— Ты с ума сошла. Я не надену это. — Я бросаю вещи обратно ей.
Подруга ловит их на лету и швыряет бюстгальтер обратно.
— Ладно, оставь эти дурацкие джинсы, но надень этот топ.
Хрупкое кружево задевает меня и падает на пол.
— Это лифчик.
— Это топ, — уточняет она.
— Он кружевной и будет прикрывать только мою грудь. Это и есть определение лифчика.
Куинн взбивает волосы перед зеркалом.
— Я не согласна.
Я подхватываю кружево с пола и бормочу:
— Не согласие не делает это менее правдивым.
Потакая ей, я надеваю свои рваные джинсы-бойфренды вместе с топом-лифчиком. Джинсы немного великоваты и висят низко на бедрах, а топ имеет полоску кружева, которая спускается примерно на три дюйма выше моего пупка. Не думала, что мне понравится, как это выглядит, но на моем свежезагорелом теле смотрится совсем не плохо.
Повернувшись к зеркалу, я кружусь и хмуро смотрю на повязку размером с ладонь, которая украшает мое плечо.
Встряхиваю свои вьющиеся волосы и добавляю средство для придания им послушности, избегая свежего рубца над ухом. Наношу немного пудры на нос и щеки, подравниваю брови и наношу блеск для губ. Кроссовки будут выглядеть нелепо с этим нарядом, поэтому я надеваю черные шлепанцы. Куинн смотрит на мои ноги, но не заставляет меня надеть ее туфли на каблуках.
Когда выходим из мотеля, уже почти восемь часов. Вместо того чтобы ехать по живописному маршруту вдоль побережья, мы выбираем более быстрый путь через остров. Освещенные городские дороги ведут к темному двухполосному шоссе, проложенному через высокие травы и джунгли. Куинн ведет машину, а я теряюсь в пейзаже. Я представляю, что это единственное место в стране, где долгая поездка на работу не так уж плоха. Мысленно записываю места, куда бы хотела вернуться, чтобы увидеть их при дневном свете.
Погрузившись в свои мысли, я удивляюсь, когда машина замедляет ход.
— Мы на месте, — говорит Куинн.
Это было быстро.
Глубокий ритмичный звук музыки регги проникает на улицу. Повязка на моем плече внезапно начинает чесаться и кажется слишком тугой, и я бы умоляла Куинн отвезти нас обратно в мотель, если бы думала, что она согласится. Вместо этого я хватаю свою толстовку с заднего сиденья и прижимаю ее к животу.
Подруга огибает капот машины и с разочарованием смотрит на мою толстовку.
— Серьезно?
— На случай, если замерзну. — Я пытаюсь казаться беспечной, но ничего не получается. Она знает меня слишком долго.
Вцепившись рукой в мой локоть, она практически тащит меня к дому. Целеустремленно шагая, как будто не только принадлежит этому месту, но и владеет им, она распахивает входную дверь без стука. Я застываю на месте, когда десятки пар глаз смотрят на нас. От такого внимания Куинн расправляет плечи, а я съеживаюсь рядом с ней.
— Что? — громко говорит она сквозь музыку. — Никогда раньше не видели натуральных рыжих?
Джейк прорывается сквозь толпу, раскинув руки, с почти закрытыми веками.
— Ты здесь!
Его внимание успокаивает всех остальных, и они возвращаются к тому, чем наслаждались до нашего прихода.
— Не обращайте на них внимания. — Джейк встает между нами и закидывает руки нам на плечи.
Я прикусываю губу, чтобы не закричать от боли, когда он сжимает мою повязку.
— Никто никогда не пользуется входной дверью. Они, наверное, подумали, что вы копы. — Он ведет нас на кухню. Я узнаю одного из парней, который спал на диване вчера… это было только вчера?
Девушка, которую я видела у фургонов с едой в первый вечер, а потом позже, запутавшуюся в простынях с парнем, улыбается, и ее глаза загораются, когда она видит нас.
— Я так рада, что вы пришли. Иисус рассказал мне все о вас.
Джейк отпускает нас в объятия девушки, и она обнимает нас, как будто мы давно потерянные друзья.
— Я Энди. Я живу здесь с этими неудачниками. — Она гладит по голове парня, который спал на диване, как будто тот десятилетний мальчик.
Он отмахивается от ее руки.
— Отстань.
Энди закатывает глаза.
— Это Финн.
