Сама понимаешь, улыбнулась Мэри, мы не можем позволить себе вина, куропаток и слуг с подносами. Не говоря уже о диванах и отдельных комнатах. На минуту мы с Мэри задумались о женщинах, которые никогда не держали в руках две тысячи фунтов, а тридцать тысяч собирали годами, и нам стало горько от такой постыдной нищеты. Чем же занимались наши матери? Носы пудрили? Разглядывали витрины? Щеголяли под солнцем в Монте-Карло? В комнате у Мэри на камине стояли фотографии. Возможно, ее мать — если это она — и любила развлечься на досуге (тринадцать детей от приходского священника!), только на ее лице почему-то не осталось следов беззаботной и веселой жизни. Скромная пожилая женщина в клетчатой шали с брошью; сидя на плетеном стуле, она с доброй, напряженной улыбкой смотрит на спаниеля, словно знает заранее, что он дернется в самый неподходящий момент. А если бы она зарабатывала деньги — скажем, на производстве искусственного шелка — или играла бы на бирже и оставила Фернхему двести или триста тысяч? Мы чувствовали бы себя вольготно этой ночью, обсуждали бы проблемы физики, или археологии, или ботаники, антропологии, строение атома, астрономию, теорию относительности, географию. Если бы только наши матери научились в свое время великому искусству делать деньги и завещали их потом своим дочерям на звания и стипендии, как это делали для своих сыновей отцы, мы бы сегодня отлично поужинали птицей и бутылкой вина одни; и будущее представлялось бы нам надежным и безоблачным под сенью какой-нибудь высокооплачиваемой профессии. Мы бы исследовали, писали, бродили по древним уголкам земли, сидели у подножия Парфенона или шли бы к десяти на службу и в половине пятого возвращались пописать стихи.
Горничная Гвен Доусон и камеристка Сара О'Брайан
<…> Без толку размышлять о том, что было бы, если б наши матери накопили деньги и вложили их в строительство колледжа или библиотеки: женщинам ведь негде было зарабатывать, а если кому-то и случилось бы заработать, эти деньги по закону им не принадлежали. Только в 1880 году, то есть сорок восемь лет назад, женщина стала законной хозяйкой своих пенсов. Во все предыдущие века ее деньги были собственностью мужа — уже из-за одного этого она не стала бы играть на бирже. Раз выигранные деньги все равно будут не мои, а его, рассуждала она, и пойдут на учреждение стипендии или звания в мужском колледже, какой мне интерес зарабатывать? Пусть он этим и занимается. Но кто бы ни был виноват, ясно, что наши матери по какой-то причине дело загубили. <…> Самое большее, что они сумели, — это возвести голые кирпичные стены».
Первые женские колледжи вряд ли помогли бы Гвен, пожелай она продолжить карьеру и стать инженером. Во-первых, мест в этих учебных заведениях было немного, во-вторых, обучение было весьма дорого, а в-третьих, образование женщинам давали преимущественно в области медицины и истории искусств. Инженерное образование могла бы получить только дочь или внучка Гвен.
Урок кулинарии в Манчестерской средней школы для девочек в 1911 году
Говорящий телеграф
Изобретение под названием «говорящий телеграф» было запатентовано в Америке в 1876 году Александром Беллом, учителем глухонемых детей. Впервые Белл продемонстрировал чудо-машину, позволяющую разговаривать на расстоянии, на Всемирной электротехнической выставке в Филадельфии 25 июня 1876 года. Правда, пока что говорящему телеграфу были доступны всего лишь расстояния около полукилометра.
В 1877 году английский изобретатель Юз добавил к «телеграфу» Белла микрофон, в котором звуковые волны, давя на гибкую мембрану, смещали угольный стержень, который замыкал и размыкал электрическую цепь, преобразуя звуковые волны в электрические колебания. Великий изобретатель Томас Эдисон, любивший усовершенствовать всё, что попадалось ему под руку, снабдил аппараты электрическими звонками.
В первое время аппараты связывались между собой попарно, для вызова абонента просто стучали по мембране. Первая телефонная станция появилась в Нью-Хейвене (США) в 1877 году. Связь осуществлялась с помощью оператора, который, находясь на станции, принимал заказы звонивших и вручную соединял их с другими абонентами.
Телефонные станции начали стремительно распространяться и в Европе. Очень скоро работа на станциях была признана женской и появилось множество телефонных барышень, и в их числе очаровательная «алло, центральная», в которую был влюблен главный герой романа Марка Твена «Янки при дворе короля Артура», опубликованного в 1889 году.
