— Скажите-ка, дружище, а кроме стрелы, вы еще что-нибудь заметили?
— Всякие штучки… Ах да, вспомнил, книжонка там еще валялась какая-то.
— И больше ничего?
Бродяга заерзал в кресле и стыдливо спросил:
— А чего вам еще?
— Будет валять дурака! — повысив голос, бросил сэр Малькольм. — Думаю, вы там все обшарили.
— Ну да, знамо дело. Там была еще дощечка с какими-то чудными буквами — в темноте не разобрал…
— А еще камешек, красный такой, помните?
Тут старик посмотрел на сэра Малькольма с благоговейным трепетом, как на истинного провидца.
— Откуда вы знаете?
— Будет вам, давайте-ка сюда…
И благородный сыщик протянул руку. Бродяга какое-то время колебался, потом запустил руку в карман брюк, извлек рубин и передал сэру Малькольму.
— Где именно вы его подобрали? — спросил Форбс.
— Он был в руке у этого…
— Вы хотите сказать — трупа?
— Ну да. И что теперь, мне крышка?
— Да нет, что вы, — успокоил его сэр Малькольм, — я же обещал. Вам даже возместят убытки. Дуглас, выдайте ему десять фунтов…
Старший инспектор пожал плечами и с явной неохотой отдал старику купюру в десять фунтов. Тот мигом сунул ее в карман пальто. Следом за тем сэр Малькольм продолжал расспросы:
— А пистолет? Против двадцати фунтов…
— Какой еще пистолет? Надо же, не брал я никакого пистолета — это так же верно, как то, что я сижу тут перед вами! Могу поклясться головой вот этого джентльмена!
— Не стоит! — воскликнул Форбс. — Мы вам верим.
— Стало быть, никакого пистолета… — настаивал сэр Малькольм.
— Не люблю я все эти штуки. Что вам еще от меня нужно? Понятно, двадцатка мне бы не помешала, даже очень, только ничего такого я не видал.
Проглотив два сандвича и осушив бокал пива, которые принесла экономка, он, шаркая ногами и пошатываясь, в сопровождении полицейского убрался восвояси.
— Думаете, он говорит правду? — спросил Форбс.
— Бродяги боятся оружия как огня. По сути своей они вполне мирные бездельники. Уставшие от себя и от жизни.
— Выходит, убийца забрал пистолет с собой, — заключил старший инспектор. — Разве его теперь отыщешь? Хоть весь город переверни вверх дном — все без толку!
— Ваши люди найдут его у Даллингтона, — пообещал сэр Малькольм.
— Значит, вы все-таки признаете его виновным?
— По логике, злоумышленник наверняка припрятал пистолет в комнате или кабинете профессора, раз решил устроить с телом маскарад. Не забывайте: кто-то очень хочет, чтобы именно Даллингтона обвинили в преступлении.
— Да кто же это?
— Сами выбирайте: нотариус, Патрик и Дженнифер Тейлор, Элис или Эмма Адамс — почему бы нет?
— Профессор Даллингтон и сам мог придумать такую уловку. С эдаким перебором улик, притом очевидных, подозрение должно пасть на другого… Что до нотариуса, ему-то это зачем?
— Он же сам признался, что увлекается оккультными науками, впрочем, этого явно маловато, чтобы обвинять его в чем бы то ни было.
— А Тейлоры? — продолжал рассуждать Форбс. — Патрик, кажется, ревнует к Даллингтону, хотя, будь он виновен, не стал бы выставлять свои чувства напоказ. Да и потом, для Тейлоров все складывается довольно удачно. Они получили от профессора то, что им были должны Адамсы. Остается Элис… Но зачем ей подставлять жениха?
— И все же кто-то из них обставил убийство как ритуальное, — заметил сэр Малькольм. — Никто другой это сделать не мог, поскольку только они слышали, как Даллингтон читал о погребении лапландских воинов. К тому же только один из них мог запросто украсть экспонаты для своего зловещего маскарада.
— Черт возьми, а ведь точно! — согласился старший инспектор. — Но, сэр, не пора ли нам подкрепиться? А то с мыслями как-то трудно собраться. Люди наши работают. Результаты вскрытия будут готовы только к ночи. Всех, кого надо, мы допросили. Может, заглянем в какое-нибудь симпатичное местечко?
Сэр Малькольм улыбнулся. Он знал — Форбсу очень нравилось ходить с ним за компанию в рестораны. Ведь благородный сыщик знал толк в кухне, в том числе заморской, да и потом, появление в общественном месте с таким элегантным человеком льстило самолюбию простого офицера полиции.
— Вы правы, Дуглас. Как насчет пивной Крюгера? Там и обслуживают быстро.
— Не в той ли пивной подают колбаски?
