Можно много говорить о менталитете населения, его духе, культуре и т.п. вещах. Но с точки зрения расово–биологической все это не существенно. А существенно то, кем является человек по крови, по происхождению.
Так вот, все население Русской равнины исключительно близко в расово–генетическом отношении. Оно сформировалось из потомков людей, живших здесь еще во времена оледенения. И главным отличительным признаком этого населения является как раз его неразрывная прямая связь с белыми людьми приледниковья.
Подробнее об этом мы писали в «Своих и чужих». Любознательный читатель может заглянуть в эту книгу и ознакомиться с подробной аргументацией на этот счет.
Однако на бытовом, житейском уровне этот тезис может проверить любой читатель. Действительно, в массе своей русские внешне, по физическому типу неотличимы от казанских татар или белорусов, марийцев или украинцев.
Это чисто внешнее впечатление дополняется биохимическими исследованиями.
Так что население Русской равнины от Карпат до Урала и от Белого до Черного моря в биологическом, расовом, генетическом плане однородно. Но в силу различных причин оно говорит на разных языках. Большинство на славянских, значительная часть на тюркских. Гораздо меньшая часть на угро–финских. Которые, скорее всего и были исходными родными языками людей приледниковья. Ока по–фински река. Есть и еще масса угро–финских гидронимов на Русской равнине.
В этой связи напомним, кстати, что славяне в середине первого тысячелетия христианской эры не доходили восточнее Днепра.
Впрочем, не будем залезать в дебри.
Разумеется, распространение языков не могло быть абсолютно свободным от присутствия носителей этих языков. Некое количество славян из Центральной Европы пришло на Днепр, Припять, Верхнюю Волгу, чтобы принести с собой соответствующие языки. Вернее базу для их дальнейшего формирования, закончившегося окончательно совсем недавно. Как и некоторое количество тюрок принесло свой язык волжским булгарам, которые ныне зовутся казанскими татарами.
Но эти исходные примеси были весьма незначительными, чтобы существенно изменить физический тип соответствующих народов.
Разумеется, есть черты личности, которые определяются культурой и окружением, а не генетикой. В этом случае принятие народом того или иного культурно–цивилизационного типа приводит к появлению соответствующих внешних характеристик (мимики, жестов и т.п.). При этом данные характеристики могут не соответствовать расовому архетипу. Тогда такой этнос принявший чуждые инорасовые поведенческие стереотипы, оценивается другими в большей степени не по расовым чертам (которые остались неизменными), а именно по этим чисто внешним поведенческим характеристикам. Именно так многие белые народы, сломленные азиатско–византийской властью и навязанной этой властью культурой, воспринимаются европейцами, не как белые братья, а как азиаты.
Не говоря уже о социальных стереотипах.
В подобных ситуациях заинтересованный наблюдатель может порой и забыть о единстве крови, не увидеть черт сходства, этим единством обусловленные. За примерами такого рода далеко ходить не надо. Сербы, хорваты и боснийцы – фактически один народ, говорящий на одном языке. Но принятие разных религий и разных культурно–цивилизационных моделей сделало эти этносы смертельными врагами. Между тем физически и генетически они остались едиными.
В самом деле, предки одного из лидеров боснийцев — Изетбеговича, например, «стали» боснийцами лишь в середине XIX века, когда приняли мусульманство. А до этого они были сербами. Но разве смена религии может повлиять на физическую смену генофонда?
Эти соображения помогают нам уяснить этнополитическую картину на Русской равнине перед началом Батыева нашествия. Можно утверждать, что в расовом и этногенетическом отношении население на территории от Днестра до Камы и от Ладоги до Донца было более или менее единым.
Некоторые различия, которые мы можем наблюдать сейчас, накапливались уже в более позднее время, когда одна часть этого народного массива попала под влияние православия, другая под влияние мусульманства, третья под влияние католицизма (на самом западе данного ареала) и соответствующих культурно–цивилизационных доктрин.
Именно с тех пор началось разбавление генофонда мусульманской части монголоидным тюркским элементом. Но даже сейчас, по прошествии сотен лет, это влияние не столь заметно. Большая часть казанских татар имеют скорее европейский, нежели тюркский, внешний облик.
