Черт! Я реально на грани от того, чтобы взорваться!
Он ведь сейчас практически прямым текстом подсовывает под Марка эту свою Римму!
Даже не намекает! Почти прямо говорит, что, раз у нас нет детей, то и жена может подвинуться! И что ее пора заменить.
— Малыш. Все в порядке?
Марк явно чувствует, как я напрягаюсь.
Успокаивающе поглаживает мою руку и мягко целует в висок.
— Прошу прощения. У моей жены бабушка заболела. Он немного устала. И волнуется за нее. Так что там насчет стажировки?
— Римма могла бы приступить даже завтра.
Зимин кривится, когда Марк целует меня, но нагло продолжает переть. Как танк.
— Вы знаете, Вадим, вы вот сейчас очень правы. Сложно быть объективным. Когда речь идет о своих. Я ведь тоже не смогу к вашей дочери относиться, как к случайному человеку. Мне кажется, самый лучший вариант устроить ее к кому-то, с кем у вас нет никаких общих дел. Это будет наиболее для нее полезно. О. А вот и Кир.
Марк машет рукой, как будто бы и не замечая, что Зимин начинает раздуваться, как индюк. Даже багровеет от злости.
— Кир, мы здесь. Думаю, остальную часть переговоров лучше сразу проводить с моим адвокатом. Чтобы он уловил суть и смог уточнить все необходимый вопросы.
Зимин со злостью начинает ковырять десерт в своей тарелке. Так, как будто на его месте представляет или меня или Марка. И пытается кого-то из нас расчленить.
Остальной вечер мы почти весь проводим на этих переговорах.
К нам присоединяется и Вит, все же он партнер Марка. Хоть Марк и одаривает его таким взглядом, что другой бы уже сполз под стол. Мужчины обсуждают финансовые и юридические детали.
Но, кроме них, идеи для того, что будет лучше и интереснее для детей.
— А вы, Мария, что думаете? Нам нужен женский взгляд. Он нам даже необходим.
Я начинаю, и… Неожиданно увлекаюсь.
Описываю детское меню, декоры номеров и комнат для игр в ресторанах, разные развлечения.
— Ой. Простите. Я заболталась.
В какой-то момент понимаю, что говорю уже полчаса, а все на меня просто смотрят.
— Ну почему же? У вас прекрасные идеи, Мария. Быть может, вы присоединитесь к нам, когда все это мы будем воплощать уже в реальности?
Ян Рудковский мне определенно нравится. И, похоже, он и правда заинтересовался моими идеями, а не слушал только из вежливости.
— Если позволит время.
Я ехидно улыбаюсь Марку. Назло.
— Вы чем-то заняты? У вас собственный бизнес?
— Я пишу картины. Правда, у меня был некоторый перерыв, но теперь… Теперь я собираюсь вернуться к ним. Чувствую наконец прилив вдохновения.
— Судя по тому, как смотрит на вас ваш муж, он способен вдохновить вас на целую галерею!
Ян добродушно кивает.
Я улыбаюсь еще шире. Кир начинает кашлять в кулак, а Марк натурально и неприкрыто скрипит зубами.
Зато Вит смеется, и тут же они с Марком пересекаются взглядами так, как будто уже началась драка.
— Вы правы, Ян. Настоящий мужчина всегда вдохновляет.
И с чего это вдруг Марк так сильно сжимает сейчас мою руку, как будто собирается ее оторвать?
Мы возвращаемся домой в напряженном молчании.
Кажется, оно прямо таки трещит в воздухе, заполняя весь салон машины.
Марк слишком крепко сжимает руки на руле. Так, что он, кажется, в любой момент просто разлетится в щепки!
— Маша.
Дергает на себя, как только мы оказывается в квартире.
— Прости, Марк. Я устала. В душ и спать. Очень надеюсь, что тебя здесь не будет, когда я выйду из душа. И не трогай меня, пожалуйста. Не прикасайся. Мы уже не на людях. Свою роль я отыграла, как ты и просил.
— Что? В смысле? Не будет?
— Ну, у тебя же есть квартира, в которой ты остаешься ночевать, когда слишком задерживаешься на работе. Или выпиваешь. Возле офиса. Ты мог бы переночевать там.
Быстро прохожу в нашу спальню мимо остолбеневшего Марка.
А он что думал? Один вечер, в котором я буду играть в счастливую семью, и все забылось? Как бы не так!
Хватаю халат и чистое полотенце.
Быстро захожу в ванную, запирая за собой дверь.
Откручиваю кран, забираясь под упругие струи воды.
