Мистер Трамбл на миг задумался.
— Не думаю. Среди такой толпы трудно разглядеть кого-нибудь… — Внезапно его лицо прояснилось. — Дорогая, давайте побережем наши силы и ваши ноги. Здесь находятся помещения для отдыха. Там есть скамейки. Вы пока побудьте там, а я постараюсь встретить кого-нибудь из наших знакомых. А затем мы все вместе осмотрим выставку.
— Как скажете, — вздохнула она. Боже, сколько надежд она возлагала на прогулку! Сидеть в тишине и покое намного лучше дома, для этого не стоило выезжать. «Меня все считают домоседкой, пожалуй, я соглашусь с этим мнением». — Вы очень деликатны, мистер Трамбл.
— Вот и чудесно! Здесь вам будет покойно, а я вернусь через несколько минут. Хорошо бы встретить мисс Мелроуз! — И с этим пожеланием он исчез. Хейли с насмешкой посмотрела ему вслед.
Увы, она опять была предоставлена самой себе. Минута проходила за минутой, ожидание становилось утомительным. От нечего делать она принялась рассматривать посетителей, ходивших по залу. Перед ее глазами мелькали люди из самых разных слоев лондонского общества, Хейли пыталась получше запомнить наиболее заметные типажи, чтобы потом подробно и колко описать их тете Элис, когда та начнет расспрашивать о выставке.
Толпа посетителей представляла увлекательное зрелище, от которого невозможно было оторваться. Вскоре Хейли приметила изысканно одетых мужчину и женщину, которые сразу привлекли ее внимание. Они шли рука об руку, смотря друг другу в глаза так, будто вокруг никого не было. Обоюдные знаки внимания, согласованные движения рук, походка — они словно ступали по облакам, — выдавали влюбленных с головой. Их не смущали условные правила приличий, они шли так, будто их соединяла неразрывная связь, сильнее которой нет на свете.
Хейли смотрела и не в силах была оторваться от влюбленных. Она едва ли не утратила дар речи, когда мужчина рукой коснулся щеки девушки и откинул локон с ее лица, а затем кончиком языка незаметно для остальных провел по уху своей возлюбленной. От такой интимной ласки Хейли растерялась, удивилась их непосредственности, а потом неожиданно для себя позавидовала. Интересно, что испытываешь, когда тебя ласкают таким образом? А тот, кто так смело касается своей спутницы, неужели ему безразлично, где он и что о нем подумают окружающие?
— Мне кажется, мисс Морленд, вы тоже страдаете небольшой слабостью — подглядывать за посторонними!..
Хейли чуть не подпрыгнула от испуга и соскочила со скамьи. О ужас, быть уличенной в таком неблаговидном занятии, — и кем, мистером Хоуком!
— Нет, нисколько. Я просто любовалась… — Кровь прилила к ее Щекам. Она совершенно растерялась, не зная, что сказать в оправдание. Ни одно название растения, которым она якобы любовалась, не приходило ей в голову. — …зеленью, — запнувшись, наконец-то выговорила она.
— Неужели?
Однако его голос звучал не насмешливо, а дружески и чуть-чуть дразняще.
— Я очень люблю зелень, — улыбнулась она, еще не оправившись полностью от смущения. — А вы?
Он подошел к ней почти вплотную.
— Думаю, мистер Миллстейн и мистер Браун просто помешались на папоротниках. Вероятно, в чем-то они правы, считая, что людям нравится любоваться красивыми растениями из экзотических стран, не отходя далеко от порога своего дома.
Его голос звучал вкрадчиво и провокационно. Хейли чуть вздрогнула оттого, как это было сказано, а еще больше от странного блеска в его глазах.
— Разумеется, вы правы. Разве увидишь такие папоротники в Гемпшире?..
Гален оглянулся через плечо на пару влюбленных, что привлекла их обоюдное внимание.
— Вы когда-нибудь были влюблены подобным образом, мисс Морленд?
— Что за неприличный вопрос, мистер Хоук?
— Разве он неприличный? — Хоук пожал плечами и жестом предложил ей опять сесть на скамейку. — Выпытывать чужие секреты? Боже меня сохрани!
Хейли осторожно присела, мысленно напоминая себе, Что они на людях. Держалась она напряженно и настороженно.
— Я рада, что вы это понимаете, сэр.
Однако пристальный взгляд Хоука говорил об обратном, более того, он неприятно волновал ее. Рядом с ним Хейли чувствовала себя беззащитной и растерянной, ее хваленое благоразумие изменяло ей. В его изумрудно-зеленых глазах светилось что-то нехорошее, пагубное, греховное, нечто такое, что никак не подобало слову «джентльмен». Его внешность как джентльмена была безукоризненна, но то, что скрывалось под его элегантным видом, плохо увязывалось с тем, что сквозило в его взоре.
Вдруг в его взгляде промелькнула неприязнь, причем быстро, что Хейли даже засомневалась — не почудилось ли ей?
Он присел рядом с ней.
— Что вы делаете, мистер Хоук?
— Пытаюсь понять вас лучше, мисс Морленд. Вы не так просты, как кажетесь на первый взгляд. — Он склонил голову набок, будто решая сложную задачу. — Неужели любовь такая запретная тема, что об этом нельзя говорить?
— Нет, не запретная… — Хейли замялась. — Но говорить об этом очень сложно, легко быть неправильно понятой.
— Возможно, я поторопился, задав подобный вопрос. — Гален выпрямился, опять заговорив в дерзко-легкомысленном тоне. — Когда вы смотрели на влюбленных, на вашем лице возникло такое выражение, будто вы сожалели об утерянной любви или мечтали о любви. Вы выглядели точно нищий попрошайка возле дверей булочной.
— Да как вы смеете! — Она едва удержалась, чтобы не отвесить ему пощечину. — Я не выпрашиваю любви как милости.
Заслонив на всякий случай лицо рукой, он рассмеялся.
— Прошу извинить меня, мисс Морленд, за бестактность. Но разве можно не завидовать этим влюбленным, пусть даже втайне?
Неприятные мурашки пробежали по спине Хейли.
— Тут нечему завидовать. Любовь — это глупость. Девушка должна держать мысли при себе, если она хочет избежать… — Она закусила губу, пытаясь подобрать подходящее слово. — …если она хочет избежать несчастья.
— Вот именно, несчастья. — Гален склонился к ее уху и, понизив голос, насмешливо произнес: — Думаю, любящий вас человек будет рад пожертвовать всем, что есть на свете, лишь бы только избежать, как вы совершенно справедливо подметили, несчастья.
Одновременно он как будто случайно дотронулся рукой до ее платья, так что его пальцы коснулись ее бедра. Хейли едва не подскочила на месте, легкий наряд не был надежным щитом. Дрожь пробежала по ее телу, но хуже всего было то, что она была не в силах ни встать, ни отодвинуться.
— Не надо мне…
Он как ни в чем не бывало положил руку на спинку скамьи. От его столь близкого движения Хейли на миг утратила нить мыслей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
