Г-н Иванов с некоторым тихим упорством отрицал политическое значение г-на Навального. Дескать, он никто, и звать его никак. Опять же, исходя из европейских политических представлений, человек, который получил на выборах мэра огромной столицы огромной страны почти 30 % голосов, впервые в жизни участвуя в электоральной кампании, не может считаться пустым местом. Как бы к Навальному ни относиться, его теперь нельзя не признать серьезным политиком. Однако же С. Б. ссылается на то, что из-за низкой явки абсолютное число голосов, поданных за оппозиционера в Москве (около 600 тысяч), невелико, а потому нечего и обсуждать. Здесь администратор противоречит уже не только европейскому образу мышления, но и самому себе из п. Б: если низкая явка – это хорошо, то политик, выгодоприобретающий на таком уровне явки, – молодец. Разве нет? В общем, с формальной логикой у проинтервьюированного получается как-то не блестяще. Хотя само намерение объявить г-на Навального никем и ничем в преддверии возможного сурового решения по «делу “Кировлеса”» 9 октября тоже вполне объяснимо.
Сергей Иванов простыми русскими словами объяснил, что в бытность министром обороны РФ он добивался финансирования Вооруженных сил путем личных договоренностей с тогдашней первой заместительницей министра финансов той же РФ Татьяной Голиковой (ныне – председатель Счетной палаты). И Голикова давала деньги, если считала это действительно верным и нужным. Стало быть, никакие законы, включая закон РФ о федеральном бюджете, подзаконные и нормативные акты отношения к финансированию войск в нашей стране не имеют. Нужен просто пакт некоей группы из двух или более физических лиц. Это утверждение, достойное отдельного параграфа в новом едином учебнике российской истории, над которым работает Русское историческое общество (РИО).
Про демонстративное отвращение шефа администрации к Москве уже многими сказано, повторять очевидные вещи не буду. Понятно, что Кремль, видимо, решил проэксплуатировать антимосковские настроения, нарастающие в разных частях нашей общей Родины, в своих политтехнологических интересах. Впрочем, трудно понять, как люди, находящиеся у власти, позволяют себе впрямую работать на раскол, а значит, и на развал вверенной их попечению страны. Еще сложнее уяснить, как все это соотносится с риторикой про «духовные скрепы» и грядущим посланием Владимира Путина Федеральному собранию (декабрь 2013), где, как нам превентивно обещают, пойдет речь о всемерном усугублении единства нации.
Да, в ивановском интервью стилистический посыл не менее важен, чем откровенно скандальное содержание. Все эти леопарды и балеты Эйфмана призваны были показать, что перед нами – не замшелый ветеран кровавой гебни, пахнущий тройным одеколоном, а почти куртуазный европеец, благоухающий «Диором». Вот только на самом деле, если сбросить со стола шелуху, никакого европеизма не наблюдается. Сплошная махровая азиатчина. И «Диор», если принюхаться, – паленый, изготовленный на подпольном заводе где-то недалеко от столь ненавистной г-ну Иванову Москвы.
К тому же из пунктов А – Д вытекает, что руководитель администрации президента РФ далек от понимания основ как политики, так и права. Такие компетентные специалисты теперь рулят нашей политической системой. Мы доживали до этого и дожили. «Мы повернемся к вам своею азиатской рожей». Это, по Иванову, и есть то самое второе лицо России. Оно же первое. Оно и последнее, как свежесть фирменной осетрины с кремлевского приема.
2013 г.
ДАМа прошу не обижать
Премьер-министр России Дмитрий Медведев намедни дал большое интервью сразу нескольким телеканалам. По итогам информационной акции разнообразные эксперты подвергли главу правительства вполне ожидаемой критике.
Основные претензии к ДАМу примерно таковы.
1. Из выступления премьера так и осталось неясным, есть ли у его правительства какая-нибудь внятная стратегия – как в части выхода из кризиса, так и вообще. Иными словами, в чем базовая философия правительственной политики, нам не объяснили и даже не попытались.
2. В который уже раз за последние 15 лет мы услышали, что пора слезать с нефтяной иглы. Но никаких конкретных идей, как бы все-таки это наконец сделать, вновь не прозвучало. Зато Медведев заявил, что на пресловутую сырьевую иглу нас подсадил лично дорогой товарищ Л. И. Брежнев в 60—70-е годы прошлого века. Найден новый, совершенно уже мертвый виновник торжества, на которого можно все списывать.
3. Что-то невнятное Дмитрий Анатольевич сказал про западные санкции против России. Дескать, санкции эти скорее полезны, чем вредны, поскольку позволят нам наладить полное импортозамещение. И потреблять по всем фронтам свою позицию вместо чужой. А вот каким макаром такое чудо случится, опять же не пояснил. Хотя признал, что типа за полгода ничего не сделаешь, требуется по меньшей мере несколько лет. Была использована и традиционная для нынешней РФ-власти аргументация «сам дурак»: да, мы потеряем из-за санкций несколько десятков миллиардов долларов, но и Европа окажется в проигрыше: в этом году на 40, а в следующем – на все 50 млрд. Это осознание должно облегчить нашу подсанкционную участь.
