Момент протянул «зиппу», спец прикурил и вернул зажигалку:
— Я не могу ждать.
— Кто ж за тобой гонится? — Момент ногой толкнул расквашенную ларву: она продолжала ползти, хотя хитин был проломлен и красноватое крыло волочилось по траве. Скривившись, Момент отвернулся.
— Фидель, — раскололся наконец чудик. — Меня преследует Фидель.
— А, ну так это нормально, бро, и почти не страшно. Он все время кого-то преследует. Животное территориальное, слыхал про такое? Охраняет владения. Единственное, что у него страшное, — собаки и доча, сука та еще. Влада Бестия, ну, я говорил, бро.
Спец криво улыбнулся, выдохнув дым ноздрями.
— Имел счастье познакомиться. Давай уже скорее сделаем твое дело и свалим отсюда.
Вроде он нормальный, решил Момент. Ну, относительно. А помощь будет кстати. Но все равно надо быть настороже.
— У преследователей — собаки, — сообщил масовец. — Нужно сбить их со следа. Есть рядом ручьи?
— Есть круче. Есть, бро, перец. Сейчас мы собак со следа так собьем, что у них носы поотпадают.
Момент сел обратно на бревно (штаны на заднице уже промокли от напитанной влагой коры, и сидеть было холодно), вытащил из рюкзака кисет с травой и два пакетика молотого чили. Жалко, конечно, обидно и досадно — хорошая дурь, забористая, но для правого дела можно и пожертвовать. Смешать с перцем, в мешочек, потом мешочек — на ногу. У любого пса нюх отобьет.
— Все-таки как зовут тебя, бро?
— Меньше будешь знать — дольше проживешь.
Настаивать Момент не стал — его право.
Когда все было готово, выдвинулись. Проводник шел впереди и каждый миг ожидал удара в спину — такая волна агрессии исходила от спасенного.
— Данила, — решился-таки представиться спец.
— Слушай, Данила, бро, ты в гравицапу чуть не влип, так? А знаешь, что в гравицапах водится?
— Гравитация, — проявил эрудицию Данила.
— Облегчалка! — наставительно воздел палец Момент. — Это такая цацка, ее в рюкзак положишь — он легче станет. «Сувенир» под названием «облегчалка» стоит денег. И сдается мне, бро, в той гравицапе она лежит, нас дожидается. Вытащим моментом, деньги — пополам, твою половину я сразу в счет долга спишу. Скажем, триста баксов. Устроит?
Данила хмыкнул, разминая запястья. Прищурился на спасителя как-то не по-доброму. Момент аж пожалел, что его освободил. Ща ка-ак… Нет, не «как». Масовец произнес:
— Не устроит. Но я тебе помогу. Исключительно на добровольных началах. Как жест, значит, дружеский.
Момент поскреб подбородок. Темнит спец, запудрить мозги хочет, а потом еще так повернет, будто он, чудик, — главный. Ладно, облегчалка на дороге не валяется… то есть как раз валяется, но поди возьми.
Осторожно приблизились к искажению. Гравицапу узнать легко — трава и мох в ней не просто примяты по кругу, а вплющены в землю. Эта была большая — метров пять в диаметре, но не сплошная. В центре гравицапы был островок (маленький, в метр) нормальной растительности. Кольцо, значит, а не сплошной круг. Это хорошо. Это как «глаз смерча».
— Видишь? — спросил он. — Вон там трава нормальная, бро. Это значит, если прыгнуть и туда попасть, окажешься внутри, но в безопасности. Главное — в прыжке землю ногой не задеть, а то заплющит.
— И чего?
— И ничего. Ага, а вот и цацка! — Момент указал Даниле на утопленный в мох и почву «сувенир».
Облегчалка — похожий на гальку камешек, плоский, овальный, черный с металлическим отблеском. Эта была компактной, на ладони поместилась бы. А сильная она или нет — зависит от многих факторов — например, от того, сколько жизней гравицапа загубила. Но вообще, место хоженое. Наверняка уж больше одной…
Момент потер руки и облизнулся. Никому не продам, себе оставлю. Суну в рюкзак, всё полегче таскать будет. Подошел вплотную к границе искажения, протянул над пятном вмятой травы руку — кожу чуть закололо, неприятно, как статическим электричеством, но вниз не повело, и то хорошо.
— Не опасно? — спросил масовец, держась позади.
— Не, бро. Тебя заколбасило, потому что ты наступил. В гравицапу наступать нельзя. А так — хоть летай над ней, хоть с шестом прыгай.
Достать цацку, как на жаргоне проводников и браконьеров назывались «сувениры» Сектора, не было никакой возможности. В другой раз Момент, может быть, плюнул бы и дальше пошел. Но тут ему как вожжа под хвост попала: ведь прямо под носом лежит.
— Знаешь, бро, давай так: я прыгну в центр, оттуда дотянуться получится. А ты страхуй.
— Как это — страхуй? Тебя там сплющит, да и всё.
