– Да, ученые бы рыдали от счастья, заполучив вас, Александр Владимирович. Вот только сейчас перед нами стоит другая задача, по сравнению с которой их изыскания не значат ничего. Полагаю, после вашего возвращения мы обратимся к теме более предметно? Послужите российской науке?
Генерал-лейтенант принял объяснение и поверил – это точно. И получил ответы на главные вопросы. Очень устраивающие ответы.
– Хорошо, Илья Юрьевич.
– Договорились. Возвращаемся к делу. В пять утра Лариса Сергеевна отвезет вас на военный аэродром, далее вы поступаете под руководство Ахмета – командира группы. Все дальнейшие действия согласно плану. Ноутбук и технические средства получили?
– Так точно.
– Остальная экипировка и вооружение будут ждать вас на аэродроме.
Встаем, генерал-лейтенант строго, твердо и с надеждой смотрит в глаза:
– Александр Владимирович, мы верим в успех вашей миссии.
– Я постараюсь, Илья Юрьевич.
Прощальное рукопожатие, выхожу с Ларисой.
За ужином Лара пытается вести себя как обычно, но печаль постоянно проскакивает во взгляде. Чувства прорываются уже перед сном. Положив голову на мое плечо, прижавшись, прекрасная дама тяжко вздыхает:
– Господи, Саша, как, оказывается, я к тебе привыкла! Прошу тебя – будь внимателен и осторожен, береги себя. Знай – я жду.
– Хорошо, милая.
– Саша, можно я спрошу по той твоей жизни?..
– Тогда и ты будешь обязана честно ответить на вопрос.
– Конечно. Ты там действительно убил много людей?
– Очень много. Миллионы.
Лара неподдельно потрясена:
– Но как?..
– Ядерное оружие. Как планируется и здесь. Символично, тебе не кажется?
– О господи…
Помолчали. Моя очередь:
– Лара, после беседы с Дарьей ты не боялась ложиться ко мне в постель?
– Нет. Я ее слушала, но не верила. Я знаю, чувствую, что ты хороший, добрый. Рядом с тобой так спокойно и надежно… Но Дарья всерьез считает тебя демоном.
Это не все вопросы – повернувшись и положив ладошку на мою грудь (напротив сердца, кстати), женщина спрашивает:
– Скажи, тебе не страшно использовать это чудовищное оружие? Ты ведь знаешь, что погибнет много невиновных?
– Я знаю. Но у меня нет выбора между добром и злом. Я уже видел, к чему приводит оккупация нашей страны – там. Но хочу рассказать о том, что было здесь, у нас и совсем недавно. У меня есть знакомый, отличный парень. Он поисковик, поднимает погибших на Великой Отечественной солдат. Но в поисках попадаются не только солдаты. Представь себе обычный деревенский колодец. Полный детских скелетов деревенский колодец. Им перерезали горло штык-ножами и сбрасывали вниз. Мальчиков, девочек, совсем малышей – без разницы.
Лара вздрагивает, глаза расширены, рука дрожит.
– Потом, устав резать, солдаты зондеркоманды стали просто колоть и продолжали сбрасывать тела в колодец. Уже не всех мертвых, кто-то был ранен – даже у палачей кончаются силы. На детских косточках зарубки от немецких штык-ножей хорошо заметны. По положению маленьких скелетиков поисковики точно определили тех, кто умер уже там, в глубине, задохнувшись под телами…
– Саша, перестань!!!
Замолкаю, осторожно вытираю слезы с лица плачущей женщины. Обнимаю, прижимаю к себе покрепче:
– Да, я преступлю все человеческие законы. Выжгу это гнездо, убив и тысячи невиновных. Но, если понадобится, я уничтожу всю их страну только для того, чтобы подобное никогда не повторилось на нашей земле.
Нежно поглаживая, успокаиваю любимую женщину. Плохо, что расстроил напоследок. Понемногу Лариса затихла, о чем-то думает, с любовью и жалостью поглядывая на меня.
Нет, не могу больше разговаривать. Отгораживаюсь от мира, закрывая глаза. Нервы ни к черту. Впрочем, это действительно страшно – быть массовым убийцей.
Поневоле задумаешься о правильности миссий, своей роли в них. Внутренняя убежденность говорит, что все сделано верно, другой путь недостоин советского офицера. Приходят мысли о той силе, что ведет по жизням, определяет судьбу. Вспоминаю танец золотых искр, теплое дыхание Всевышнего, его бесконечную доброту и любовь. Нет, это не сила Зла. Добро должно быть с кулаками, а раковую опухоль положено удалять беспощадно, пока она не погубила весь организм. Что думал бы скальпель в руках хирурга, если бы являлся живым существом? Что чувствовал бы он, омываемый горячей кровью и режущий по живому?
