Едва только его услышав, я мгновенно, ни секунды не раздумывая, понял кем был всадник, что двигался за нами, и принял это знание со спокойной обреченностью. Потому что осознал, что отослать Кацуми назад, а это могла быть только она, у меня не получится. Это не получалось прежде, а теперь и подавно. Ведь единственным моим доводом против присутствия кицунэ была опасность миссии, но девушку подобное точно не могло остановить, только не ее. А значит возражать было бессмысленно. Когда спустя несколько минут Кацуми настигла нас, то с легкостью прочитала эти мысли по моему лицу. После чего в притворном смущении потупилась и пристроила свою лошадь рядом с моим конем. Так мы и направились в путь — трое всадников. Один на медведе и двое на лошадях.
Из подземелья мы смогли выбраться уже спустя час — дорога восточного туннеля была достаточно ровной и удобной, чтобы развить хорошую скорость. Однако на поверхности нам пришлось снизить темп движения. Ирония заключалась в том, что под покрытым тучами ночным небом было меньше света, нежели в подземелье. Нет, для глаз гномов его хватало, но вот лошади таким зрением похвастаться не могли. А коней следовало беречь, ведь предстоял еще обратный путь. И потому мы замедлили движение, выгадывая совсем немного времени перед пешим путешествием.
Наш путь после выхода из туннеля пролегал по сосновому лесу, сквозь ряды стройных, словно мачты деревьев. Мягкая хвойная подстилка оберегала это место от произрастания полчища кустарников, те же, что оказывались на пути, легко сдавались под напором шедшего впереди медведя. Шуметь мой отряд должен был на сотни метров вокруг, но соблюдать тишину я не пытался. Не было в том смыла, имея в отряде гнома верхом на медведе.
Дори был жизнерадостен и весел. Он болтал без умолку, вспоминая о былых подвигах, насыщая свои байки десятками и сотнями врагов. Я с готовностью его слушал — заняться в пути все равно было нечем. Разве что требовалось следить, чтобы Кацуми не выпала из седла. Несгибаемая лисица уже спустя час начала клевать носом, а когда мы сбавили ход и вовсе уснула, привалившись к шее лошади, возмещая недополученный сон. Тяжело ей пришлось в последние дни и удивительно, как девушка держалась прежде. Хорошо, что в таком положении сон кицунэ был крепок, и наполнен чем-то добрым. Она улыбалась, прядала ушами, и выглядела столь мило и беззащитно, что даже Дори перешел в своих рассказах на шепот. И это притом, что гномы обычно не отличались особым тактом.
Глава 4. День одиннадцатый, полночь.
Нападениям мы не подвергались. Медведь был самым опасным зверем из лесных обитателей, а потому его запах распугивал местных хищников. Разумные, если они и были поблизости, в этот час предпочитали спать, а сами мы не искали с ними встречи, не было на то времени. Наш путь проходил невдалеке от берега, а ориентирами служили луна и звук волн. Следуя по прямой, благодаря медвежьему вездеходу, мы поглощали сотню за сотней метров, не встречая ничего интересного вплоть до тех пор, пока не наткнулись на сваленный дуб. А вот его вид мгновенно скинул с нас расслабленность и заставил покрепче взяться за оружие. Дерево было изгрызено, опилки покрывали пространство на несколько метров вокруг, смешиваясь с изрытой землей. Кто-то потратив массу усилий на то, чтобы обрушить дуб. Возможно желая лишить поддержки бывших обитателей этого места, а может быть на это была другая причина. Однако кто это сделал? Ответ на данный вопрос был мне неизвестен. Эльсиэль не рассказывала никому о том, кто уничтожил Древо, а ее никто и не спрашивал. Теперь ответы придется искать самостоятельно.
У поваленного дуба мы разбудили Кацуми и оставили лошадей. Я воспользовался «чувством земли», дабы оценить пространство уже на двести десять метров вокруг, и заклинание показало на самом краю восприятия наличие живых существ. А зная законы мира Лендлордов можно было не сомневаться в том, что именно там и находился нужный нам источник воды, под чьей-то охраной. А потому мы пошли прямо навстречу врагу, встречая с каждым шагом все больше сваленных лесных гигантов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Чувство земли» обнаружило девять существ, неподвижно замерших в одном месте. К встрече с ними я приготовил арбалет, Кацуми привычно заняла место за моим правым плечом, Дори вооружился щитом и молотом. Все мы были готовы к бою. А вскоре увидели и нашего противника. Он обнаружился на большой поляне, освещенной лучами костра. На миг я даже решил, что и ее обитатели являлись разумными, но только на миг, до того, как их увидел.