Я каталогизирую новые имена и лица.
— Сколько людей здесь живет?
Энди берет два красных стаканчика и наполняет их льдом.
— Сейчас восемь, но в пик сезона обычно двадцать или около того.
Она наливает в пластиковые стаканы водку и то, что выглядит как фруктовый пунш, и протягивает каждой из нас.
— Насколько большой этот дом?
— Четыре спальни, — говорит она прямо. — Мы живем по двое.
Я мысленно пересчитываю всех, кого знаю, кто здесь живет, чтобы понять, живет ли здесь и Матео. Решаю, что нет. Он не показался мне человеком, который хорошо переносит других.
— Иисус рассказал мне о том, что с тобой случилось. — Энди хмурится и показывает на мою руку. — Тебе повезло, что осталась жива.
Я потягиваю свой напиток, стараясь игнорировать ощущение от устремленных на меня глаз. Я хочу надеть толстовку, но из-за количества людей внутри, теплого, влажного воздуха и нервов, я уже вспотела.
— Мне это уже говорили. — Мне интересно узнать, здесь ли Матео. Если столкнусь с ним, боюсь, что рассыплюсь в извинениях, но я не могу выбросить из головы ненависть, которую увидела в его глазах. У меня такое чувство, что он не захочет и не оценит моей благодарности.
— Она жива! — Большая, теплая ладонь скользит по моей пояснице и обхватывает бедро. Грант улыбается мне, и от этого взгляда мой желудок подпрыгивает от нервов. — Как поживает наша маленькая рэгдолл?
Энди фыркает в свой стакан.
— Что это значит? — Куинн улыбается так, что если ей не понравится его ответ, то парень получит пуншем с водкой в лицо.
Он хихикает, и в его дыхании чувствуется тяжелый запах спиртного.
— Тряпичная кукла. То, что случилось с твоей подругой. — Когда Куинн не сразу отвечает, он продолжает. — Как в стиральной машинке.
— Как прокрутили в машинке, точно, — говорю я и поднимаю свой стакан. — Это именно то, на что это было похоже.
Куинн заметно расслабляется.
Грант смотрит на меня сверху вниз, выражение его лица серьезное, хотя его голубые глаза все еще сияют.
— Серьезно, ты в порядке?
— Я хорошо выгляжу?
Уголок его рта приподнимается.
— Достаточно хорошо, чтобы съесть, — говорит он низким, рычащим голосом, который слышу только я.
Он флиртует со мной. А я флиртую в ответ.
У него есть девушка, не так ли? Мой взгляд мечется по комнате в поисках сногсшибательной женщины, которая только вчера вышла из его спальни полуодетой.
— Не обращай внимания на Блу, — говорит Энди, преувеличенно закатывая глаза. — Он всегда несносный.
Блу19. Так вот какое у него прозвище. Уверена, это из-за его глаз. Они действительно идеального оттенка чистого неба.
— Не обращай внимания на Энди. — Грант треплет девушку по волосам. — Она всегда блокирует член20.
Она игриво отбивает его руку.
Куинн наблюдает за всем этим с ухмылкой на красных губах.
— Интересная прелюдия. — Когда Энди выглядит готовой отрицать это, Куинн поднимает руки. — Эй, это не мое дело, я не осуждаю… О, смотрите! — Она указывает на невидимое место в море людей. — Травка. Мне пора.
Я прячу улыбку за своим стаканом и переминаюсь с ноги на ногу, эффективно высвобождаясь из объятий Гранта.
— Пойду подышу воздухом.
Я пробираюсь сквозь толпу, бормоча извинения, пока не добираюсь до открытой раздвижной стеклянной двери. На террасе также многолюдно, и дюжина человек кружит вокруг кого-то, кто делает стойку на бочонке пива. Я не ищу Матео. Даже не знаю, узнала бы я его на расстоянии, но меня раздражает, что мой взгляд мечется по лицам в поисках этой татуировки.
Чувствуя себя преследователем, но не в силах контролировать свой взгляд, я удаляюсь от людей, спускаясь по ступенькам на песок. Снимаю шлепанцы и иду ближе к воде, стараясь избегать случайных целующихся парочек.
Луна придает волнам, накатывающим на берег, серебристый оттенок. Легкий туман обдувает мое лицо. Я закрываю глаза и вдыхаю его. Странно чувствовать такой покой рядом с тем, что день назад пыталось стереть меня с лица земли.