Укрепившись в решении, открываю глаза. Ларочка так и заснула на моем плече. Поправляю сползшее одеяло, осторожно выключаю ночник.
Ранний подъем, сонное умывание, надеваю подготовленный с вечера полувоенный технический комбинезон. Спускаемся к машине, стремительная поездка в Кубинку. Лицо милой женщины озабоченно и печально, она сильно переживает.
Проезжаем несколько КПП, открывается бескрайнее летное поле, освещенная тускнеющими в наступающем рассвете фонарями туша трудяги «Ан-32». Прощание. Жадное, с надрывом объятие, частые поцелуи, горячий шепот:
– Сашенька, ты только вернись, только вернись, милый мой…
Развернувшись, автомашина уезжает. В руке остался пакет с завтраком (позаботилась, любит), на губах – вкус прощальных поцелуев. Поправляю сумку с компьютерными девайсами и изготовленным по спецзаказу мультитулом, направляюсь к самолету.
– Как настроение, Искандер?
– Рабочее, Ахмет.
Пожав парням руки, вдохнув на прощание сырой московский воздух, поднимаюсь по дюралевой рифленой аппарели в салон. Внутри закреплены два наших джипа, ящики с вооружением и снаряжением надежно принайтованы к настилу прочной транспортной сетью. Ахмет указывает на место у небольшого откидного столика. Имеется мудрая доработка – подключенная к блоку преобразователя напряжения розетка. Что характерно – английская трехштырьковая на двести сорок вольт. Разворачиваю защищенный «Панасоник», закрепляю, подключаю питание, загоняю в слот PCMCIA первое устройство, стыкую с кабелем хитрой антенны. Загрузка винды, запуск не совсем обычной программы, тестирование. Норма, перехожу в режим сканирования. Теперь весь полет будет контролироваться состояние радиоэфира и мгновенно засекаться и фиксироваться любая радиопередача с борта. В общем, радиомаякам и закладкам ничего не светит. Бортинженер в потрепанном комбинезоне поднимает аппарель, лязг стыковки обрывает визг привода. Тщательно проверяет крепление техники, уверенно кивает в ответ на вопросительный взгляд Кемаля, проходит в кабину пилотов. Самолет трогается с места и выходит на взлетную полосу. Нарастает гул двигателей, разгон, отрыв. Все, операция началась.
Полет проходит над облаками. Ориентируясь по солнцу – идем на юг. Освоившись в салоне, помыв руки из обычного дачного рукомойника над закрепленным оцинкованным ведром, распаковываю пакет Лары. Два больших пирога – с яблоками и персиками. Нарезаю одинаковыми ломтями, Кемаль приносит из пилотской кабины большой китайский термос и стопку пластиковых стаканчиков. Запивая неплохим чаем, всей группой с удовольствием завтракаем. Очень приятно, когда о тебе заботятся, особенно если это делает красивая и желанная женщина. Вот только как дальше сложатся отношения и есть ли у них будущее? Впрочем, нечего забивать голову, надо выполнить задание и суметь вернуться. Возвращаюсь к ноуту, проверяю первые полученные данные. Показываю четко засеченные пики передач на диаграмме Ахмету, прослушиваем записи через наушники. Радиопереговоры экипажа с землей, все штатно. Командир кивает, показывает понятным жестом на расставленные на настиле медицинские носилки. Ага, четверо уже дремлют. Что же, мудрое решение – прикорну и я, благо что настоящему военному звуки полета спать не мешают.
Просыпаюсь от изменения давления и ощущения снижения. Заходим на посадку. Посмотрев в иллюминатор, безошибочно определяю любимый юг. «Миллерово», – объявляет Мансур. Знакомое название – военный аэродром в Ростовской области. Подумать только – часа три на машине – и я дома. Жена, сын… Не видел их больше двух месяцев. Плохо, но в жизни приходится делать не то, что хочется, а то, что надо. Посадка. Пробежав по полосе, транспортник замирает, подъезжает заправщик. Вижу в иллюминатор контролирующего процесс бортинженера, через открытую дверь пилотской кабины долетает теплый аромат разогретых солнцем осенних степей. Готово. Проверив лючки и шасси, бортинженер возвращается. Запуск двигателей, выход на ВПП. И снова в полет.
– Следующая посадка на заправку в Азербайджане, Искандер.
– Как они нас воспримут?
– Нормально. А, ты не видел – на самолете маркировка частной транспортной компании, да еще и украинской. Все оплачено, поэтому заправят без лишних слов.
Хм-м, неплохое прикрытие. Таких транзитных транспортников со срочными грузами – валом.
Занимаем эшелон, проверяю ноут, прослушиваю записанные переговоры экипажа. Все нормально, никаких чужих сигналов. Артур и Аслан раздают пластиковые пакеты американских сухих пайков. Мудрое решение – поесть не помешает.
