мелкое и соленое. Но в январе именно сюда слетается до миллиона фламинго. Стоял ноябрь, птиц было около сотни, включая пеликанов, но красота все равно невообразимая. Фламинго, как розовые всполохи, высокое африканское небо. Местный гид из масаев – одной из самых любопытных и чуждых европеизма народностей этой части Африки – рассказывал о фламинго, саванне, местном озере и просто о красоте жизни. Макс упрямо называл его Джамбо, что на суахили означает «здравствуйте». В принципе он всех местных, чье имя не мог выговорить по техническим обстоятельствам – на суахили имеются звуки, которые европеоид не способен вставить в свою речь без специальной подготовки, например, цоканье и щелканье языком, – именовал Джамбо. На первый раз это их прикалывало, на второй – веселило, а на десятый… Об этом они из вежливости и желания получить чаевые умалчивали. В общем, Джамбо с озера Накуру был прекрасен. Он поведал, в частности, что природа полна гармонии и там, где живут фламинго, нет крокодилов. Зато много мелкой рыбы, которая не дает размножаться москитам. Благодать и благословение, как говорил поэт…
Про фламинго и крокодилов – это африканская поговорка, и Макс с Рощиным некоторое время прикалывались, что в жизни людей не все так честно, как в дикой природе, и фламинго все-таки живут с крокодилами, но за деньги.
Меж тем уже давно перевалило за полдень. Парни устроились на веранде местной гостиницы, наблюдали вокруг себя совершеннейшую идиллию и часа четыре ужинали с полным удовольствием. То есть с местным африканским, кстати, очень недурным вином, сигарами и долгими мужскими беседами. Прошел месяц путешествия, но они нисколько не устали разговаривать друг с другом. Странная вещь – человеческое общение. Почти все люди могут быть интересны на час-другой. У каждого свой опыт, своя история. Но обычно наступает предел, за которым ясно, что дальше ничего не произойдет, только повторения. Однако случаются счастливые совпадения, когда люди способны понимать друг друга с каждым днем лучше и глубже, и тогда твой собеседник становится вселенной, которую изучать можно долго, почти бесконечно, как пространство или время. К тому же путешествие – один из лучших способов придать разговору новую глубину и силу.
…Вернувшись в отель, Макс записал первое африканское стихотворение.
Фламинго не живут рядом с крокодилами.
Говорил масай, наблюдая за птицами красивыми. Природа жестоко и просто устроена,
Красота не выживает с хищниками строптивыми. Пищевая цепочка не путается в амурных узах,
Деньгах и гламурных СМИ.
Фламинго не живут рядом с крокодилами,
Почему же по-другому происходит с людьми?
12 ноября
Тем вечером, когда они наблюдали фламинго, мы были уже в Кении. Парни услышали эту весть только наутро. И необы чайно возрадовались. Правда, наше воссоединение откладывалось еще на пару дней – предстояли выходные. Так что им ничего не оставалось делать, кроме как продолжить осмотр местных достопримечательностей.
С утра Джеймс повез Макса и Рощина глазеть на слонов. Зрелище это оказалось не для слабонервных. Путь от гостиницы был совсем недолог, что сразу наводило на подозрения. Нет ничего хуже зоопарка в городе. Тем более в таком, как Найроби.
На месте разрекламированного аттракциона парней ждала оживленная толпа бледнолицых – по всей видимости, туристов.
«Может, плохо кому стало?» – подумал Максим, но дело было в умилении классического европейского человека перед лицом живой природы. Сразу хотелось бежать, но тут ему неожиданно вспомнились строчки из «Собачьего сердца» – «слоны, дескать, животные полезные», – и он решил остаться. Когда удалось протиснуться вперед, парни оказались на площадке размером примерно с волейбольную, где мирно паслись шесть живых существ с хоботом, размером чуть больше обычного дога. Где взяли таких карликовых слонят – загадка. Чистое разводилово и сопливые туристы. Картина маслом!
После этого ехать к крокодилам почему-то не хотелось. Макс пытался объяснить Джеймсу, что ящериц он не раз видел на Кавказе и в Крыму, но Джеймс уверял, что крокодилы будут настоящие, без всяких подстав. И то, что они томятся в парке культуры и отдыха кенийской столицы, делает их только злее.
Действительно, рептилии оказались достаточно приличных размеров. Одна беда, они были очень ленивы, и местный смотритель все время тыкал самого старого крокодила палкой, чтобы тот раскрывал огромную пасть. Показывал зубы. И европейцы могли сделать шикарную фотографию. Рядом с древним чудовищем. Почти рискуя. Немного адреналина для родственников и знакомых.
К тому же зрителям объяснили, что крокодилы растут очень медленно и тем самым наносят ущерб экономике. Потому и дороги изделия из крокодиловой кожи. На ботинки – пять лет, на сумку – десять, а на куртку – все пятнадцать. Никакого ускорения. Никаких нанотехнологий. Человек в некоторых своих проявлениях – отвратительное существо.
Стоял полдень, и осмотр живых существ был в целом завершен. Макс и Володя приняли по «Джеку», как советовал знакомый доктор, и решили двигать туда, куда, по убеждению многочисленных путеводителей и туристических сайтов, не следовало соваться. Но если уж гулять по Найроби, то гулять. На самое «дно дна», как сказал Рощин. Смотреть трущобы и окраины.
Когда эту новость сообщили таксисту Джеймсу, тот явно не обрадовался. Но делать было нечего, работа есть работа. Джеймс довез парней до холма, откуда открывался вид на сточную канаву и длинную вереницу сараев по берегам. Дальше идти он наотрез отказался. Заявил, что
«в таких местах приличные люди не гуляют. И иностранцы тем более».
«Не гуляют – так не гуляют», – согласились парни и углубились в трущобы вдвоем. В тот же вечер Володя Рощин записал в своем дневнике:
«Сегодня впервые за 27 лет я вдруг понял, насколько безграничны человеческие возможности и силен заложенный в нас инстинкт выживания, насколько при этом светлыми могут быть вообще люди… Несколько лет назад я путешествовал по Индии. Там нищие живут на улицах, в городах пахнет нечистотами, а тела мертвецов погружают в воды священного Ганга. Полная антисанитария, если смотреть на вещи глазами неискушенного европейца. Но Индия даже в самом мрачном своем проявлении – просто рай на земле по сравнению с тем местом, в котором мы сегодня оказались.
В поселение с глиняными домами, крытыми жестью, вел мост через реку, несшую, безо всякого преувеличения, сточные воды. Это чувствовалось и по цвету, и по запаху. Мы прошли пару шагов и замерли. Наверное, почувствовали страх с оттенками паники. Макс предложил уходить, пока целы. Но любопытство взяло верх. В конце концов, это был мир, который мы еще не видели. И тогда я заговорил с достаточно приятным на вид мужиком ростом примерно с Сабониса. Мужик стоял неподалеку и
