Но этим утром она чувствовала, что справится с чем угодно. Несмотря на переполненную мыслями голову, спала она хорошо. Впрочем, это было неудивительно, ибо предыдущий день измотал ее до предела.
Николь надела одну из своих любимых расклешенных юбок и безрукавку, затем прибралась в комнате, чтобы не слишком обременять миссис Картер или Мейзи после своего отъезда.
Ее игра с Люком до завтрака была короче обычного.
— У нас с тобой много дел, солнышко, — пробормотала она, легонько поглаживая крошечные розовые пальчики на ножках. — Надо повидаться с людьми, восстановить доброе имя моего отца. Идем, маленький. Подожди здесь, в колыбельке, пока мама все устроит.
Она запустила движущуюся музыкальную игрушку, которую миссис Картер приладила к люльке, и на какое-то время Люк перестал хныкать и завороженно уставился большими голубыми глазками на вертящуюся музыкальную ферму.
Надеясь, что в доме нет сигнализации, Николь на цыпочках спустилась по лестнице и оставила сумку в углу холла. Потом вернулась за Люком, который опять расхныкался.
— Тише, солнышко, тише. Мама уже здесь. Она собирается позавтракать, — зашептала она в маленькое ушко, торопясь к кухне, — а потом погуляем по деревне. Хорошо? — Она чмокнула его в носик, и он ненадолго перестал капризничать. — После этого мы выпьем кофе, а потом снимем где-нибудь комнату.
Она замерла в дверях. Взлохмаченный, небритый и сонный Блейк сидел за кухонным столом, хмуро уставившись на нее поверх фарфоровой кружки с дымящимся кофе. Он выглядел таким неотразимым в узких черных джинсах и облегающей тенниске, что она лишилась дара речи.
— Вы! — нелюбезно прорычал он.
— Я. — Она вызывающе вздернула подбородок. — А что удивительного?
— Вы рано поднялись, — недовольно буркнул он.
Николь решительно вошла:
— Придется напомнить Люку, чтобы не просыпался до восьми, если я еще когда-нибудь окажусь в этом доме!
Это должно заткнуть ему рот. С высоко поднятой головой она прошествовала к чайнику и поднесла его к крану, намереваясь положить Люка на одну руку, а другой приготовить себе завтрак.
Чайник в ту же секунду был отнят у нее.
— Позаботьтесь о сыне. — Блейк открыл кран. — Я сделаю вам чаю.
Николь гневно зыркнула на него.
— Я собиралась приготовить что-нибудь…
— Я приготовлю.
— Лучше мне сделать это самой, — огрызнулась она, — чем позволить вам испортить яичницу своим дурным настроением.
— Вы нужны Люку. Он беспокоится. Займитесь им и позвольте приготовить вам завтрак, а потом можете оба отправляться своей дорогой.
Блейк сунул вилку в розетку, затем включил плиту. Она наблюдала, как он промаршировал к холодильнику, схватил бекон, яйца и колбасу.
— Неплохо было бы еще и помидор, — нахально прокомментировала она.
Он насупился, и Николь захихикала.
— Рад, что вам весело, — проворчал он.
Она ненадолго оторвалась от Люка и рассмеялась:
— Просто у вас такой сердитый вид! Вы по утрам всегда такой брюзга?
— А вы всегда такая веселая? — парировал он.
Она состроила гримасу.
— Не слишком-то большой у меня выбор. Люк просыпается с рассветом и уже готов играть.
— Когда вы уезжаете?
— Сразу после завтрака. — Она заметила, как он прикрыл зевок. — Вы где-то были всю ночь? — язвительно поинтересовалась она. — Хорошо повеселились? — Интересно, подумала она с внезапным уколом ревности, кто продержал его всю ночь, кто измотал до такой степени.
— Гулял. — Он ловко перевернул кусочки колбасы.
— Один? — спросила она. Дура. Дура!
— Да. Вчера ночью было полнолуние.
— Гм. А вы случайно не вампир? — поддразнила она, глядя на него большими, невинными глазами и хлопая ресницами.
Блейк уничтожил ее веселость одним презрительным взглядом.
— Если бы я был вампиром, — натянуто сказал он, — то прошлой ночью вы бы стали моей жертвой. — Он взъерошил свои и без того растрепанные волосы, затем помассировал виски. — Почему бы вам не оставить меня в покое?
— А, — обронила она с преувеличенным пониманием. — Похмелье!
Он швырнул нож и вилку на стол, затем соль и перец были подвергнуты аналогичной проверке на прочность.
— Я выпил всего лишь пару порций виски, — прорычал он.
— Значит, вашему дурному настроению нет оправданий, — энергично возразила Николь.
Он со свистом втянул воздух.
— У меня есть причины. — Казалось, его глаза мечут молнии. — И вы, определенно, одна из них.
— О! — Она почувствовала себя раздавленной.
Последовало молчание, нарушаемое лишь шипением яичницы на сковородке. Вскоре ей под нос сунули тарелку.
— Давайте его мне, пока будете есть.
— Нет, спасибо. Он сегодня что-то капризничает и…
Блейк приблизил к ней свое лицо, и она увидела, что он ужасно зол.
— Я хочу, чтобы вы уехали как можно скорее, — процедил он сквозь зубы. — Если вы будете цепляться за Люка, мне придется кормить вас с ложечки. Вы этого хотите?
Образ кормящего ее Блейка был невероятно эротичным. Сердце Николь заколотилось, готовое выпрыгнуть из груди.
Сглотнув, Николь отдала ему Люка. Дрожащими пальцами она взяла нож и вилку и начала есть. Насильно запихивала еду в рот, но только потому, что, если бы она оставила ее нетронутой, он бы догадался, какое действие произвела на нее его угроза.
Блейк тем временем развлекал Люка, легко подбрасывая его в воздух. Ее сын окончательно предал ее, радостно взвизгивая и наслаждаясь каждой захватывающей дух секундой.
— Мы уходим. Но остаемся в деревне, чтоб вы знали.
Игра резко прекратилась.
— Это вряд ли, — прошипел Блейк, кладя Люка на плечо.
— Мне нужно порасспрашивать людей о Джайлзе, — самодовольно заявила она, сунув последний кусочек бекона в рот с величайшим удовлетворением.
Он задумчиво разглядывал ее.
— Никто не станет с вами разговаривать.
Она метнула в него подозрительный взгляд:
— Потому что вы здесь царь и бог?
— Что-то вроде того, — лаконично ответил он.
— Вы хотите сказать, что прикажете людям не пускать меня на ночлег и не давать еды? — потрясенно закричала она.
— Если потребуется…
— Почему? — возмутилась она.
— Очень просто. Я не хочу, чтобы вы докучали людям только потому, что не можете смириться, что ваш отец был…
— Не произносите этого! — закричала она, вскакивая на ноги. — Вы можете заставлять здесь всех плясать под вашу дудку, но так или иначе я выясню правду! В округе есть другие деревни. И другие гостиницы, где можно остановиться. Отдайте мне моего сына. Я хочу поскорее убраться из этого дома. — Она забрала у него Люка и ужасно огорчилась, когда ее сын снова захныкал. — Я вернусь с доказательствами, Блейк Беллами, и тогда вы будете извиняться передо мной на коленях! — отчеканила она.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