С земли вскочили создания более всего напоминавшие рапторов — те же большие задние ноги, поддерживавшие тело, тот же длинный хвост, уравновешивавший туловище, та же вытянутая морда, снабженная пастью полной зубов. Ящеры были похожи на динозавров, но все же многим от них отличались. В первую очередь кожей, более грубой, напоминающей кору дерева и служащей им хорошей защитой. Также они имели обыкновение дышать огнем, пусть использовали этот навык лишь для своего обогрева. Имелись и иные различия, такие как чуть иное строение тела, иные передние лапы, снабженные острыми когтями, иной разум, более изощренный, чем полагается животному. Однако игроки все равно называли этих существ рапторами, пусть верным наименованием и было «драксы».
Рапторы были существами довольно опасными. Быстрые и при этом бронированные, с острыми зубами и когтями, способными рвать сталь. К тому же они умели координировать свои действия в группе. Если оценивать их в ранге, то они были четвертыми продвинутыми, а порой и пятыми. То есть могли заставить попотеть и меня, не то что Кацуми.
— Целься в глаза и по конечностям, а лучше воздействуй на их разум — он хорошо поддается внушения, — посоветовал я кицунэ.
Кацуми кивнула, подтверждая, что услышала сказанное, и тогда я нажал на спуск арбалета.
Болт ударил в шею одному из ящеров, но эта рана не стала смертельной, лишь разозлила зверя, вместе со своими сородичами бросившегося в атаку. Дори устремился им навстречу. Это было разумным решением, ведь остановить разогнавшегося медведя мало кто мог, что он и доказал, мигом подмяв под себя одного из рапторов, не успевшего отвернуть в сторону. У ящера была мгновенно вырвана глотка, однако остальные звери оказались осмотрительней. Четверо тварей окружили медвежьего всадника со всех сторон, пытаясь атаковать его из слепой зоны, в то время как вторая четверка бросилась на меня с Кацуми.
— Массовая дезориентация, — прошептала лиса, активируя заклинание.
Ящеры на миг запнулись, забыв о том, кем был их враг, и я не замедлил этим воспользоваться, совершив рывок к ближайшему противнику. Молот обрушился на голову раптору, гром ударил в уши, а у меня осталось только три врага. К сожалению, они быстро пришли в себя и атаковали. Самая крупная особь ударила прямо, в лоб, в то время как две поменьше зашли с флангов. Я бросился влево, закрывшись от клыков щитом, однако молот не нашел цели, враг успел отклониться. Крупный раптор приблизился вплотную, ударил грудью в щит, но мне удалось удержаться на ногах.
В ответ я активировал на самой сильной особи заклятье «старения» и мгновенно одарил молотом ослабленного противника. Гром вновь потряс пространство, знаменуя смерть еще одного ящера. Увы, его сородичи в этот момент не мешкали. И если левую особь взяла на себя Кацуми, то правая успела вырвать клок мяса из моей ноги. Из-за чего справиться с ней стало еще сложнее. Верткий зверь успешно избегал большинства моих атак и сдох лишь тогда, когда попыталась воспользоваться потерей мной равновесия, мнимой.
Ящер умер, но к тому моменту Кацуми уже едва справлялась со своим противником. Платье ее было изодрано когтями, плечо, совсем рядом с шеей, кровоточило, движения утратили былую остроту. Девушка отказывалась носить доспехи, предпочитала скорость защите, и потому каждый удар раптора оставлял глубокие следы на ее теле. Но все же Кацуми выдержала, вновь сумела прикрыть мне спину. И уже вместе мы отправили за грань последнего ящера. К этому момент и Дори расправился со своими врагами, причем, в отличии от нас с лисой, он и его медведь почти не пострадали. Что же касается Кацуми, то глядя на нее хотелось одновременно накричать на безрассудную лисицу, что отправилась вместе с нами на опасную миссию, и в то же время сердце сковывала жалость к девушке, которой было действительно больно, хоть она и не показывала вида. Однако вместо этого я сказал совершенно другое:
