М. Горелик, кандидат искусствоведения
Реконструкция автора
Споры о походе Ермака не утихают уже около трехсот лет. А версий и гипотез, зачастую взаимоисключающих друг друга, до сих пор неизмеримо больше, нежели общепризнанных точек зрения. До сих пор идут споры о личности самого Ермака — его происхождении, даже фамилии и имени. Чрезвычайно запутан вопрос о взаимоотношениях атамана и его дружины со Строгановыми, из чьих земель начался легендарный поход. Нет однозначного ответа даже на вопрос, откуда и когда начался этот поход.
А ведь каждый из историков в подтверждение своих взглядов опирается на обширный летописный, архивный, фольклорный материал. Но вплоть до недавнего времени в этих вековых спорах совершенно не принимали «участия» археологические данные — их просто не было. Стоянки дружины, городки, где начинался поход, — все это для науки существовало лишь в летописях, старых картах, легендах, народных песнях, былинах.
И одна из таких спорных проблем, решение которой могло бы дать ключ ко многим другим, была связана с вопросом: начал ли Ермак свой поход с Чусовой, из южных вотчин Строгановых, или сначала казаки побывали на их северных землях, центром которых был Орел-городок?
Дело в том, что из всех сибирских летописей только одна прямо говорит о пребывании Ермака в Орле-городке. Она была составлена в конце XVII века в Тобольске выдающимся русским географом и историком С. У. Ремезовым, который для своей «Истории Сибирской» использовал широкий круг источников, в том числе и ранее написанные летописи и народные предания. Ремезовская летопись сообщает, что «Ермак побеже вверх по Волге и по Каме и дошед Орла-городка и тут многие запасы у Строгановых, ружья и вожей взял и бежа по Чусовой». То есть по этой летописи Ермак с дружиной сначала пришел в Орел-городок, снарядил свой отряд продовольствием и вооружением, взял проводников («вожей») и только затем спустился на Чусовую.
А в начале века было найдено, казалось бы, и фактическое подтверждение этого. Пермский историк А. А. Дмитриев, ссылаясь на другого пермского историка, В. В. Голубцова, опубликовал сообщение о том, что в конце XIX века во дворце Строгановых в Петербурге хранилась литая затинная пищаль с надписью славянской вязью: «В граде Кергедане на реке Каме дарю я Максим Яковлев сын Строганов атаману Ермаку лета 7090» (1582 год). Но когда советский исследователь А. А. Введенский решил изучить это первое вещественное доказательство ремезовской версии, он не обнаружил этой пищали ни в доме-музее Строгановых, ни в Государственном артиллерийском музее. Он нашел несколько пищалей, привезенных из пермских вотчин Строгановых, но ни на одной из них не было надписи. Однако он не сомневался в том, что В. В. Голубцов действительно видел пищаль с надписью, так как название «Кергедан!» — это второе, нерусское, название Орла-городка было упомянуто в царской грамоте Ивана Грозного 1566 года.
Таинственное исчезновение пищали, судя по всему отлитой во времена Ермака, заставило исследователей с еще большим недоверием отнестись к утверждению Ремезова. Действительно, Орел-городок (Кергедан), о котором упоминает надпись, находился в вотчине Н. Г. Строганова, а дарение пищали приписывается М. Я. Строганову, которые жил в Нижнем Чусовском городке. И становится непонятно: зачем М. Я. Строганов должен был поехать сам далеко на север и вызвать туда Ермака?
...И в то же время, судя по архивным данным, Орел-городок мог быть одним из изначальных пунктов похода Ермака. Причем согласно найденной сотной выписи из писцовых книг И. И. Яхонтова 1579 года Орел-городок выглядит даже предпочтительней Нижнего Чусовского, упоминаемого многими летописями как место сбора дружины перед походом. В Орле-городке согласно этой выписи насчитывалось 90 дворов, 15 лавок и 13 соляных варниц. А в Нижнем Чусовском городке даже через 45 лет после того, как Яхонтов составлял свои писцовые книги, было всего 60 дворов, 10 лавок и 6 варниц. Безусловно, в ермаковское время население этого городка было еще меньше.
Археология в этот теоретический «спор» летописей начала «вмешиваться» лишь в 1932 году, когда советский исследователь А. В. Шмидт обнаружил следы Орла-городка на левом берегу современного русла Камы. Но планомерные раскопки мы смогли начать лишь спустя еще двадцать лет — в 1952 году.