Влияния же западных компонентов в зоне влияния католичества вообще не повлияло на внешний облик населения. Ибо с запада к Русской платформе примыкают территории, населенные все теми же потомками людей восточно–европейского приледниковья. Подробнее об этом можно прочесть в нашей предыдущей книге: «Свои и чужие».
Итак, повторим:
1. В расовом и этногенетическом плане население большей части Русской равнины перед Батыевым нашествием было достаточно однородным. Несомненно, европеоидным. Близким по внешнему облику к современным русским.
2. Имеющиеся сейчас некоторые различия между славянскими и тюркоязычными народами севера и центра Русской равнины, прежде всего, казанскими татарами, сформировались уже после Батыева нашествия в течении довольно долгого времени.
3. С востока и юго–востока к этому этническому массиву Русской равнины примыкали народы со значительной примесью монголоидной крови. А с юга, народы, которые мы отнесли к «семито–кавказоидной» расе, правомерность выделения которой как отдельной общности мы обосновали в «Своих и чужих».
С учетом этих выводов становятся вполне объяснимыми некоторые тезисы, вызывавшие ранее недоумение у ряда традиционных историков. Например, тезис о том, что по одной из версий половцы были в массе своей светлоглазыми блондинами, прозванными «половцами» за «половый», то есть соломенный, цвет волос.
Более чем логичным видятся в этом свете и выводы малоизвестного, но весьма добросовестного исследователя А. Лызлова, творившего в конце XVII века (А. Лызлов «Скифская история», М.: Наука, 1990). Лызлов, в частности, писал о «европейских татарах», которых причислял к славянским народам.
Здесь самое время рассмотреть, кем же были населяющие Русскую равнину родственные народы в языковом плане. Весьма правдоподобно, что тогда, как и теперь, большинство их относилась к народам, говорящим на славянских языках. Наверное, гораздо большая, чем теперь, часть говорила на языках угро–финской группы, которые были исходно родными для людей Русского Приледниковья, если так можно было бы сказать о временах неолита, когда и сформировалось физически и генетически население современной Русской равнины.
Разумеется, аналогично с распространением славянских языков с запада, с востока на Русскую равнину проникали языки тюркские. И ряд народов начали говорить на них.
При всем при том следует сделать одно важное замечание. В ситуации, когда культурно–цивилизационный тип еще не оформился окончательно, и когда не было еще господствующей в том или ином регионе религии, языковые границы были размытыми. И реально существовало как минимум двуязычие.
Ниже мы покажем, что с точки зрения тогдашней геоэкономики, Русская равнина обладала довольно связным хозяйственным комплексом. В этой ситуации и экономическая и политическая элиты владели и славянским и тюркским языками (условно говоря, древне русским и татарским). Возможно еще и «народным» протофинским.
Поначалу Батыево нашествие только еще больше перемешало итак генетически довольно однородное население всех этих регионов. Но потом, обусловленные нашествием процессы привели к обособлению и усилению вражды между населением различных регионов. В итоге сформировалось разобщение сначала по языковому признаку, а потом медленно начали накапливаться различия расовые. Еще резче стал разнится менталитет народов, попавших под власть непримиримо враждующих между собой тоталитарных режимов и единобожных религий.
Впрочем, об этом мы подробнее поговорим ниже.
Здесь же самое время разоблачить миф о мнимой «азиатчине» русских. «Поскреби русского, найдешь татарина» – расхожий афоризм, популярный в иных кругах. Во–первых, не так уж однозначно, что найдешь татарина. Объективные антропологические данные свидетельствуют об обратном – о поразительном для столь большого народа как русский, единстве расовых признаков. Ни о какой повышенной примеси монгольской или иной крови у русских нет. Это научный факт. Подробнее об этом в нашей книге «Свои и чужие».
А во–вторых, даже если найдешь татарина. Ну и что? Того «татарина», которого найдешь, поскребя иного русского, никак нельзя назвать монголоидом. И даже тюрком.
Этот условный «татарин» батыевых времен был типичным европеоидом, еще не определившимся какой язык ему ближе, древне русский, или тюркский. Да и по религии большая часть «татар» в те времена была отнюдь не мусульманами, а христианами различных толков. Например, не отрицается, что христианином был родной сын Батыя. А по некоторым данным значительная часть даже «типичных татар» вплоть до XV века была христианами. Даже мечеть в Касимове – месте компактного проживания татар в России была построена позже.
