1. С ним никогда не было скучно. Теперь я знаю, что все раздражение и расстройство, которые я испытывала, были следствием недостатка моих знаний о том, как правильно направить драйв База. Будь у меня это понимание тогда — я бы сберегла себе кучу нервов в то время.
2. Баз рос в «аджилистском котле», если можно так сказать. Каждый месяц я писала статью в журнал Clean Run о своем щенке — как он растет и развивается, над чем мы работаем. На каждых соревнованиях люди хотели посмотреть на «знаменитого щеночка База». Конечно, было сильное давление — собаку надо было подготовить так, чтобы она оправдала высокие ожидания.
3. Я не была бы честна до конца, если бы не призналась, что часть мотивации я получила от совета доброжелателей — «Баз слишком психованный, чтобы хорошо выступать в аджилити».
Баззи и я двигались вперед в обучении. Я не была уверена в том, что у нас получится в результате, но я придерживалась критериев, которые работали, и анализировала те, которые у нас не получались.
Ведение записей
Ведение журнала было одним из важнейших элементов в отслеживании прогресса, который делал Баз. Обычно я снимала наши занятия на видео и потом просматривала свои движения. Я вела журнал, который позволял мне вспомнить историю поощения действий, над которыми мы работали. Я отмечала уровень стресса (его и мой), количественные результаты (количество поощрений, которые получал Баз, на количество ошибок).
Темой занятий оставались самоконтроль и спокойствие; по-другому и быть не могло. Мы не достигли базового уровня концентрации внимания и самоконтроля. С той энергией, которую демонстрировал этот щенок, единственный вариант достичь успеха в аджилити был — бегать с ним только когда он внимателен и контролирует себя. Аджилити — игра не только в скорость, но и в точность, так что Базу нужен был полный самоконтроль. В основном я использовала наши щенячьи игры. Баз отлично жил под своим официальным именем «Cedar's High on Emotion». Я должна была уже научиться. Когда-то у нас с Моникой Персиваль, редактором Clean Run, был разговор о том, что кличка влияет на будущий характер — речь шла о наших тогдашних собаках, ее Лазере и моем Твистере. Мы обе сошлись на том, что «Старый Джо» будет отличной кличкой для следующего щенка. Я быстро поняла, что имя «Баз» недостаточно «успокаивающее» для этого щенка.
Легко об этом забыть, но собаки учатся каждую минуту своей жизни. Занятия с собакой учат ее очень малой части того, что она узнает в остальные 23 часа суток. Баз везде бывал со мной, я надеялась, что когда-нибудь он научится оставаться спокойным в любом новом месте. Над этим всегда оставалось еще много работы.
Проверка эффективность ненаказывания
До того, как взять База, я посетила семинар всемирно известного дрессировщика дельфинов. Я очень уважаю этого человека, и много почерпнула на его семинаре. И я решила последовать его высказыванию, что в дрессировке животных нет места наказанию. Возможно, я неправильно его поняла.
Хотя я никогда не использую положительное наказание со своими собаками (удары или рывки поводком), я использовала отрицательное наказание в виде тайм-аутов. Я применяла их крайне редко, если я была уверена, что собаку очень много раз поощряли за выбор правильного варианта. Если собака делала неправильно, я давала ей тайм-аут (или прекращала выполнение действия). Я редко использую тайм-аут для щенков. Если это и происходило, то в виде отворачивания от щенка, если он на меня прыгал лапами. Или, когда щенок был в недоуздке, я отворачивала его голову от того, на что он засмотрелся.
После этого семинара я решила пересмотреть применение недоуздка в моей программе дрессировки. Честно ли это по отношению к щенку? Мне было интересно, смогу ли я достичь того же, используя только положительное подкрепление, как говорил этот дрессировщик? Я решила вырастить База без недоуздка и только с положительным подкреплением правильных реакций.
Это опыт, который я не решусь повторить. К тому времени, как Базу исполнилось пять месяцев, я сдалась. Я поняла, что если и возможно воспитать собаку без применения отрицательного наказания, я этого еще делать не научилась. Я пришла к этому выводу, рыдая от расстройства во время четырехдневного соревнования по обидиенс в марте 1997 года. Мы с Базом пришли туда зрителями. Я решила, что это хорошее место позаниматься концентрацией внимания. Я ошиблась; для нас оно было слишком. Мы ходили туда каждый день, и к концу выходных я знала, что Баз ошибался слишком много. Каждый день я извинялась перед людьми, к которым он прыгал в лицо или на грудь целоваться, вереща от восторга, что они познакомились.