— Притом баварские! А еще великолепную свинину с картофелем и кислой капустой да под рейнское…
— О, сэр Малькольм, я только «за», и парочка колбасок, с вашего позволения, мне бы не повредила. Я слабоват на желудок, и госпожа Форбс, моя супруга, всегда говорит: «Дуглас, кто ест свинину, кончает жизнь в свинарнике».
— Надо же, как изящно сказано!.. А знаете, дружище, что делают балуба[11] из Центральной Африки? Когда в племени умирает вождь, его режут на части, и соплеменники съедают от него по кусочку, чтобы взять от усопшего силу. Стало быть, ваша супруга с ее высказываниями насчет свиньи не так уж далека от истины!
— Истина, — пробурчал Форбс, — истина! По-моему, мы с вами с самого утра по уши в дерьме, вернее, во лжи…
Глава 13
Сэр Малькольм Айвори обедал с большим аппетитом: он поглощал свинину с картофелем и кислой капустой с таким энтузиазмом, что Форбс, ограничившийся парой колбасок, мог ему только завидовать. Отрываясь иногда от еды, благородный сыщик вспоминал свои путешествия в Китай и те далекие времена, когда родители возили его на каникулы в Истборн, к Ла-Маншу. Он рассказывал о своем последнем шахматном турнире, сдабривая рассказ разными мудреными словами, которых старший инспектор, конечно, не понимал; потом разобрал по косточкам новомодный роман, назвав его «жалким опусом в напыщенном немецком стиле». И хотя Форбс не раз пытался вернуться к делу Адамсов, его именитый друг наотрез отказывался говорить на эту тему.
Около восьми вечера, покончив с обедом, они отправились на квартиру сэра Малькольма в Сохо, где их уже ждал Вэнь Чжан. В камине жарко полыхал огонь. Они сели чуть поодаль и ждали, когда китаец подаст им виски из коллекции сэра Малькольма, хранившейся в соседней комнате, которую хозяин в шутку называл «мыслительной комнатой».
— Попробуйте-ка «Глен Роджерс» с капелькой артезианской воды — превосходное средство от ревматизма, если, конечно, знать меру. И раз уж вам, как я вижу, не терпится поговорить о деле, давайте поразмыслим о смерти Кевина Адамса.
— Охотно, сэр, тем более что, сами знаете, я сильно подозреваю, что без Даллингтона тут все же не обошлось…
— Давайте рассмотрим то, что нам известно. Начнем с факта, подтвержденного экономкой Блэквуд. Кевин вышел из дома около полуночи и направился на Клейтон-стрит. При себе у него ничего не было, и руки он держал в карманах. Потом Дженнифер Тейлор показала, что встретила его внизу у лестницы около одиннадцати, — к тому времени карточная игра уже заканчивалась. Он вышел из своей комнаты, куда поднялся вечером, сославшись на головную боль. Он нагрубил девушке, и та ушла к себе. Итак, запомним: в одиннадцать вечера Кевин находится внизу у лестницы и только около полуночи выходит на улицу. Что же он делал целый час?
— После того как карточная игра закончилась, игроки разошлись по своим комнатам…
— Кроме мэтра Дервантера! По словам Дженнифер, ему захотелось подышать свежим воздухом. Значит, он тоже выходил из дома, вот только когда вернулся, мы не знаем. Во всяком случае, экономка не видела, как он возвращался, впрочем, тут на ее показания вряд ли можно полагаться, поскольку она то и дело сновала между кухней и столовой — носила посуду.
— А вот другое показание экономки: направляясь к себе в комнату спать, она, как сама уверяет, видела, что из-под дверей Элис, Дженнифер и профессора пробивался свет.
— Свет можно оставить и в пустой комнате! — заметил сэр Малькольм.
— А Патрик Тейлор, помнится, говорил, что весь вечер читал в библиотеке и к себе в комнату вернулся около одиннадцати. Нервы у него были взвинчены, он выпил снотворного и проспал до самого утра.
— Стало быть, — подытожил сэр Малькольм, — если эта компания не врет, все они — брат и сестра Тейлор, Эмма и Элис Адамс — с одиннадцати вечера находились в своих комнатах. А из дома выходили только мэтр Дервантер, примерно в то же время, и Кевин — в полночь.
— Может, стоит получше присмотреться к этому нотариусу? — предложил Форбс. — В конечном счете, мы о нем мало что знаем…
— Он был довольно близок к профессору Грегору Адамсу, и тот имел на него влияние, — напомнил сэр Малькольм. — Ведь он сам признался, что благодаря ему и увлекся этнологией. Во всяком случае, он семейный нотариус Адамсов и обеспечил юридической силой брачный договор между Элис и Мартином Даллингтоном. Тут не за что зацепиться.
