– Как ты прекрасна! Увидел тебя впервые и подумал: она подобна Афродите из пены морской. Агапи моу, дай мне узнать твое тело. Только любя, мужчина может познать женщину. Хочу брать тебя, чувствовать, как ты трепещешь, и слышать, как ты кричишь от счастья. Но только не здесь. Давай поищем более укромное место.
Он еще раз поцеловал ее, поправил на ней блузку и слегка отодвинулся, чтобы дать ей подняться, глаза продолжали мерцать, как угли под пеплом.
– Идем.
Зоя не шелохнулась, начиная только сейчас осознавать, как далеко они зашли. Ее желание ничуть не погасло, оно волнообразно расходилось по телу. Однако к нему примешивалось чувство стыда и растущего унижения. Три дня! И готова! Как оправдать скорую капитуляцию и допущенные вольности?
Брови Алексиса взметнулись вверх. В чем дело?
Она едва шевелила неживыми, словно картонными губами. С трудом выдавила из горла слова:
– Простите меня. Я не имела права так распускаться. Мне не удалось совладать с собой.
– Что с тобой? – спросил он. – Неужели все это из-за того, что я попросил перейти в другое место? Можем остаться здесь, если хочешь.
– Вы не поняли, – она выпрямилась, не удивляясь ватным ногам. Понадобилось огромное усилие, чтобы стойко удержаться, не отводя взгляда. Она судорожно перевела дыхание. Алексис рассматривал ее жесткими, сузившимися глазами.
– Я не хочу ничего. Только забыть о случившемся. Неожиданно чеканное лицо застыло.
– Неужели? А если я решил, что это будет иначе?
Растущее чувство горькой обиды выплеснулось потоком негодования.
– Просчитаетесь! Ничего у вас не выйдет. Да, признаюсь, я чуть было не потеряла голову. Вы ведь так опытны, если речь идет о…
– О том, как заниматься любовью с женщиной? – суховато предположил он, пока Зоя искала нужные слова. – Будь я неопытным, вряд ли бы вы реагировали подобным образом, – он резко взмахнул рукой. – Не думал, что вас забавляют такие игры с мужчинами.
– Это не игры! – бросила ему в лицо Зоя. – Просто я никак не могла справиться с собой. Пусть хоть это потешит вас. Не остановись мы вовремя, возможно, все бы уже совершилось. Поэтому, прежде чем судить кого-то, взгляните повнимательнее на себя!
– Уверяю вас, – сказал он натянуто, – это далеко не конец. Мы только начали. Значит, вам хотелось, чтобы я сорвал с вас одежду и тут же, прямо на полу, взял, как проститутку?
От издевательского тона она вся вспыхнула.
– Вот, оказывается, с кем вы меня равняете, – тихо начала Зоя. – Я для вас подстилка, как говорят у меня на родине. Так радуйтесь моему стыду! Я позволила себе забыться и прощения не жду.
Еще некоторое время в глазах Алексиса светилась злость, затем взгляд стал сардоническим.
– Во всяком случае, я даже доволен: кое-что удалось узнать, – сказал он. – В моих глазах вы остаетесь красивой, желанной молодой женщиной с сильной волей, я не могу вами не восхищаться, хотя и разочарован. И по-прежнему хочу вас, даже еще сильнее, может быть, оттого, что унижен.
– Я не собиралась вас унижать, – возразила Зоя. – Честное слово, нисколько!
– Однако это случилось, – он решительно сжал губы. – Вам был бы противен мужчина, воспользовавшийся подобным случаем, вы прекрасно знаете, чего хотите. Теперь вы свободны, можете идти куда угодно, но после всего, что случилось, пощады от меня не ждите. В следующий раз мы займемся любовью по-настоящему и произойдет это только потому, что вы сами того пожелаете, – он замолчал, приглядываясь к ней. – Не верите?
Зоя всплеснула руками.
– Не знаю, что и думать.
– И не думайте, – сказал он. – Только запомните: каждый из нас испытывает одно и то же чувство.
Зоя неуверенно подумала, что это далеко не так. Ее чувства к Алексису не сводились к простому физическому влечению, они могут стать еще серьезнее и глубже, если отношения продолжатся.
Нужно все тщательно взвесить, тысячу раз подумать, стоит ли дальше здесь оставаться. По всему было видно, что Алексис слов на ветер не бросает. Так недолго попасть в опасную передрягу. Ради чего, собственно? Если это случится, то ей придется очень горько пожалеть, так стоит ли игра свеч?
Понадобилось героическое усилие, чтобы пропустить мимо ушей робкий внутренний голос, шепнувший: «стоит».
Алексис не пошевелился, когда она, двигаясь как лунатик, подошла и взяла свой жакет, который он аккуратно положил на поручень софы.
– Осталось только пожелать вам спокойной ночи, – ей удалось справиться с голосом и движениями.
– Похоже, что так, – он казался безразличным. – Я бы не хотел, чтобы ты совершила ошибку, Зоя. Мы созданы друг для друга.
«Пустые слова», – растерянно подумала она. Такой мужчина, как Алексис, добившись своего, нисколько не пострадает, останется целым и невредимым, она – другое дело. Если честно говорить, она почти влюбилась в него еще до того, что случилось сегодня. Если бы пошла на огонь, зажженный им, то сгорела бы дотла.
Зоя удалилась, с трудом передвигаясь на подкашивающихся ногах. Ситуация просто ужасная. Нужно уезжать! Оставаться нельзя!
После бессонной ночи, проведенной в мучительных размышлениях, она наконец встала в семь часов утра, так ни на йоту не приблизившись к окончательному решению. София вытаращилась на нее, когда они расположились на террасе в ожидании утреннего завтрака.
– Что-то ты плохо выглядишь, – сказала девушка. – Нездоровится?
– Просто не в духе. Не беспокойся. Чем займемся сегодня?
– Нужно поехать в Психико к тетке. Я уже созрела для такого визита.
– Родственники вас тоже навещают? – полюбопытствовала Зоя.
– Если пригласит Алексис. Иногда он устраивает такие семейные сборы, но очень близких отношений мы не поддерживаем. Они завидуют его положению и богатству.
– Значит, родственники менее состоятельные люди?
– Нет, – она утвердительно кивнула. – То есть да.
– Давай не будем все время говорить по-английски, – предложила Зоя. – Без практики я не смогу научиться греческому, – произнесла, старательно выговаривая: – Боро на тилефониссо стин Англия, паракало?
София захлопала в ладоши.
– Конечно, можно. Алексис уехал, закажем частный разговор по международной линии прямо из его кабинета. Твои родители, наверное, волнуются, ждут от тебя вестей.
Зоя с горечью подумала, что на их долю достались бы гораздо большие волнения, если бы они узнали, в какое положение она попала. Ничего, конечно, сообщать родителям она не собиралась. Ей просто хотелось выговориться, но она не знала, как это сделать.
При одном воспоминании о сумасшедшей ночи у нее засосало под ложечкой. Неужели она была настолько слаба, что сама не смогла остановить Алексиса? Как беспомощно, жалко она сопротивлялась. А он с самого начала разгадал ее чувства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