— Не сплющит, в первый раз, что ли? Я моментом. Метнусь туда и обратно.
— Помрешь — без денег останешься.
Тоже верно. Момент подергал себя за дреды (всегда помогало придумать что-нибудь дельное) и решил действовать как обычно, без прыжков.
Из рюкзака он вытащил крепкую веревку и «сачок» — длинную телескопическую палку с проволочным кольцом, на которое крепилась прочная сетка. Вроде того приспособления, каким в деревне яблоки с веток снимают. Веревку Момент затянул на поясе, тщательно отмерил расстояние до ближайшей сосны и привязался. Проверил: длины как раз хватало, чтобы подступить к краю искажения, но не войти в гравицапу.
Теперь «сачок» в руки.
— Слушай, бро: ты следи, чтобы меня не того… не съели. А если вдруг чего — выдергивай меня на фиг подальше, вроде как я тебя. Усёк?
— Усёк.
Момент помедлил: не столкнет ли его масовец в искажение? Не, вроде не должен. Вроде настроен нормально, успокоился, рассчитывает на помощь, даже глаза горят — любопытно ему. Да и лицо у него такое… не добренькое, хищное, но и не злобное, а главное — не подлое. Да и куда ему без проводника в Секторе?
Произнеся короткую и по большей части матерную молитву великому Джа, Момент перехватил «сачок» поудобнее. Тот был легкий — углепластик и проволока, — но прочный. Как раз для таких дел. Теперь надо встать на самом краю, чтобы от носков до гравицапы — сантиметров пять. И аккуратно… аккуратненько…
«Сачок» дернуло вниз, Момент наклонился, веревка врезалась в пояс.
Гравицапа оказалась с сюрпризом: сильнее, чем Момент решил поначалу. Но он не выпустил орудие, поддел облегчалку.
— Назад давай! — крикнул масовец.
— Отстань, бро! Ща…
«Ща» не получилось. Сосна, надежная на вид, хрустнув, накренилась, и Момент полетел вперед, прям как Данила, носом в гравицапу. Но масовец не сплоховал — перехватил веревку и выдернул проводника назад.
«Сачок» с добычей Момент так и не отпустил.
— Обидно, бро… — Ему было неудобно: чуть не помер, показав себя не бывалым чуваком из Сектора, но чайником. — Ну, это… Спасибо, чё уж там.
Когда-то Момент был заядлым рыбаком, а потом попал в Сектор и понял: здесь тот же азарт плюс адреналин, плюс осознание, что это чужая территория. Стоит пробраться за Барьер — и территория твоя, ты и еще пара сотен избранных могут бродить где угодно и жить как хочется, самостоятельно устанавливать законы и правила, и никто не приказывает, не надзирает за тобой.
— Бро, ты рыбалку любишь? — спросил Момент, с удовлетворением разглядывая «сувенир».
— Не особо, больше охоту. А чего спросил?
— Да вот, бро, добыча «сувенира» похожа на рыбалку. Каждая рыбка по-своему клюет и в разных местах водится. Правда, наживка — всегда ты сам. Одновременно рыбалка и русская рулетка — поможет тебе Сектор или нет. Круто, а?
* * *
До лагеря Назара Цыбулько путь был неблизкий.
Почти всю дорогу молчали, хотя для Момента это было непривычно, когда есть компания. Он прислушивался и принюхивался к Сектору изо всех сил. Короткий осенний день еще не померк, листья берез светились в туманной серости сусальным золотом, багровели осины, бересклет принарядился сережками. Пружинил мох, в траве попадались грибы — свинушки, подберезовики, белые. Момент иногда нагибался, срезал особо аппетитный гриб и прятал в рюкзак, который стал ощутимо легче. У Назара, видимо, ночевать придется и ужинать там же, а грибы — это вкусно и питательно.
Искажения тоже встречались, но далекие и неопасные. Метрах в шести по правую руку Момент почувствовал укурку, остановился, прислушиваясь к ощущениям. Да, вроде она. Оглянулся на Данилу… Оп-па. Что-то все-таки висело у него на груди под одеждой, и сейчас он задумчиво это щупал. И смотрел прямо в направлении укурки.
— Что там?
— Укурка, по-научному — провокатор снижения адекватности, — сообщил Момент. — Мелкая, слабая. Забредешь — и ни шмали, ни бухла не надо, сразу обдолбанный. Надо запомнить, пригодится. А как ты, командир, их чуешь, искажения?
— Ничего я не чую. Ты залип — я и спросил.
Ох, какие мы загадочные. Ладно, не хочешь, не рассказывай.
В Секторе нет троп и нет дорог, есть направления. Те трассы, что были до того, как Сектор возник, давным-давно пришли в негодность, а тропинки заросли. Хороший проводник не ходит по одному маршруту два раза. Конечно, контрабандисты используют для сплава товара постоянные каналы. Но постоянство в Секторе — к скорой смерти.
