Из лагеря Вэракка ударило две волны: первая прорывалась к городу; вторая обрушилась на административные здания управления лагерей. Почти две тысяч килрачей с голыми руками смели охранников лагеря с их наблюдательными вышками. Им навстречу высыпалась дюжина десантников с тяжелыми плазмоизлучателями. Живой вал встретил сплошной огонь вейеров ревом ярости и предсмертными криками, на три-четыре секунды замер - и прошел дальше. А почти три сотни изуродованных раскаленной плазмой килрачей и двенадцать людей в бронекостюмах навсегда остались лежать под грозно хмурящимся небом, и незрячими, остекленевшими глазами (у кого они сохранились) смотреть во все учащающиеся сполохи молний.
А густая, теплая кровь медленно впитывалась в землю.
И, наверное, эта земля оставалась единственной, кому было безразлично, чья кровь течет по ней.
*19*
11:00
- Вы должны прислать людей! - орал в экран Арбитман, не замечая оседавших на стекле каплей слюны. - Эти твари атакуют наши комплексы…
- Эти твари, как вы выразились, с трех сторон надвигаются на город! - отрезал Сол, бесцеремонно перебивая полковника. Вспотевший, с всклоченными волосами, старший лейтенант, раздраженно смотрел на вызвавшего его в самый неподходящий миг полковника; на заднем фоне слышались крики, многоногий топот, резкие команды - в общем, в командном центре царила обычная борьба паники с попытками обуздать ситуацию. - Их в двадцать раз больше, а у меня еще половина - салаги необстрелянные. Извините, полковник, но я не дам вам ни одного человека!
- Старший лейтенант Сол, вы, кажется, не поняли - это приказ! - прошипел обалдевший от такой наглости Арбитман. - Я вас…
Сол опять не дал ему договорить: последние капли контроля слетели прочь, и ему было глубоко наплевать, что мог сделать этот черномазый скот:
- Если выживем, сэр, можете отдать меня под трибунал!
Связь оборвалась!
- Гад!… - в бешенстве заорал в потухший экран полковник. В его голове не укладывалось, как какой-то лейтенантишка посмел отказать ему, да еще так нагло. И в тот же момент, злорадно ухмыляясь, в душу крался страх: за всю свою военную карьеру Арбитману никогда не приходилось бывать на передовой в ситуации, когда требовалась не сила, а изобретательность. Он дослужился до полковника, командуя войсками во время отступления килрачей после Цереры, давя растерявшегося врага, используя, где возможно, превосходство в силе, но никогда не приходилось проявить нестандартность мышления. Теперь же он выкрикивал в бесстрастный монитор ругательство за ругательством, отчаянно пытаясь придумать хоть что-то толковое.
На ум приходила только одна мысль: отступать. Но, к сожалению, отступать-то им было некуда: к этому времени бои шли уже по всей территории комплекса, а с каждым пройденным метром килрачи становились все более организованными. Да и подобранное ими оружие уменьшало и без того невысокие шансы людей.
- Сэр! - капрал с посеревшим лицом застал своего командира как раз на середине вычурного ругательства. - Мы потеряли связь с первыми двумя уровнями: они уже в здании… Господи!
Совсем недалеко яростно засвистели излучатели. Воздух взорвался от множества криков: огонь велся буквально в упор и не щадил никого. В первый миг растерянности полковнику показалось, что бой идет за дверью, затем он с облегчением понял, что перестрелка завязалась около его рабочего кабинета, в котором он совсем недавно принимал этого сукиного сына Сол.
- Помоги-иии… - отчаянный женский крик, в котором Арбитман распознал голос секретарши Марты, оборвался тягучим посвистом и противным шипением плазмы, нашедшей свою цель. Пленных килрачи брать не собирались!
- Сволочи! - прошептал Арбитман, хватая со стола оружие. - А вы что стоите?! - закричал он на капрала, который с отвисшей челюстью прислушивался к воплям сжигаемых заживо людей и килрачей. - Эти твари не должны прорваться выше, к системам связи и тяжелому вооружению. Быстро организуйте оборону и доложите оперативную обстановку!
Окрик подействовал: капрал вздрогнул, словно от удара, но затравленное выражение если не исчезло, то ушло далеко вглубь его глаз. "Люди всегда рады, если кто-то более умный решит за них проблему выбора!" - самодовольно подумал Арбитман, щелкая предохранителем вейера. - "Так, кольцевой коридор со стороны кабинета перекрыт, вооружение и защита у нас лучше - черта с два они прорвутся…"
В этот самый миг, когда капрал уже поднимал руку, чтобы открыть дверь, вторая такая же, ведущая в комнату отдыха операторов связи, начала плавно открываться. Арбитман с ужасом вспомнил, что коридор-то действительно кольцевой, имеющий, как минимум, пять мест, позволяющий подняться с нижнего этажа!