Здесь, по моему мнению, недоуздок был бы просто находкой. Это позволило бы мне сделать так, чтобы щенок меньше ошибался, а не постоянно расстраиваться из-за его поведения. Слишком много вещей в окружающей среде являются поощрением для щенков. На обычном ошейнике и поводке я не могла контролировать База, когда он рвался вперед, царапая землю и скуля в направлении того, к чему он хотел подойти. Если бы у меня был недоуздок, я бы могла управлять его головой и направлять его внимание от того, на что он так «заклинивался». Когда Баз начал носить недоуздок, я смогла отворачивать его голову от отвлечения, пока мы отходили от него подальше. Когда я была в трех метрах от объекта, я могла ослабить поводок и дать Базу возможность сыграть в «Это твой выбор». Если он выбирал внимание на меня, я поощряла его. Если он отворачивался от меня в сторону отвлечения (обычно вереща, как поросенок), я снова поворачивала его голову к себе, и мы отходили еще дальше. Поскольку я неукоснительно придерживалась этих правил, Баз научился контролировать себя там, где раньше не мог. Я не жалею о тех месяцах, что занималась с ним без отрицательного наказания — я лучше научилась использовать положительное подкрепление (постоянно выискивая что-нибудь хорошее, за что его можно было бы поощрить). Но все же я считаю, что применение отрицательного наказания в дрессировке собак приемлемо; однако, чтобы это было честно по отношению к собаке, рекомендую придерживаться правил, приведенных в приложении.
Весной 1997 года я проводила семинары на ежегодной конференции Профессиональных дрессировщиков собак Канады. Я часто использовала База как демонстрационный материал. Когда я не говорила, он лежал около моего стула, пока я слушала получасовые доклады. Если Баз лежал спокойно, положив голову на лапы, я говорила ему «Да» (альтернативный кликеру маркер) и давала ему лакомство. Сначала я поощряла за сохранение этой позиции в течение секунды. Я «играла» временем — то чуть дольше, то чуть меньше, и в результате он мог спокойно лежать от 3 до 5 минут.
Теперь, когда Баз ходил в недоуздке, он гораздо чаще делал правильно и получал за это поощрение, чем ошибался. Он получа поощрения больше, чем когда-либо. Поскольку поощрение строит поведение, я видела чудесное улучшение в его поведении, и благодарить за это нужно было недоуздок.
Возрождение демонов аджилити
Когда Базу было семь месяцев, мы пошли в третий щенячий класс (не третий УРОВЕНЬ, как вы могли бы ожидать, а третий РАЗ одного и того же уровня). В программе было 40 минут обучения с кликером некоторым командам послушания и 20 минут игр на щенячьих снарядах для аджилити (15-сантиметровый барьер, горка высотой в метр, трап от бума, положенный одним концом на стол для больших, шина, поставленная на землю, короткий туннель и невысокие ступеньки, ведущие на пандус). В нашу первую неделю Баз был отличником. Он уже знал туннели, а его работа над мишенями дома дала отличный результат на зоновых препятствиях. Я лучилась гордостью, глядя, как уверенный, счастливый щенок проходит каждый снаряд, который он видит в первый раз. Первый раз в жизни Баззи и я были звездами!
На втором занятии Баз отлично был сконцентрирован во время «послушательной» части. Я дождаться не могла, когда мы пойдем на снаряды. Но когда открыли двери в часть зала, где стояли препятствия, мой щенок повел себя так, будто он одержим дьяволом. Он начал орать, тянуть и рваться, пытаясь попасть в ту комнату, где он был источником всеобщего восхищения. Воспоминания о наших первых занятиях в группе быстро вернулись ко мне, так что я знала, что должна уменьшить требования. Вместо того, чтобы сразу пойти на снаряды, мы сначала занялись тем, чтобы войти в дверь без воплей и прыжков. Остаток нашего времени для аджилити мы ходили вокруг снарядов, по которым носились остальные щенки. Мы делали «сидеть» и «лежать», и я поощряла База каждый раз, как он прекращал ныть и выть.
К моему (и я уверена, к его) расстройству, мы не преодолели ни одного снаряда во время этого занятия. Если бы я позволила Базу попасть на снаряды, я бы показала ему «Если ты ведешь себя как орущий безумец, я подкреплю твое поведение тем, что дам тебе то, что ты хочешь» — в нашем случае, побегать по препятствиям. Я не хотела, чтобы аджилити у База ассоциировалось с выходом из-под контроля.