Во времена Ермака Орел-городок располагался на правом берегу Камы, а с запада невысокий мыс, на котором он находился, был ограничен старицей Камы, превратившейся позднее в ее основное русло. По переписи 1579 года, городок был защищен частоколом из бревен, «стоячим острогом» — мы обнаружили остатки этих укреплений. В этом остроге были найдены фундаменты деревянной церкви и трех больших срубов от «хором» Строгановых. Здесь же часто встречались куски оконной слюды, красноглиняные печные изразцы, обломки медных окладов от икон и другие вещи, принадлежавшие церкви и вотчинникам. С юга к острогу примыкал посад, который был защищен неглубоким и нешироким рвом. Между городком и посадом находилась торговая площадь, по краям которой стояли лавки.
Население городка занималось также сельским хозяйством, охотой и рыболовством — об этом свидетельствовали остатки мотыг, серпы, косы-горбуши, оковки лопат, сечки для рубки капусты, глиняные грузила для сетей, железные остроги и рыболовные крючки разных размеров. Однако основным занятием жителей посада было солеварение, ремесла и торговля. (До сих пор в поселке Орел, что стоит напротив древнего городища, сохранилась традиция устраивать питьевые колодцы, опуская в них деревянные круглые трубы, собранные из обтесанных бревен. Именно так строили трубы для подъема соляного рассола. Кстати, население поселка так и называет свои колодцы — «трубами».) В городке было много ремесленников. При раскопках мы нашли молотки, топоры, скобели, тесла, долота, стамески, сапожные ножи, ножницы, а также их продукцию — части кожаной обуви, деревянные предметы, костяные гребни, бусы и другие изделия.
В переписи 1579 года упоминаются дворы военного гарнизона крепости, пищальников — мы нашли и свинцовые пули, и кремневые кресала от пищалей, а также другие предметы вооружения: наконечники копий, стрел, костяные накладки от сложного лука, обломки сабель и бердышей. Открыли мы и остатки кузницы, около которой находилось скопление железных шлаков и криц. В этой кузнице действительно могло коваться оружие для дружины Ермака.
Но, несмотря на самые тщательные поиски, литейной мастерской, в которой могла бы быть отлита пищаль, мы так и не обнаружили,
И тем не менее наши раскопки позволили во многом «примирить» спорящие летописные стороны. Ермак, как выяснилось, действительно мог получить необходимое снаряжение в Орле-городке. Но дружина была столь хорошо снабжена, что собрать это снаряжение только в Орле-городке или только в Нижнем Чусовском было трудно. И летописные разночтения, видимо, объясняются тем, что оба этих русских форпоста в Сибири принимали активное участие в подготовке похода. А дополнительные косвенные доказательства этого предположения мы получили при последующих разведках и раскопках.
В знаменитой Кунгурской летописи говорится, что Ермак «обмишенился», перепутав Чусовую с Сылвой, и когда понял свою ошибку, то зазимовал на Сылве. Далее эта же летопись сообщает, что после зимовки на Сылве большая часть дружины Ермака ушла в Нижний Чусовской городок, а некоторые «осташася на городищи с женами и з детьми, вечно осеша». Ремезовская летопись тоже упоминает Ермаково городище на Сылве, но уточняет, что остались здесь жить не русские, а коми-зыряне, входившие в состав дружины.
На Чусовой и Сылве сохранилось много народных преданий и географических названий, связанных с Ермаком. А. А. Дмитриев отмечал около 30 таких названий, в том числе хутора Ермаковы на Сылве, камень Ермак, Ермаков перебор и речку Ермаковку в низовьях Чусовой. Народные предания говорят, что Ермак воевал в этих местах с легендарным народом чудью, который не пропускал русских людей в Сибирь. Недавно пермский географ Ю. Г. Вылежнев записал местное предание о том, что Побоищный луг недалеко от устья Чусовой назван в честь битвы Ермака с вогуличами. Краевед В. В. Киреев из поселка Паший обнаружил на притоке Чусовой — реке Усьве — другое урочище с тем же названием «Побоище», которое местные жители тоже связывают с битвой дружины Ермака. В этом урочище краевед нашел четырехгранный втульчатый наконечник копья, который по форме отличался от местных изделий и был похож на русские боевые наконечники конца XVI века.
На правом берегу Сылвы, прямо под знаменитой Кунгурской ледяной пещерой, находится древнее укрепление, которое носит название Ермакова городища. Во время Великой Отечественной войны Кунгурский краеведческий музей находился в здании около пещеры, и в нем хранились обрывок русской кольчуги и бердыш, найденные у входа в пещеру. К сожалению, позднее эти вещи были утеряны.