Как успел отвыкший от суровой солдатской жизни, начинающий полнеть, полковник рыбкой нырнуть под прикрытие массивного темно-синего кресла - он, наверное, не мог бы сказать и сам. Еще в падении он увидел, как воздух прочертили вишнево-алые полосы, пробившие насквозь так ничего и не понявшего капрала, оставившие на двери жирные пятна расплавленного металла. Всем телом грохнувшись об пол, он вскинул над подлокотниками излучатель, и повел дулом справа налево, опустошая обойму. Не ожидавший, что тут будет еще кто-то, килрач неосторожно выступил из-под прикрытия металлической двери, очутившись на пути одного из клубков плазмы.
Огненный лемех пронзил левый бок и часть плеча килрача, отшвыривая его к стене. С грохотом на пол посыпались украшавшие интерьер картины, жалобно хрустнул пластиковый стеллаж с книгами. Так и не издавший ни одного звука килрач грузно осел на пол; во втором дверном проеме появилась пара охранников, явившихся на звук стрельбы.
"Дармоеды!" - хотел выругаться Арбитман, но боль в груди после падения не дала ему произнести ни слова. Сердито покосившись на растерянно топчущихся над телом капрала десантников, полковник похромал к килрачу. И тут его ждало сразу два сюрприза: во-первых, килрач каким-то образом был еще жив, хоть полученные им ранения процентов на сто пятьдесят относились к категории "несовместимых с жизнью". А вторым сюрпризом был черный шар гравигранаты в уцелевшей руке "кота"!
Окруженные обожженной шерстью, залитые кровью губы килрача разомкнулись и до прикованного ужасом к месту полковника донеслись прерывистые, тихие слова на ломаном, но вполне различимом лингвосе:
- Зря вы взяли наших детей! - пальцы килрача дрогнули, освобождая предохранительный тумблер гранаты. Мерцавший над ним красный огонек мигнул в последний раз, меняя цвет на ярко-зеленый. - Зря…
- Ты-ы СУКА!… - только и успел выдохнуть в глаза умирающего полковник, под нарастающий писк гранаты и стремительно тяжелеющее тело.
А затем в радиусе метров тридцати выплеснувшийся из гравигранаты шквал энергии создал гравитационное поле в сто сорок пять раз превысившее нормальное тяготение Аполлона-2…
Впрочем, смерть полковника Давида Арбитмана, начальника концентрационных лагерей для военнопленных на второй планете системы Аполлон в секторе Фурсан была мгновенной и почти безболезненной - как и для многих, кто оказался на свое несчастье вблизи.
*20*
11:32 - 12:45
Буря нарастала и, словно ее отражение на земле, кровавая мясорубка набирала все новых сил.
Сто сорок килрачей ворвались в транспортный узел у подножья одного из холмов: там несколько сот человек пытались подготовить узел к шторму. Вооруженные камнями и палками килрачи, как стая демонов, набросились на них, наплевав на почти восьмикратное численное преимущество, и на десять-пятнадцать минут весь вокзал превратился в арену бессмысленной, ужасающей бойни. Доведенные до безумия килрачи гибли один за другим, но перед этим успевали отправить на тот свет по пять-шесть человек; некоторые голыми руками рвали человеческие тела на части, в безумии мощными ударами ломали шейные позвонки. Будь у людей оружие мощнее кирок, топоров и ножей, возможно, им и удалось бы отстоять вокзал, а так к исходу двадцатой минуты внутри здания осталось несколько сотен трупов или покалеченных людей и килрачей; оставшиеся семь "котов" лишь мельком оглядели все вокруг и пошли дальше…
Тринадцать килрачей с трофейными вейерами больше тридцати минут прицельным огнем блокировали широкую дорогу из города, пока их сородичи взламывали оборону из трех дотов и легковооруженной бригады пехоты севернее. В конце концов, на подмогу людям из города выползли два танка. До килрачей добрался только один: во второй угодило сразу три ракеты. Вспышка взрыва осветила и расправу, учиненную первым танком над килрачами, и безнадежно опаздывающие человеческие отряды: этих самых тридцати минут более чем хватило, чтобы завалить своим трупами подходы к дотам, но зайти в "мертвую зону". Не больше пары десятков смогли проникнуть внутрь укреплений, и тогда тяжелые орудия приближающихся людей выплюнули косматые шары сконцентрированной плазмы. Словно расплатанные головы шары описали изящные дуги и рухнули на захваченные огневые точки, затопив на десятки квадратных метров вокруг все ослепительным огнем, в котором плавилась даже многометровой толщины броня дотов…