— Как дети! — генерал здорово рассердился. — Тело, надеюсь, не трогали?
Андрей отрицательно мотнул головой. Что с ним? Как баба. Где собранность, где логика, где действия? Впал в какие-то глупые фантазии…
— Входы и выходы заблокировали?
— Нет.
— Теперь бессмысленно.
— Так что мне делать?
— Кто знает о том, что произошло?
Андрей осмотрелся. В рубке кроме него был только Ковалев. Он сидел в кресле, обхватив голову руками и ушел в себя настолько глубоко, что ничего не видел и не слышал.
— Видели только мы, но толчок от остановки двигателя почувствовали, видимо, все.
— Эти товарищи в кают-компании не заметили бы даже ядерного взрыва, — с брезгливостью бросил генерал. — А остальные спали.
— В рубке были только мы, — повторил Гумилев.
— Включите полное освещение, я хочу осмотреть тело. И уведите куда-нибудь вашего друга — лишние люди мне здесь не нужны. Мне нужен полный доступ ко всей информации, если он у вас есть, — закончил генерал, глядя на развороченный пульт управления.
Андрей кивнул, толкнул Ковалева, и они направились к выходу. Сначала Гумилев решил навестить Марго.
— Возвращайтесь, вы мне понадобитесь, — хмуро бросил Свиридов, — и захватите какой-нибудь мешок.
Андрей шел к своей каюте и думал. Думал о том, почему первым делом он проверил Марусю и даже не «заглянул» к Марго. Почему он не бросился к ней? Он достал свой коммуникатор и послал вызов на видеоняню, установленную в комнате дочки — успокоился, что вот она, спит, но никак не связался с любимой? «Предметы бывают разные» — крутились в голове слова Кирсана. — «А вдруг она умеет убивать, а ты не знаешь и спокойно живешь с ней рядом?». Думал ли он о том, что Марго может быть причастна к убийству Алферовой? Думал? Есть вещи, в которых сложно признаться. «Конечно, не думал», — успокаивал себя Гумилев. — «Тогда чего ты боялся увидеть», — спрашивал тот же голос. И не давая ответ на этот вопрос, Андрей, тем не менее, знал что.
Он стоял перед дверью, прислушиваясь и не решаясь войти. Она либо спит, либо… Андрей осторожно приоткрыл дверь. Он увидел кровать, которую, видимо, еще не расстилали. Мебель, съехавшую в один угол — последствия резкого торможения, рассыпавшиеся фрукты. Марго стояла спиной к нему и смотрела в окно. Андрей направился к ней. Даже услышав его шаги, она не обернулась. Это было странно, обычно Марго, которая очень страдала от своего чуткого слуха, замечала его приближение сразу. Сколько раз он пытался тайком приблизиться к ней и никогда у него это не получалось. Едва сделав первый шаг по мягкому ворсистому ковру, абсолютно, казалось бы, бесшумный, он сразу обнаруживал себя — девушка оборачивалась и улыбалась. «Крадешься?». Сейчас же она никак не отреагировала, даже когда он встал за ее спиной и положил ей руки на плечи. Может все еще дуется?
— Марго?
Он ощутил, как ее тело задрожало. Андрею стало нехорошо. Что-то было не так. Все было не так.
— Что случилось?
Марго ничего не отвечала. Тогда он резко развернул ее к себе лицом, но она тут же опустила его и уткнулась в плечо, словно пряча глаза. Андрей растерянно огляделся. Теперь он заметил кофточку, валяющуюся тут же на полу. Она вся была испачкана кровью.
— Марго! — Андрей встряхнул девушку.
Марго подняла к нему лицо. Пустой отрешенный взгляд.
— Ты пьяна?!
Она была не просто пьяна. Она была абсолютно никакая. Приехали! Марго, которая позволяла себе пару глотков вина по праздникам, обмякла и повисла на руках Андрея. Он отнес ее на кровать и аккуратно положил поверх покрывала.
— Зачем ты напилась?
Марго пьяно застонала.
— Откуда кровь, Марго?
Стало страшно. В голове рисовалась ужасная картина. Ревность, обида, злость. Это она убила Алферову. Напилась после его ухода и решила разобраться с соперницей. Она не контролировала себя. И у нее есть предмет, который может превратить человека в бесформенную груду костей и мяса!
— Я люблю тебя… — еле слышно прошептала Марго.
— Я тоже тебя люблю, только расскажи мне…
— Ты всегда будешь меня любить? — Марго попыталась сесть. Ее глаза с трудом фокусировались на Андрее, — даже если узнаешь про меня что-то ужасное?
Самые страшные опасения подтверждались. Андрей собрал все силы, чтобы не поддаться панике, а повод запаниковать был очень веский.
— Марго, откуда кровь?
— Я упала.
Марго закатала рукав свитера и показала руку, кое-как перетянутую бинтом.
— Обо что ты так порезалась?
— Столик…
Только сейчас Андрей заметил, что маленький стеклянный столик был разбит. Все это с трудом укладывалось в голове и никак не хотело вытеснять страшное подозрение, но пока версия Марго подтверждалась.
Андрей встал с кровати и направился в ванную комнату. Раковина была заляпана кровью, и пол, и даже отпечаток пальцев на стене. Значит, не она? Значит, он с такой легкостью заподозрил любимую девушку в убийстве? Но что-то все равно было не так, не давало расслабиться и окончательно поверить.
В конце концов, он ничего не знал про Марго. Конечно же, она рассказывала о своей прошлой жизни, о том, что происходило с ней до знакомства с Андреем, но это все могло быть просто легендой. В тот момент, когда они стали жить вместе, начальник службы безопасности Санич предложил Андрею проверить прошлое девушки. Почему-то Андрею тогда это показалось неэтичным, подлым… Девушка так нравилась его маленькой дочке, да и ему… Ну не могла она быть замешана ни в какой фигне. Слишком чистая, слишком честная. Начальник службы безопасности думал по-другому, но это входило в его обязанности — он вообще всех подозревал. Особенно тех, кто появлялся ниоткуда. И особенно женщин. Видимо зная, что это самое слабое место Андрея, который, как любой нормальный мужчина, легко западал на красавиц. Андрей же успокаивал себя тем, что, в первую очередь западает на умниц, а умницы подлыми быть не могут. «Умная баба страшнее войны», — не соглашался с ним Санич. В глубине души, Андрей понимал, что начальник прав, но все же полагался на свою интуицию сильнее, чем на любую службу безопасности.
Андрей вернулся к Марго.
— Давай я перевяжу тебе руку.
— Завтра…
— Марго.
— Я очень хочу спать… пожалуйста… я обработала.
Ее голова откинулась в ямку между подушками, глаза закрылись, а дыхание стало ровным и глубоким.
— Завтра так завтра, — сказал Андрей уже, скорее, самому себе.
Он направился к выходу, но перед самой дверью остановился. Надо было убить все сомнения. Гумилев вернулся, поднял с пола окровавленную кофточку, завернул в газету и после этого вышел.
