отделил кончик и принялся раскуривать. Барон терпеливо ждал, пока приятель закончит священнодействие.
– Таким образом, – снова заговорил Остелецкий, пуская первые клубы ароматного дыма, – полностью полагаться на маршрут вокруг Африки англичане не рискнут. А значит, им остается что?
– Маршрут в обход Южной Америки? Так они смогут беспрепятственно добираться до своих колоний в Индии и Австралии.
– Именно! И заметь, англичане не теряют времени даром: пока в проливе стоит только коммерческая угольная станция, устроенная, между прочим, твоей разлюбезной «Пасифик Стим»… Но ведь лиха беда начало! Стоит Лондону договориться с властями Чили – а они договорятся в обмен на военную помощь, – и там появятся уже британские стационеры. А дальше и береговые батареи построят, и стоянку для судов королевского флота. И тогда не пройти мимо них, ни проехать. Вести войну в такой тмутаракани ни одной державе не под силу, а у англичан под боком и Фолклендские острова, и Британская Гвиана, и до Южной Африки не так уж далеко. Поди выкури их оттуда!
– И вы хотите с моей помощью взять под контроль «Пасифик Стим» и таким образом помешать англичанам?
– Это будет только первый шаг. Я ведь не зря упомянул о войне, которая сейчас идет между Чили, Боливией и Перу. На их селитру и птичье дерьмо нам, в общем-то, наплевать, а вот помочь перуанцам не уступить южному соседу – это значит серьезно нарушить планы англичан. Для этого мы с тобой, Гревочка, туда и направляемся. Другой вопрос, что делать это придется исподволь, возможно – чужими руками. Ничего не попишешь, дружище, такая уж у нас теперь служба… – добавил он, увидев, как скривился барон. – Сам посуди: броненосную эскадру с Балтики туда враз не пригонишь, один-два клипера, если прислать их на помощь перуанцам, дела не решат. Вот и приходится изыскивать иные, не столь эффектные и героические способы.
Звякнул колокол, приглашая пассажиров «Луизы-Марии» к столу. Барон оглянулся – на полуюте легким кружевным облачком белело платье Камиллы.
Распорядок дня для пассажиров «Луизы-Марии» был составлен на английский манер: завтрак – в восемь утра, ланч – в час пополудни, вечером, в пять часов, – неизменный файф-о-клок, к которому подавали свежие булочки и тосты с вареньем. И, наконец, в восемь пополудни – обед. Меню предлагалось континентальное: на ранний завтрак подавали кофе, а не чай, а к ланчу вместо принятой на островах холодной говядины и сыра – супы, рыбные блюда и жаркое.
Сегодня кок решил порадовать господ суп-кремом из брокколи и яйцами кокотт в шампиньонном пюре. Остелецкий упражнялся в остроумии, сравнивая французские изыски с казенной кормежкой на судах российского флота – разумеется, неизменно в пользу последней. Греве горячо поддержал друга, вызвав недовольную гримаску на лице супруги: «Как вы можете, мон ами: щи, каша, солонина – это все так грубо! Я бы трех дней не прожила на такой пище…» Остелецкий похохатывал, вставляя в беседу сочные описания из быта матросских кубриков, чем еще больше распалил негодование собеседницы – шуточное, разумеется.
– К восьми склянкам станем на рейде, – сообщил шкипер Девилль, дождавшись, когда пассажиры закончат кулинарный диспут. – Вам, барон, насколько я помню, приходилось здесь бывать?
– Так и есть, мсье, – кивнул Греве. – Наш «Крейсер» из Филадельфии отправился сначала на Карибы. Приняли в Гаване уголь и провиант, потом перемахнули Атлантику, и следующая стоянка была в Санта-Крус-де-Тенерифе.
Он показал вилкой на конус древнего потухшего вулкана Тейде, наивысшей точки Канарских островов, несколько часов как показавшегося из-за горизонта.
– Дальше мы должны были следовать в обход мыса Доброй Надежды, в Индийский океан. На заход в Кейптаун надежды тогда было немного, войны ждали со дня на день, вот и пришлось забункероваться до упора и даже сверх того. Не поверите: у нас все палубы были загромождены мешками с углем и камышовыми клетками с курами, а на полубаке соорудили дощатый загончик для свиней! Такое, помнится, амбре стояло, пока всех хрюшек на камбуз не перетаскали…
– Ты лучше расскажи, как вы с Тенерифе драпали! – перебил бароновы воспоминания Остелецкий. – Мадам, вам ведь известна эта история?
Брови Камиллы удивленно взлетели вверх.
– Нет, мсье, представьте, понятия не имею. Что там такое было, мон шер?
– А-а, вздор… – Греве пренебрежительно махнул рукой. – На Тенерифе мы пришли в октябре, и война с Англией, как я уже говорил, видна была уже невооруженным глазом. На Тенерифе стоял стационером британский броненосный фрегат «Шеннон». Противник весьма серьезный – такому, если дойдет до драки, наш «Крейсер» на один зуб. Тактика англичан была понятна: стоит нам уйти с рейда, как «Шеннон» увяжется за нами. Надо было срочно выдумывать, как избавиться от этой опеки, и, скажу без ложной скромности, идея принадлежала вашему покорному слуге…
Барон откусил кусочек тоста с вишневым джемом, отхлебнул кофе.
– Так вот. Городишко Санта-Крус-де-Тенерифе в числе прочих достопримечательностей может похвастать оперным театром. Труппа там, конечно, хиленькая, ну да на безрыбье и рак рыба. На третий день стоянки после угольной погрузки и большой приборки наш командир капитан-лейтенант Михайлов, дай Бог ему здоровья, отпустил команду на берег: напиться, гульнуть в портовых кабаках, лаймам морды понабивать – это уж как водится. А для господ офицеров было подготовлено развлечение поизысканнее: из экономических сумм капитан-лейтенант приобрел билеты в оперу, на лучшие места. Узнав об этом, англичанин, командир «Шеннона», решил не ударить в грязь лицом и последовал его примеру. Первый акт наши офицеры просидели в зале, наслаждаясь испанскими баритонами и сопрано, а после антракта стали как бы невзначай, по одному, покидать зрительный зал. Одновременно по портовым кабакам боцмана со специально отряженными командами вылавливали и возвращали на борт матросиков. Так что когда последний из офицеров прибыл на клипер, команда была в сборе, пары разведены, «Крейсер» готов был выйти в море. Покидая бухту, мы прошли в полукабельтове от «Шеннона», стоявшего на якоре без паров, с одной стояночной вахтой, и слышали бы вы, как лаймы нас поносили, когда поняли, что происходит! Камилла рассмеялась.
– И правда, прелестная история, мон шер! Положительно, она могла бы стать украшением авантюрного романа в стиле мсье Дюма-сына. Надеюсь, у тебя есть еще что-нибудь подобное в запасе?
– Увы, дорогая… – Барон сделал постную физиономию. – Мыс Доброй Надежды мы миновали без приключений, а вскорости встретили и «Луизу-Марию». Так что все дальнейшее происходило на твоих глазах, кроме финала на Занзибаре, разумеется. А вот наш гость… – он мстительно ухмыльнулся товарищу, – наверняка может многое порассказать!
– В самом деле, мсье Остелецкий! – подхватила баронесса. – Теперь ваш черед. И не смейте отказываться, ни за что не поверю, что вам нечего рассказать!