4. Премьер не вполне трезво оценил проблемы, связанные с падением рубля. По его версии, национальная валюта еще вырастет, ибо сейчас решительно недооценена. Надо просто запастись терпением и подождать. Сколько и чего ждать – твердо не разъяснено. Но зато сказано, что сам ДАМ хранит сбережения в рублях. (Уж не лукавит ли он? Кто доподлинно знает?) Потому что премьерские расходы – все в рублях, а в обменники не набегаешься. И остальным гражданам надо поступать точно так же. Не слишком убедительный призыв, особенно с учетом того, что граждане, по предварительным подсчетам Центробанка, за 2014 год приобрели около $60 млрд наличными. И не останавливаются.
5. Несмотря на дешевую нефть, падающий рубль, санкции и т. п., правительство так и не скорректировало пока ни бюджетные расходы на 2015 год, ни основополагающий сценарий развития. А почему? Надеемся, что пронесет и кривая куда-нибудь выведет.
6. Премьер дал понять, что четкого плана действий в условиях запрета на импорт продовольствия из стран – источников санкций у правительства тоже нет. Стоило ли в таком случае вводить сам запрет? Или можно было подождать, пока появится план?
7. Качественной разницы между кризисом-2008 и нынешней ситуацией, когда нам почти перекрыт доступ к западным рынкам капиталов, г-н Медведев не видит. Логика его такая: пережили мы разные кризисы, переживем и еще много всего, прорвемся. Может быть, и неплохой настрой для частного лица, отвечающего исключительно за свой семейный бюджет, но несколько легкомысленный для главы правительства большой страны. Опять же: где программа? где стратегия? прорывные идеи? Или их не существует, или их от нас скрывают. И неизвестно еще, что хуже.
8. Вот премьер нам говорит, что все ничего (типично русская формулировка, она же и российская), а правительство тем временем приостановило исполнение майских (2012 года) указов президента об индексации зарплат врачам и учителям. А ведь еще недавно майские указы считались абсолютно сакральными. Не подлежащими никакой ревизии. Правда, в 2014 году место этих указов в сакральной нише занял Херсонес (Корсунь), в связи с чем зарплаты можно, видимо, и не повышать. Ведь за все в жизни надо платить, в том числе и за возвращение в состав РФ святых мест.
9. Снова что-то сказано об улучшении инвестиционного климата, но никаких конкретных мер не обозначено. И так уже долгие годы подряд. Сколько можно?
10. Премьер несколько затруднился с ответом на вопрос, является ли он твердым либералом. И перевел обсуждение идеологического вопроса в возрастную плоскость: в 16 лет легко быть либералом, а вот попробуй им остаться к поздней зрелости, под грузом откровений и страданий накопленной жизни!
В общем, критиковать медведевское общение с журналистами нынче довольно модно. В связи с чем считаю необходимым премьер-министра от разнузданной критики несколько защитить. По нескольким фронтам, они же позиции.
Во-первых, благодаря премьерскому эфиру мы убедились, что Дмитрий Медведев существует. И по-прежнему занимает свой пост. А это само по себе является фактором какой-никакой, но стабильности, что для страны в принципе психологически важно.
Во-вторых, в интервью принимал участие телеканал «Дождь», что приносит нам легкую дополнительную надежду на сохранение и грядущее процветание этого независимого СМИ, претерпевшего в уходящем году немалые гонения.
В-третьих, хорош премьер или не очень, но он в очередной раз продемонстрировал, что свою роль в системе российской власти понимает очень четко. Эта роль – не мешать президенту править страной. Нет, конечно, если ты не простой председатель правительства, а сам Владимир Путин (как это было в 2008–2012 гг.), тогда ты еще и полупрезидент, и реальной власти у тебя очень много. Но во всех других случаях премьер не должен выходить из-за несгибаемой спины главы государства. Такими были и прежние первые министры, назначенные лично Путиным: Михаил Фрадков, Виктор Зубков. Таков и Дмитрий Медведев. А когда человек – будь то большой государственный начальник или бомж, базирующийся на провинциальном вокзале, – полностью адекватен своей позиции, это уже хорошо. Здесь, собственно, кроется и ответ на вопрос, почему вопреки намекам и даже прямому давлению с разных сторон (включая давление обстоятельств) Путин не меняет своего премьера. Потому что новый глава правительства может оказаться уже не столь соответствующим своей роли, по крайней мере на первых порах, когда незрелые амбиции бьют в голову почище любого игристого вина. (Не говоря уже о том, что ДАМ – надежнейший товарищ ВВП, что он доказал всеми годами и делами службы, включая экстремальную рокировку 24 сентября 2011 года.)
