на кучу маленьких капитанов Джеков. Да я чуть не обосрался там со своей геройской рожей!
Идель подошла еще ближе и обняла мои руки своими. На каждую мою ладонь легла с одной стороны ее человеческая рука, а с другой — хонкайская.
— Видишь? Ты даже в одиночку с ней справился, а сейчас нас двое. Для этой… твари, — заноза поморщилась, — будет большой ошибкой заявиться сюда, к двум самым страшным существам в академии. Один человек мне как-то сказал, что бояться — это нормально…
— О-о, ладно-ладно, все, уговорила.
Идель усмехнулась и отпустила мои руки.
— Так что там было во втором контейнере?
— Фляжка и две пачки лапши.
— Лапши?
— Ага, быстрого приготовления.
— Тогда, быть може-ет… — заноза собрала руки за спиной и начала деловито вышагивать, — перекусим?
— Без воды? Нужно добраться до реки, иначе ничего не выйдет.
— Вода? Ах да… да-да… куда ж без воды.
Прозвучало это так, будто Идель ни малейшего понятия не имеет о том, нахрена нам потребовалась вода. С другой стороны, готовить в академии не учат, а сама она могла бы это узнать только от Риты… которая точно не стала бы кормить её заварной лапшой.
Еще раз взглянув на карту и компас, мы определили направление и двинулись в сторону реки. Благо тут промахнуться было сложно.
Правда, не прошли мы и сотни метров, как откуда-то со стороны послышалось грозное пыхтение.
Идель, склонив голову набок, осмотрела приближающееся существо.
— Кажется, я нашла обед.
— Это не обед, — я подошел и встал рядом. — Это медведь.
— «Во имя чести, он прекрасен! Мы его съедим?»
Заноза склонила голову на другой бок.
— А мне кажется, это обед. Его же можно приготовить на углях?
Топтыгину, похоже, не понравились слова про обед. Животное, не отрывая от нас взгляда, повело носом сначала в одну сторону, затем в другую, и двинулось к нам.
Идель ухмыльнулась и, щелкнув пальцами, пошла навстречу, тихонько бурча себе под нос:
— Ну дава-ай. Выйдем, поговорим.
— Стой!
— Что? Думаешь, не справлюсь?
— В нем не меньше полутонны. Даже с нашей удалью переть его до самой реки мне как-то не улыбается.
— И что предлагаешь?
* * *
— А-А-А-А!
— Ори громче! Он, кажется, начинает уставать!
— А-а-а… кхе-кха-кха-фху… Я себе уже весь голос сорвала! Твоя очередь!
Чудное, должно быть, зрелище развернулось перед обитателями леса. По-любому птички, зверюшки и даже насекомые сейчас собирались кучками на веточках и травинках, чтобы посмотреть, как топтыгин гонит двух самых опасных существ академии, а те, не жалея глоток, орут на всю округу.
— Давай, мужик! Ты можешь! Однажды… — моя дыхалка тоже начала сдавать. — Однажды у тебя все получится!
Что я делаю? Подбадриваю медведя. Потому что спустя пару часов косматый изрядно за*бался за нами бежать. Его взгляд уже не выглядел таким кровожадным. Он вообще, по-моему, стал сожалеть о том, что ввязался во все это.
— Воу-воу-воу, ты куда собрался, дружок-пирожок?
— Уа-ар-р, — медведь, видимо, понял, что дело пахнет скипидаром, остановился, поглядел сначала на меня, а потом на Идель, и начал пятиться.
— Джек… фху… — заноза все еще восстанавливала дыхание. — Останови его.
— А че я-то?
— Ну… хех, ты ж мужик вроде. Сходи разберись.
— В последний раз я после этой фразы чуть не умер.
Идель наконец выпрямилась.
— Да не ссы. Я прикрою, — и показала когтем в сторону медведя. — Смотри, он уходит.
Я тоже перестал изображать попавшего на берег дельфина и небрежной походкой двинулся вслед за животным.
— Косматый, падажжи. Надо поговорить.
— Уа-р-р! А-а-ар!
— Хах, как по-моему, он послал тебя нахер.
Наши с медведем глаза встретились. Похоже, у топтыгина также накопились к нам претензии, которые он не прочь бы высказать.
— Ладно, с медведем я разберусь, а ты залезь пока на дерево и посмотри, далеко ли до реки.
* * *
— Идель! Еп-тваю-мать!
— Это невозможно!
— Какого хера⁈
— Я же сказала, что нечаянно! Я не подумала! Незачем так орать!
Что произошло? Если коротко, то мы боролись с медведем. Как мужики боролись. Сцеплялись лапищами, ручищами, напрягали мышцы, орали друг на друга, рычали и скалили зубы. Это была битва медведя против капитана Джека, природа против человека.
