взяться за дело. И взялись.
Собака в ванне – не в тазу (так легче) – выла и скулила, но первая грязная вода чёрного, того же угольного цвета сошла с неё. Псина оказалась коричневато-жёлтого цвета. Больше мылить не стали – только споласкивали, тратя остатки тёплой воды. Уже и сами в процессе поняли, что на щенка сил уже не хватит. Затем долго, найдя все имеющиеся в наличии старые тряпки (полотенца и постельное бельё, которое обычно бросали под ноги, выходя из ванны), вытирали обалдевшую собаку, чтобы хоть чуть-чуть подсушить её.
От нового робкого стука в дверь чуть не подпрыгнули, а собака перестала скулить и насторожила уши. Аня умученно шмыгнула носом: перед глазами уже всё плыло – так спать хотелось! И охрипло спросила:
- Кто там?
- Дайна Таеган! – едва слышно позвали за дверью, и Аня узнала старую Бридин. – Почему вы не спите? Случилось ли что?
- Держи собаку! – скомандовала Аня Оноре, тоже мокрой и вконец уставшей, как и она сама. – Бридин, я сейчас открою дверь, только вы заходите быстро, ладно?
Она выпрямилась полностью и чуть не застонала,