Александр Белл говорит в первую модель телефона
В 1921 году появился знаменитый британский красный телефонный киоск с крышей в виде ажурного копья.
Лорд Грэнтэм ставит телефон в аббатстве Даунтон в 1914 году. В том же году Гвен находит работу секретарши на телефонной станции. К сожалению, в ближайшие годы жители дома будут прислушиваться к звонкам телефона с тревогой, надеясь на хорошие новости, но опасаясь, что звонок извещает о гибели кого-то из близких на фронте.
Лорд Грэнтэм поставил телефон в аббатстве Даунтон в 1914 году
Дэйзи Робинсон, посудомойка — Софи Макшера
Софи Макшера родилась в 1985 году в графстве Йоркшир. Ее семья происходит из Ирландии. Училась в католической школе, затем в театральном училище. В университете Брюнель в Лондоне получила степень бакалавра в области драмы. Играла в сериалах «Ферма Эммердейл», «Врачи», «Выжившие», «Улица Ватерлоо» и др. В 2015 году студия «Дисней» должна выпустить очередной римейк «Золушки», в котором Софи сыграет одну из злых сестер главной героини.
Софи Макшера — исполнительница роли посудомойки Дэйзи
Юная Дэйзи — одна из самых динамичных героинь сериала. В первом сезоне мы видим робкую крестьянскую девушку, которую взяли работать в богатый дом. Она в восторге от окружающей ее новой роскошной жизни и ужасно боится допустить какую-то оплошность и почитает за счастье свалившуюся на нее тяжелую работу, с которой не справились бы и многие мужчины. «Иногда мне очень легко заучивать текст, нужно только пятнадцать раз сказать: „Да, миссис Патмор“, и бегать по кухне, делать вид, что печешь пироги», — рассказывает Софи Макшера. Лесли Никол, исполнительница роли миссис Патмор, рассказывает, что старой кухарке «очень важно хорошенько всему научить Дэйзи, потому что так у девушки есть шанс получить место получше, и однажды она сама может стать поварихой». Действительно, в конце четвертого сезона мы видим молодую женщину уверенно управляющейся на кухне, которую начинают переманивать к себе богатые американские нувориши. Но Дэйзи остается верна аббатству Даунтон. Правда, вскоре ей предстоит сделать нелегкий выбор между замужеством и карьерой. Однако в ее случае возможен компромисс. Если Дэйзи выйдет за какого-нибудь бывшего лакея или конюха, они смогут вместе содержать маленькую гостиницу или постоялый двор — так часто делали вступившие в брак слуги.
Софи Макшера и Томас Хоуз
Фея каминов
Рабочий день посудомойки начинался в половину пятого. Прежде всего она должна была разжечь плиту, потом приготовить чай для кухарки и согреть ей воду для умывания. В 6:30 она будила кухарку и начинала помогать ей готовить завтрак для прислуги и хозяев дома. Однако до этого времени у нее была еще одна обязанность — она должна была почистить все камины в доме.
Горящий камин долгое время был непременным атрибутом комнат зажиточного дома в Англии и во всей Европе. Французский автор Марсель Пруст в своем романе «В сторону Свана», вышедшем в 1913 году, рассказывает, как спалось в комнатах, обогреваемых каминами: «…огонь поддерживается в камине всю ночь, так что спишь как бы окутанный широким плащом теплого и дымного воздуха, рассекаемого блеском вспыхивающих головешек, в каком-то неосязаемом алькове, теплой пещере, вырытой в пространстве самой комнаты, горячей и подвижной в своих термических очертаниях зоне, проветриваемой дуновениями, которые освежают нам лицо и исходят от углов, от частей, соседних с окном или удаленных от камина и потому охлажденных…».
Однако если европейцы стремились как можно быстрее перейти к паровому отоплению, то консервативные британцы, а особенно обитатели старинных замков, оставались верны своим каминам, даже в 70-х годах XX века. В холодные вечера у камина собиралась вся семья. В романе Агаты Кристи «Неоконченный портрет» описана такая сцена: небогатая молодая семья вскоре после окончания Первой мировой войны нанимает няньку, которая по совместительству должна помогать хозяйке в домашней работе. Нянька специально оговаривает, что она не будет чистить единственный в доме камин, потому что из-за этого руки становятся загрубевшими, а она не хотела бы такими руками прикасаться к ребенку.