В какой-то момент я стал угадывать во взгляде косматого уважение и даже передумал пускать его на шашлык. И тут сверкнула молния. Яркая вспышка ослепила меня и топтыгина. А тем временем Идель с разбегу прыгнула животному на спину, обхватила его шею всеми четырьмя руками, впилась когтями в одну точку в районе гортани, после чего резко дернула во все стороны.
Сказать, что я ох*ел в этот момент, значит ничего не сказать. Вы знали, что если перерезать артерию в районе шеи, то кровь может брызнуть на два метра?
Медведь даже не мучался. Косматый покачнулся, рухнул на землю и замер. А я так и остался стоять с таким выражением лица, как будто в него только что перднули. И лучше бы это было так.
— Ты… хоть… — я с шлепком ударил ладонью в лоб, а затем, плотно прижимая ее к коже, провел по всему лицу до самого подбородка, — предупреждай!
— И… извини, — Идель потупилась и тихонько извинилась, настолько тихо, что ее едва можно было услышать из-за нарастающего раската грома.
Налетел ветер, сорвав сухие листья с деревьев, а следом мне на лицо упало несколько капель дождя, которых с каждой секундой становилось все больше.
До меня начало доходить, что с того момента, как мы встретились с Идель, прошло весьма немало времени, и только сейчас я заметил, что стало значительно темнее.
Плохо. Мы не разбили лагерь, не разожгли костер и, что самое неприятное, прибили топтыгина, но сделать с ним ничего не сможем. По крайней мере, не в полной темноте, которая наступит уже очень скоро. А дождь тем временем усиливался.
Это превращалось в настоящий тропический ливень. Возможно, последний в этом сезоне, и все же нам не повезло под него попасть.
Мне не нужно было сильно разбираться в том, как разделать медведя. Я собирался забрать с него бедра, шею и наскрести мяса со спины. Где-то бы справился когтями, а если и не справился бы, то заточил б один шампур и использовал вместо ножа. Да, неудобно, но на мишку бы хватило. Однако сейчас даже этого не выйдет.
Ливень и не думал утихать. Шкура косолапого пропиталась влагой, кровь продолжала сочиться из его тела на землю и вместе с дождевой водой скрывалась где-то в траве.
— Джек! — заноза подошла ко мне вплотную. — Что будем делать? Оставим на утро?
Сверкнула молния. Шум дождя усилился, и, как по ощущениям, стало еще темнее.
— Нельзя. До утра он стухнет, — продолжал я соображать, глядя на тело животного и его разодранную шею.
— Тогда… бросим?
— Тоже нельзя… не по-человечески это как-то.
Идель некоторое время молчала, а затем снова посмотрела мне в глаза.
— И что же нам делать? Ну… чтобы было по-человечески?
* * *
— Мы не могли бы лететь быстрее?
— Да хватит дергаться! Ничего серьезного там не случилось и случиться не могло.
— А если…
— Без «если». Грозы наш мальчик испугался, вот и все, — Маришка бросила короткий взгляд на Фу Хуа. — У меня такой же был. Чуть где что-нибудь громыхнет, так сразу ко мне под титьку залазит, а здесь, сама понимаешь, лес, темнота, дождь с молниями и громом. Ясное дело, что испугается. Тут бабы-то не все выдерживают.
Девушки оглянулись. На пассажирских сидениях сидели пятеро курсантов. Те, кому лес показался слишком неприятным местом для ночлега.
— Ты подожди, ночь только началась. Подозреваю, спать нам сегодня не придется, — Маришка громко шмыгнула носом. — Чертов насморк…
К тому времени, как они подлетели к цели, стало совсем темно. Видимость была почти нулевая, и лишь редкие вспышки молний позволяли визуально определить нужное место. Они бы прилетели раньше, но стоило первым дождевым каплям коснуться земли, как на радаре вспыхнуло сразу пять сигналов о помощи. Шестой и самый последний был с браслета Джека.
— Неженки, мать их так… — Маришка снова оглянулась на курсанток. — Ладно мужик! Но вы же бабы! Будущие защитницы!
Толстушка хотела добавить фразу «Чему вас в вашей сраной академии только учат⁈», но передумала.
— Подлетаем! Приготовьтесь!
Прожекторы на брюхе флаера вспыхнули, а следом открылся боковой шлюз, моментально впустив внутрь прохладный воздух и шум дождя.
— Я вижу их! Это… о небо, что тут случилось?
Слова Фу Хуа насторожили Маришку, но она не успела ничего спросить, поскольку Феникс, не дождавшись
