Из сотен предметов, которые они изучили за первые две недели, выбрали: вставной ген для улучшения чувства равновесия, флуоресцентную краску для оперения, драму о дворцовом перевороте на Вольфе 359 с участием зрителя, финансовый инструментарий для долговременного управления капиталом, игру в виртуальной реальности с постоянно обновляющимися подпрограммами участников, закодированный на молекулярном уровне обзор художественных галерей на эпсилоне Индейца IV, тикающее устройство неизвестного назначения, бальное платье для танцев в невесомости, песню с Лейтена 789-6 и веганский кухонный набор.
Предприятие, числившееся теперь под названием «Ларкин и компания», моментально выбрасывало избранные товары в рыночную сеть. Драма провалилась, песня вызвала поток пародий (изюминкой в ней была неприличная фраза на сленге рабочих горячей зоны реакторов), финансовый инструментарий развалил финансовую систему двадцати полисов, после чего его вычистили «Нортоном». Платье отправилась прямо на распродажу старья. Краска вылиняла. Остальное дало достаточно прибыли, чтобы бизнес-карта Констанс впервые после Луны стала платежеспособной.
— А знаешь, — сказал Энди, — древние платили изобретателям.
— Древние были чокнутыми, — огрызнулась Констанс. — Они видели богов.
И все пока шло хорошо.
Констанс вышла из игры, накопив еще пятьдесят семь жизней и испытывая обманчивое ощущение, что она теперь кое-что понимает в матричной алгебре одиннадцати измерений. И обнаружила, что в их секторе ночь. Она просидела в игре десять часов. Теперь ей нужен был кофе. Энди спал. Синтезатор разбудил бы его гудением. Констанс сдвинула на лоб очки-экран, тихонько выскользнула из ячейки и прошла пять сотен метров до фальшивого утра, где уже открылась кофейная лавочка и можно было получить кружку свежемолотого черного «Моря Теней». Она еще вдыхала кофейный аромат, поджидая, пока напиток остынет, когда заметила хрупкую женщину, широким шагом направлявшуюся в ее сторону. Женщина бросала взгляды по сторонам. Это была ее мать, Джулия Макгатл. Оригинал, а не копия. Констанс была в этом уверена, хотя ни разу до того не видела ее во плоти.
Она ошеломленно уставилась на женщину. Джулия поймала ее взгляд, остановилась и тут же заспешила к ней. Не дойдя десятка шагов, она остановилась и прижала палец к губам. Потом достала бизнес-карту и с преувеличенной осторожностью опустила ее в фарадеевский карман на колене. Достала снова и жестом показала, чтобы Констанс сделала то же самое. Когда Констанс исполнила приказ, Джулия приблизилась к ней. Констанс не знала, как себя вести, и подала ей руку. Мать за руку притянула ее к себе и обняла за плечи. Потом обе отступили на шаг и с неловкостью, подозрительно взглянули друг на друга.
— Как ты сюда попала? — спросила Констанс. — Еще вчера до тебя был не один световой час.
— Ничего подобного, — возразила Джулия. — Я была здесь, на станции. Я здесь уже неделю, а до того не одну неделю выслеживала тебя.
— Но я все это время с тобой разговаривала!
— Вот как? — удивилась Джулия. — Значит, дело хуже, чем я думала. — Она кивнула на штанину Констанс. — Моя подпрограмма у тебя там?
— Да.
— Когда ты думала, что с тобой говорю я, — Джулия похлопала себя по груди, — откуда-то с орбиты Юпитера, ты имела дело с очередной копией подпрограммы — или с самой подпрограммой, подделывавшей временное запаздывание, как при дальней связи.
Констанс чуть не пролила свой кофе.
— Так подпрограмма с самого начала мошенничала?
— Да. Я создала ее для делового предложения, это правда, но это было другое предложение, и я собиралась обратиться с ним не к тебе.
— Почему ты не связалась со мной по другому каналу?
— Когда вокруг кишат фальшивки, трудно найти надежный канал. Лучше явиться лично. — Она села напротив и со вздохом откинулась назад. — Закажи мне кофе… на мою карту. И расскажи все.
Констанс рассказала — все, что представлялось ей существенным.
— Игра, — перебила Джулия, как только Констанс о ней упомянула, — эта штука, которую вы выпустили на свободу, распространяется с огромной скоростью, вызывает пристрастие и накручивает копии подпрограмм. Ручаюсь, она подчищена так, чтобы уничтожались не все копии.
— Зачем?
— Зачем? — хмуро переспросила Джулия. — Затем, что моя подпрограмма хочет жить и процветать. Ей нужны благоприятные условия и помощь. Она настраивает все под выгорание. Откуда взялась эта игра?
— От пассажира с Проциона А. Джулия грохнула кулаком по столу:
— Последнее время с Проциона поступают очень странные сообщения. Я говорила со специалистами — некоторые подозревают, что система вот-вот выгорит.
— А подпрограмма об этом знала?
— О да. — Джулия поморщилась. — Возможно, отсюда и сама идея.
— Как она могла так поступить? Это же ты?
— Часть меня. Теперь уже копия копии части меня. Может быть, та часть меня, которой кажется, что миллион субъективных лет в виртуальном мире бесконечных возможностей — не такая уж плохая идея.
— Что мы можем сделать? — Констанс трясло от отчаяния.
— Распространить всеобщее предупреждение, отозвать игру… — Джулия достала свою бизнес-карту и начала ввод. — Возможно, еще не поздно. Ничего страшного не случится, пока эта преступная подпрограмма не доберется до универсального синтезатора.
Констанс похолодела и несколько секунд не могла выговорить ни слова. Мать смотрела на виртуальный экран своей карты, щелкала пальцами по невидимой клавиатуре, набирая срочные сообщения.
— Мама… — начала Констанс и торопливо договорила, встретив нетерпеливый взгляд Джулии, — я должна тебе… кое-что сказать.
Две женщины, старая и молодая, бежали сквозь утреннюю суету в тишину соседнего, ночного сектора. Старшая бежала быстрее. Констанс пришлось окликнуть мать, проскочившую дверь их ячейки-конторы. Джулия резко затормозила и мгновенно развернулась. Констанс была уже в дверях. Голубое сияние синтезатора озаряло комнату. Слышалось прерывистое жужжание — синтезатор работал. Энди забился в угол кровати, прижавшись к стене. Кровать стояла косо. У нее не хватало одного угла, будто откушенного стальными зубами. Синтезатор отрастил себе руку, которой запихивал в приемное отверстие все, до чего мог дотянуться. Пол уже по щиколотку был засыпан мелкими суетливыми инсектами из пластика и металла. Узел коммуникатора был наполовину разобран, и его окружал рой тараканов. Часть их, взобравшись на стену, досверлилась до проводки и кабеля. Когда Констанс открыла дверь, они ручьем хлынули через порог у нее под ногами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
