Уже написав этот отчет, я ещё кое-что услышал от Вилпинса по телефону. Он сообщил, что француженка Беллами — Олали Голи — настоящая ведьма. Живет она на Кларендон Хаус, около Гордон Сквер, в Блумсбери ( Телефон Холборн 56345) Она следит за собой и живет довольно неплохо. Но Вилпинс не знает, откуда у неё деньги. Возможно, от Белдо. Но я не думаю: у самого Белдо дела не слишком хороши и с деньгами большие проблемы.
Теперь ещё кое-что новенькое. В тот вечер, когда разделались со стариком Августом, все братцы встретились за ужином в «Блю Джей». Сайзер утверждает, что никогда ещё не видел такого сборища. Между прочим, они почти не пили, что удивило всех. Около 22.00 все разошлись, по словам официанта, собираясь зайти к Вилли Мероултону. Официант рассказал Сайзеру, что они обсуждали, как раздобыть у Вилли денег или хотя бы поручительство под залог.
Сайзер сообщает, что Джереми вернулся в «Блю Джей» в 23.00, немного выпил, поговорил несколько раз по телефону и удалился. Пол с Персивалем вернулись в «Блю Джей» около половины второго, выпили, потом направились в «Силвер Пират». Беллами в «Блю» не возвращался. Сайзер считает, что он отправился к Олали.
На сегодня все.
До скорого, дружище. Будь осторожен. Дарки."
Кэллаген медленно потягивал чай. Тот был отличный, да он и вообще любил чай. Сидя возле пылающего камина, он выглядел как любой другой мужчина в расцвете лет и в отличной кондиции. Новый костюм прекрасно сидел на отлично скроенной фигуре.
Мисс Дапл, одна из владелиц чайной, покосилась на него, проходя мимо с подносом . Ей нравилось, как густые черные волосы Кэллагена волнами ниспадали на затылке.
На кухне она заметила подруге:
— Мне нравится тот посетитель у камина, Полли. Выглядит очень мило. Такому человеку можно доверять, я уверена.
Кэллаген допил чай и вытащил маленький черный блокнот из тех, что стоят у Вулворта три пенса. Начав было делать пометки, он тут же встал, подошел к стойке и спросил, где можно позвонить. Мисс Дапл указала на кабинку в углу и одарила его при этом игривым взглядом.
Кэллаген набрал номер — Холборн 56435. Услышав длинные гудки, достал из кармана носовой платок и положил его на микрофон. Потом раздельно и отчетливо произнес в трубку:
— Мне нужно поговорить с мисс Голи.
У собеседницы был сильный французский акцент.
— Кто говорит?
— Не имеет значения, моя сладкая. Позови мисс Голи к телефону и скажи, пусть поторопится.
— Мадмуазель не подойдет, пока не узнает, кто говорит — прозвучало уже строже.
— Она не подойдет, вы говорите? — жестко переспросил Кэллаген. — Отлично. Скажите ей, что говорит, быть может, друг Арни Белдо. Обратите внимание, я сказал: быть может. Объясните Олали, что если она понимает, что для неё хорошо, а что плохо, пусть поторопится.
Он слышал, как положили трубку, а минуту спустя услышал другой голос: высокий, тягучий, непроизвольно вызывающий в памяти первый ряд кордебалета французского стриптиз-ревю.
— Олали Голи у телефона. Кто говорит?
— Прекрасно, — Кэллаген снял с телефона платок. — Теперь слушай внимательно. Вечерком я загляну с тобой поговорить. Так что будь дома. Будь дома, даже если Белдо скажет, что не знает, кто я такой. Причина в том, что тебе грозят большие неприятности из-за убийства Августа Мероултона. Не притворяйся, что ты об этом ничего не слышала. И не прикидывайся, что не горишь от нетерпения расспросить Беллами о деталях.
Но, думаю, в будущем тебе не светит с ним часто видеться, если не станешь делать то, что я скажу. А может так случиться, что ему достанется куча денег. И тебе сразу захочется знать, какую вести игру, чтобы наверняка урвать свое. Я как раз тот, кто может тебе это подсказать.
Не рассказывай никому об этом звонке. И на твоем месте я бы воздержался на некоторое время от встреч с Беллами. Поняла? Он может оказаться в сложном положении. И когда угодит под суд за убийство, будет говорить все, что угодно, чтобы спасти свою шкуру. Например, что был у тебя прошлым вечером между 23.00 и 1.00. Ладно, может был, может нет, но ты должна сказать, что его не было, иначе возникнет скандал и в результате вы с Белдо схлопочете высылку из Англии, как нежелательные иностранцы. Вы этого хотите?
На время воцарилась пауза.
— Когда вас ждать? — наконец спросила Олали.
Кэллаген усмехнулся.
— Около одиннадцати. Зовут меня Кэллаген. Я частный детектив. На твоем месте я бы никуда не выходил до моего прихода. Скажись больной и никого не принимай.
Он повесил трубку, вышел из кабинки, заплатил по счету и покинул чайную.
Кэллаген шел в сторону Челси. Краешком глаза он заметил, как сзади из-за угла вынырнул черный автомобиль.
Кэллаген закурил.
Автомобиль быстро набрал скорость, резко пересек улицу и подкатил к бордюру возле Кэллагена.
Тот остановился и повернулся лицом к машине. Шляпа сдвинута набекрень, сигарета беспечно свисала изо рта под каким-то лихим углом.
— По манере вождения всегда можно узнать полицию, — приветливо обратился он к водителю. Сержант подразделения быстрого реагирования польщенно ухмыльнулся.
— Я полагаю, мистер Слим Кэллаген? Детектив-инспектор просил передать, что будет весьма благодарен, если вы уделите ему несколько минут и проследуете с нами в Скотланд Ярд. Это по поводу убийства Августа Мероултона. Мистер Грингол сказал, что будет рад с вами увидеться, если только вас это не затруднит.
Лицо Кэллагена осветилось солнечной улыбкой.
— Для мистера Грингола я готов на все.
Как только сержант открыл дверь, он плюхнулся на заднее сидение, со вздохом откинулся на спинку и с удовольствием вытащил сигарету.
Автомобиль сорвался с места.
— Убийство Мероултона? — вежливо осведомился он у патрульного на переднем сидении. — Удивительно, утром я как раз читал об этом!
5. ВСТРЕЧА С МИСТЕРОМ ГРИНГОЛОМ
Джордж Генри Грингол (известный под кличкой «Танцор» ) был самым молодым детективом-инспектором в Скотланд Ярде. В сорок один год он весил 76 кило и носил маленькие жесткие усики. У него были непринужденные манеры, и он был весьма неглуп.
Если припомнить его карьеру, Грингол подвел под приговор Л. Джонса за двойное убийство, распутал дело Мириса, поймал Дромио Феранци, у которого была лучшая преступная организация в стране. И именно он вывел на чистую воду банду марсельцев, за что получил последний чин.
Грингол считал, что по возможности следует действовать честно. При необходимости он умел быть тонким и изобретательным. Грингол никогда не жевал резинку, не курил трубки, имел собственный доход, не решал запутанные дела за шахматной доской, не обращался к криминальным репортерам за помощью и не заглядывал под ковер в поисках «ключевой ниточки». Никто никогда не слышал от Грингола рассуждений о «ниточке», и однажды он заявил, что если бы встретился с таким теоретиком, то наверняка ничего бы не понял из его рассуждений.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
