Ярек повернулся. За спиной стоял начальник базы. Глаза его смотрели на Ярека откровенно недобро.
- Вахта была трудной? - спросил он.
Ярек не ответил. Он отвернулся и почувствовал, как его помимо воли заливает краска стыда.
- Их надо забрать.
- Заберём, - через силу выдавил Ярек. - Разгрузимся, и я слетаю.
7
Косташен сидел на снегу, по-турецки поджав под себя ноги, и пригоршнями бездумно пересыпал перед собой снег. Удивительная белизна снега поражала. В его чистоте было что-то нереальное, бутафорское. На Земле такой снег бывает только в первый момент, когда ещё кружатся последние снежинки. Затем он сереет, быстро уплотняется, тает, становится ноздреватым, и его мгновенно убирают кибердворники. И снова тротуар чист и сух. А такой снег... Белый, скрипящий - почти как настоящий, но тёплый, плохо комкающийся, словно пеносиликетная крошка... Такого снега не бывает. Такого снега просто не может быть.
Косташен с отвращением отбросил пригоршню снега в сторону, отряхнул ладони и встал. Корриатида, вся в радужных разводах, степенно садилась за горизонт, и в преддверии беззвёздной ночи Одаму стало муторно. Он повернулся. Городок еле виднелся из-за огромных барханов, и разноцветье его домиков, сливаясь воедино в аляповатое пятно, казалось нереальным миражом. Возвращаться в город было страшно, но оставаться один на один с пустыней и ночью было ещё страшней. Хотелось, чтобы и пустыня, и ночь, и городок оказались на самом деле миражом, а он сам далеко отсюда, лучше всего на Земле.
Косташен пересилил себя и шагнул в сторону городка. Всё это время, почти с самого Начала (как он окрестил про себя возникновение Чёрного Кокона вокруг Корриатиды), он практически не спал. Крелофонию забросил, чего с ним не случалось никогда, ночи напролёт просиживал в своём номере, дотошно выспрашивая у информатора причины и возможные последствия этой дикой нелепицы, происшедшей на Снежане, а днём уходил в пустыню, подальше от города, от людей, от их непонятной ему, чужой, чуждой деятельности и сидел здесь, опустошённый и отрешённый, без всяких мыслей до самого вечера. Пока сумерки не загоняли снова в городок, в гостиницу, в его номер, как в мышеловку, где он опять начинал искать выход. Как будто он существовал...
В городок Косташен вошёл уже в сумерках. На улицах было пустынно. Сейчас редко кто без дела покидал свои дома. Наметённый ветром из пустыни снег ровным слоем лежал на тротуаре, вздёргиваясь аккуратным мениском у стен домов. Уже неделю его никто не убирал - в городке экономили энергию, и кибердворники бездействовали. Это хорошо, что на улице никого не было. Косташену ни с кем не хотелось встречаться.
Но когда он уже подходил к гостинице, из переулка ему навстречу вышел прохожий. Был он необычно тучным, горбатым, шёл быстро, но как-то странно, боком, прижимая к груди левую руку. И только подойдя ближе, Косташен понял, почему прохожий казался таким огромным и горбатым. На нём была широкая лохматая доха, и шёл он нахохлившись, будто ему было холодно. Левая рука была раза в два толще правой, и вначале Косташену показалось, что он что-то несёт. Но вблизи он увидел, что рука просто обмотана бинтами. Лицо у прохожего было пунцовым, а изо рта вырывался пар. Когда он прошёл мимо, даже не взглянув, Косташена обдало жаром.
Одам непроизвольно отпрянул. Иновариант! Он испуганно оглянулся вслед прохожему и почувствовал, как страх холодной пятернёй сдавил горло. Такими мы будем...
Остаток пути до гостиницы Косташен почти пробежал. За время ночных бдений с включённым информатором он многое узнал из того, от чего, как ему казалось, был навсегда отгорожен миром крелофонических абстракций. И был потрясён тем, что если в своём привычном мире абстракций он был творцом, где всё зависело от его желаний и менялось по его прихоти, то здесь, в реальном мире, он оказался никем и ничем - букашкой, чьим мнением никто не интересовался, и которая ничего здесь сделать не могла. Кроме как подчиняться законам мироздания. Так он узнал, что продолжительность существования Чёрных Коконов не установлена; по некоторым гипотезам, они появляются и исчезают от пульсации к пульсации, а по некоторым - могут существовать чуть ли не вечность. Он узнал, что акватрансформация, проводимая с использованием статусграмм Комитета статуса человека, хотя и обеспечивает полную гарантию жизни и рассудка, является процедурой весьма болезненной с массой патологических последствий. Особенно это сказывается на конечностях - пальцах рук и ног. Он узнал, наконец, что Комитет статуса человека занимается вовсе не охраной человеческого здоровья, как он думал до сих пор, а сохранением и стабилизацией вида homo sapiens, исключая и исправляя мутации человеческого организма, связанные с выходом человека в Пространство. Он узнал, что Комитет был создан ещё в начале освоения Пространства, когда возвращение человека на Землю, после долгого пребывания в космосе, приводило к генетическим, зачастую уродливым мутациям. Он узнал, что иноварианты (мутанты, потомки тех людей, которые не смогли вернуться на Землю, и вынуждены были остаться в Пространстве ещё до возникновения Комитета статуса человека) существуют и до сих пор. К сожалению, больше он узнать не смог - подробная информация об иновариантах выдавалась только с разрешения Комитета. Но и этих сведений было достаточно, чтобы воспалённое воображение нарисовало ту безграничную пропасть, в которую он может быть ввергнут здесь, на Снежане.
Пропасть, отделяющую его от человечества навсегда.
Косташен даже не обратил внимания на сильную жару и духоту, встретившие его в холле гостиницы. Ему и на самом деле казалось, что он вошёл с мороза в тёплое помещение. Поднявшись на свой этаж, он распахнул дверь номера и застыл от неожиданности.
Его ждали. В креслах посреди комнаты сидели три человека в серых комбинезонах. При его появлении они встали. В одинаковой одежде они казались безликими, хотя Косташен машинально и с каким-то удивлением отметил, что все трое молоды, и двое из них женщины. По его мнению, безликость не могла быть молодой и, тем более, характеризовать женщину.
- Ода... - проговорила одна из женщин, и Косташен с изумлением узнал Бритту. Комбинезон странно преобразил её, сделал чужой, незнакомой, снежанской. Будто она всю свою жизнь прожила здесь.
Одам перевёл взгляд на остальных. Их он не знал.
- Здравствуйте, Косташен, - сказал парень. Девушка кивнула. Взгляд у обоих был открытый и дружелюбный.
Косташен не ответил. Он нервно прошёлся по комнате, искоса бросил взгляд на непрошеных гостей, затем на всё ещё открытую дверь.
- Чем обязан?- раздражённо спросил он.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