Мне хочется смыть с себя все. Себя саму. Свою прежнюю жизнь! Все!
Но, кажется, даже сквозь ударяющие сверху струи, я чувствую тяжелое дыхание Марка.
Намыливаюсь, отчаянно тру все тело мочалкой. Так, что оно начинает гореть.
— Да черт возьми!
Дверь просто вылетает от мощного удара.
Не успеваю ни вздрогнуть, ни прикрыться, как Марк оказывается рядом. Прямо под струями воды. В одежде.
— Не смей!
Выбрасываю руки вперед, но это не помогает. Он с силой прижимает меня к себе. Зарывается пальцами в мокрые волосы. Впечатывается в меня всем телом.
— Прости меня, Маша. Прости.
Марк как безумный лихорадочно шепчет. Скользит руками по моей коже.
— Прости. Я не представлял, что так… Что настолько… Так сильно сделал тебе больно. Так сильно, что ты… Не ломай себя, пожалуйста. Я умоляю тебя. Ты же… Ты же такая особенная. Ты ведь совсем другая. Что ты с собой сделала? Не мсти мне так, Маша. Этот новый вид, Виталий… Тебе же самой будет потом больно. И противно. Не ломай себя. Прошу.
Марк тяжело дышит. Лихорадочно гладит меня. По лицу, по плечам.
— Прости меня, Маша. Прости. Я просто идиот. Только оставайся. Собой. Малыш. Моя малышка.
— Выйди пожалуйста, Марк.
Цежу ледяным голосом, собирая все свои силы.
— Нет. Маш. Подожди. Не гони меня. Прошу… Ты ведь особенная. Ты… Совершенно другая. Не делай этого с собой. Ты же себя сейчас всем этим топчешь! А потом не соберешь!
— Я?! Это ты! Это ты, Марк, черт тебя побери, Князев! Ты все растоптал! К чертовой матери! Я была тебе удобной? Да?! Ну конечно! Удобная Маша. Которая посвятила всю себя тебе! Которая только и делала, что тебя ждала и любила! А теперь все! Все, черт тебя раздери, Марк! Той Маши больше нет! И больше никогда не будет!
— Перестань.
Я дергаюсь, но Марк обхватывает мои скулы рукой.
Покрывает все лицо быстрыми поцелуями.
— Перестань, Маша. Ты не понимаешь сейчас, что творишь.
— А ты? Ты понимал, что творил вообще? А? Раз я для тебя такая особенная? Такая уникальная? Так какого черта ты… С ней…
Я задыхаюсь. Задыхаюсь, черт возьми!
— И все эти остальные? Они же липнут к тебе! Думаешь, мне было так приятно быть в этом зале? И думать. С кем из них у тебя что-то было? С половиной тех женщин? Я же видела, как они на тебя смотрели! Или больше, чем с половиной? На один раз? Или у тебя постоянные любовницы?
— Маша. Перестань.
Марк отшатывается от меня.
Продолжает удерживать и только пронзительно смотрит немигающим взглядом. В его глазах сейчас … Боль? Или мне только кажется? Может, я опять придумываю себе все. Как придумала себе своего идеального Марка. И нашу счастливую семью.
— Я все поняла, Марк.
Устало откидываюсь на кафель стены.
— Все очень ясно. Жена, семейный очаг. Дети. Для этого я тебе подхожу. Такая. Какой была. А для всего остального… Для остального, для развлечений у тебя вот такие… Другие… Такие, какой ты не хочешь меня видеть!
— Маша. Не нужно.
Лицо Марка и правда искривляется, как от боли.
— Не нужно. Так. Те… Они просто дешевки. И ты права. Для семьи и для жизни нужны совсем другие женщины. Ты. Для семьи мне нужна ты. Только ты. Я не знаю, как у тебя вымолить прощение. Черт. Просто не знаю. Просто. Прошу. Поверь мне. Я больше никогда не причиню тебе боли. Никогда ничем не обижу.
— Ты клянешься?
Судорожно сжимаю руки в кулак. Так, что ногти прорезают ладонь до крови.
— Клянешься, Марк? Что такого больше не повторится? Что ты никогда, до конца нашей жизни не заведешь больше никакой интрижки на стороне? Даже на один раз?
— Клянусь.
Марк не мигает. Смотрит мне в глаза тяжелым, больным взглядом.
— Клянусь, Маша. Ты и наша семья мне слишком дороги. Это самое важное для меня. Я ничего. Никогда больше не допущу такого, из-за чего мог бы тебя потерять. Я был идиотом. Просто… Просто не думал. Но теперь… Теперь все будет иначе. Даю слово.
