цену. И явно завышал ее, на мой взгляд.
Сказать, что я удивилась — промолчать. Мы на пару с Шиловым находились в полном замешательстве. Одно дело, когда невыносимый товарищ доставал меня в лицее, и совсем другое, если он решил испортить мне жизнь вне стен учебного заведения.
— Все, кавалер, свободен, — бросил Алексей небрежно Андрюхе, ухватив меня за локоть. В словах послышалась угроза.
— Маш? — в недоумении обратился ко мне одноклассник.
— Все в порядке, — улыбнулась я Шилову, изображая спокойствие. — До завтра.
— Точно порядок? — все еще сомневался парень, поглядывая то на меня, то на Антипова.
— Детка, еще один вопрос — и я ему ебальник разнесу, — сказал мне на ухо Леша голосом низким, глубоким, с хрипотцой.
— Полный, — выпроваживала я непонятливого Андрея.
Присутствие мажора действовало как парализующий укол. Мысли вертелись вокруг одного вопроса: что он тут делает? И следом накидывались еще пятнадцать, которые задать я вряд ли решилась бы. Леша удерживал меня рядом с собой, пока мы провожали взглядом Шилова. А едва одноклассник скрылся за углом, я выдернула руку из цепких пальцев Леши и сделала шаг к подъезду.
— Не так быстро, кукла, — дернул Антипов меня в сторону и прижал спиной к стене дома, нависая.
От него полыхало жаром, уверенностью и недовольством. От этого всего можно было задохнуться, и меня опять начало мутить. Буквально. В области желудка ощутимо задребезжало, а следом волна разлилась по всему телу и долбила пульсом в горле. Ощущения странные и пугающие. Старалась дышать ртом, как собака, пытаясь ослабить напряжение. Подняла глаза и встретилась с однокашником взглядом. Стало совсем плохо.
— Леш… — смотрела на него не мигая, чтобы не спровоцировать на… Сама не знала на что.
— Ты не ответила. Нагулялась? — повторил Антипов с издевкой.
— Мы не гуляли. В кино ходили, — оправдывалась я, не понимая за что и главное, почему.
— А разрешения ты спросила? — по его лицу пробежала волна раздражения.
— Что?
— Я запретил тебе идти, — отчеканил каждое слово Леша, еще ниже склонившись надо мной.
— Ты не мог бы отойти? — поджала губы, сдерживая обиду, и уперлась в его грудь ладонями.
Он мне что, хозяин? Почему я должна у него что-то спрашивать?
— Зачем? Мне и так хорошо, — навалился на меня еще сильнее.
— Тебя вот-вот разорвет от самодовольства, дурак, — теряя крупицы самосохранения, прошипела я.
— Предупреждаю, детка, — тихо сказал Антипов, потираясь скулой о мой висок как кот. — Увижу с кем-нибудь еще раз — и придет пиздец. Обоим.
— Да что тебе от меня надо-то?! — не выдержала я, переходя на повышенный тон и вырываясь из капкана его рук, которыми он держал меня за плечи.
— Тш-ш-ш, рот свой закрой, он ещё не на уровне моей ширинки.
Хотела бы я знать, почему так реагирую на провокации, но…
— Ой, что это? — тихо сказала, прислушиваясь и изображая недоумение. Разумеется, наиграно и с ехидством. — Ты слышал?
Антипов сузил глаза. Молча пытливо глядел на меня. Ждал, команду «фас»…
И я не подвела:
— Кажется, за тебя опять твой член разговаривает. Ты бы потрахался, пока совсем право голоса не потерял! — вскипела я, чего уж говорить.
Пальцы Алексея на моих плечах сжались сильнее. Он чуть задрал голову вверх и как-то обреченно усмехнулся. Поскреб зубами нижнюю губу и шумно вздохнул. Когда он вперился в меня взглядом, у меня внутри все обмерло.
— Заботливая сучка. Придется воспользоваться предложением…
В этот момент из подъезда выходила соседка с четвертого этажа. На инстинктах самосохранения я вскинула правое колено и приложила Антипову по сокровенному месту, которым он думал.
— Бля-я-ять, — сложившись пополам, сдавленно прошипел Леша, убирая от меня руки.
А я, воспользовавшись заминкой, побежала домой.
Глава 15
Уже ночью, лежа в кровати, я перебирала события прошедшего дня и вместо похода в кино воспроизводила в памяти до оскомины встречу с мажором. Рядом с ним все мои нервные окончания становились в разы чувствительнее, и обострялось ощущение опасности. Добивало же меня понимание неправильности происходящего. Антипов стал моим триггером, который выбивал из состояния покоя всякий раз, как попадал в зону видимости. Рядом с ним я балансировала над бездной, где с одной стороны — иррациональное умиротворение, а с другой полный эмоциональный раздрай. Если второе вполне объяснимо, то первое выглядело ненормальным и пугающим.
Всю следующую неделю Алексея в лицее не наблюдалось. Ликование в моей душе достигло высшей отметки. Приятная мысль, что он перевелся навсегда в другой лицей, грела мне душу. Я так сильно стремилась избавиться от парня, что в груди болезненно и тихо скулила моя душа при каждом его упоминании.
Спустя пять дней по учебному корпусу я ходила уверенно, не прячась по углам. Перестала на уроки опаздывать, стремясь проскочить в класс незамеченной. После моего защитного выпада у дома ожидать можно было чего угодно.
Жизнь налаживалась.
Правды ради, на входную дверь школы я посматривала. Пару дней назад ввалился какой-то парень, напоминающий ростом и фигурой Антипова, и у меня чуть сердце из груди не выскочило. Стояла как кролик под прицелом двустволки. В груди сердце ушло в спринтерский забег, щеки горели, ладони вспотели, в горле ком… Кошмарное ощущение. Такой страх на меня еще ни разу не накатывал. Но все обошлось. Обозналась.
В понедельник, после третьего урока, Кира ожидаемо, побежала за булочкой. Странная у нее диета, о чем я узнала недавно. Мало того, что подруга и так тощая, — я на ее фоне бегемот, — так она пропускала завтрак, чтобы сожрать в обед булку. Логика мне не ясна. Совсем.
Прилепившись к окну, я наблюдала за детворой, которая гонялась по внутренней территории лицея. И я бы побегала, если б это не выставило меня полной идиоткой. Странно, что со временем начинаешь зависеть от чужого мнения. В начальных классах меня мало волновало подобное. То ли мы так сильно хотим соответствовать идеалам, то ли все недооценены в стремлении быть нужными и значимыми. Заметила, что чем старше становилась, тем больше проваливалась в себя и пыталась копаться. Обрастала хламом, который приводил к неминуемому беспорядку, и никак не могла сделать генеральную уборку.
— Меня высматриваешь, кукла Маша?
Я резко развернулась и увидела Антипова с дружками, что застыли поодаль. Стоял однокашник весь из себя красивый. Черные
