Уинстон неудержимо рвался к цели, чего он только не предпринимал — использовал связи отца, обращался за помощью к матери. Житейская сметка, обаяние, чудесные светские манеры, влияние леди Рандольф, казалось, должны были открыть перед ее сыном любые двери. «Умоляю тебя, — слезно просил Уинстон мать, — не останавливайся ни перед чем, стучи во все двери, не принимай отказов». И Черчилль не остался перед ней в долгу. Позднее в своих мемуарах он, по обыкновению, очень образно описал ее старания: «Чтобы помочь мне, моя мать дергала за все ниточки, поворачивала все рычаги, до каких могла дотянуться, нажимала на все известные ей пружины»[41]. Но тщетно. Вдруг счастье улыбнулось Уинстону. Неожиданная встреча с премьер-министром лордом Солсбери оказалась решающей: лейтенант Черчилль был зачислен в 21-й уланский полк. Произошло это знаменательное событие в июле 1898 года. И сразу же Уинстон поспешил в Каир, чтобы в августе догнать армию Китченера в верховьях Нила накануне решающего наступления. Одновременно, по-прежнему служа двум богам — Марсу и Аполлону, Уинстон заключил договор с «Морнинг Пост», в которую посылал заметки о ходе операции.
2 сентября 1898 года произошло сражение при Омдурмане. Этот день предрешил исход кампании. На левом берегу Нила, в виду Хартума, сошлись восемь тысяч британцев и восемнадцать тысяч египтян с одной стороны и шестьдесят тысяч дервишей — с другой. Битва началась на рассвете. Дервиши, избрав тактику численного превосходства, наступали тесными рядами. Однако в распоряжении британского главнокомандующего находились восемьдесят пушек и пятьдесят пулеметов Максим, уничтоживших живой заслон противника. 21-му уланскому полку, разбуженному звуками горна в четыре часа утра, был дан приказ наступать. Рысью, затем галопом британская конница перешла в атаку и смешала ряды противника. В пылу сражения Уинстон застрелил из револьвера нескольких дервишей. «Пистолет — самая прекрасная вещь на свете»[42], — говаривал Черчилль.
Это было настоящее побоище: дервиши потеряли десять тысяч человек убитыми и двадцать пять тысяч ранеными. А у англичан и египтян было сорок восемь убитых и четыреста двадцать восемь раненых. На Китченера возложили всю ответственность за зверства, омрачившие победу союзников, и главным образом, за истребление раненых. В Хартуме была осквернена могила Махди, его останки бросили в Нил, а череп забрали как военный трофей. И хотя впоследствии военные специалисты склонялись к мнению, что атака 21-го уланского полка была тактической ошибкой, так же как наступление легкой конницы в Крыму, в народной памяти осталось лишь великое сражение, достойное пера Гомера. Черчилль всю жизнь гордился тем, что в двадцать три года ему, молодому офицеру, посчастливилось принять участие в последней в британской истории битве с участием кавалерии.
Тем временем армия Китченера продолжала продвигаться на юг вниз по Нилу. В середине сентября она достигла Фашода. В это же время в «Морнинг Пост» появились заметки Уинстона. Сам он, вернувшись в Египет, отправился оттуда в Англию, а в декабре снова уехал в свой полк в Индию. Однако в марте 1899 года Уинстон окончательно покинул субконтинент, а 3 мая подал в отставку, решив заняться политической карьерой.
Его репортажи, появившиеся в лондонских газетах, посеяли волнения среди граждан. Ведь уже в первой книге Черчилля «История Малакандской полевой армии» встречались эпизоды, в которых автор открыто критиковал действия командования. Кое-кто не без иронии предлагал озаглавить книгу «Советы младшего офицера генералам». Однако большинство отнесло эту дерзость на счет надменного характера молодого аристократа, которому не терпелось заявить о себе. И, тем не менее, на этот раз его довольно резкая критика командования Суданской кампанией нанесла ощутимый удар не только по генеральному штабу, но и по всей армии в целом. Порядочное общество было не на шутку возмущено дерзостью этого лейтенанта, позволявшего себе походя поучать старших по званию. И даже принц Уэльский, очень любивший Уинстона, был вынужден сделать ему замечание.
На основе репортажей с места событий Черчилль решил написать большое историческое полотно в тысячу страниц о Судане последней четверти века под названием «Война на реке». Книга вышла в ноябре 1899 года, сам автор находился тогда уже в Южной Африке. Критика в его книге была нацелена помимо прочих на самого главнокомандующего, чуть ли не заклятого врага Уинстона. А потому неудивительно, что генерал был представлен далеко не в выгодном свете: «Генерал Китченер никогда не заботился ни о себе самом, ни о ком бы то ни было. Он обращался с людьми, как с машинами, начиная с солдат второго класса, на приветствие которых генерал не отвечает вовсе, и заканчивая старшими офицерами, с которых он глаз не спускал. (...) Ни к раненым египетским солдатам, ни даже к раненым солдатам британской армии он не проявлял ни малейшего участия». Однако из последующих изданий книги этот эпизод, так же как и многие другие, таинственным образом исчез. Талант Черчилля заблистал уже в первом его историческом произведении, написанном убедительно и с опорой на факты. Потом были другие книги, не менее талантливые. Уже в первой своей книге Черчилль выражал сожаление о горькой участи Судана и его жителей. Как трогательна была эта скорбь колонизатора и убежденного империалиста!
Только-только благополучно закончилось египетское приключение, как атмосфера снова накалилась — теперь уже на другом конце империи. Участие в новой кампании сулило еще больше блестящих перспектив, и юный патриций, конечно же, не мог упустить такой случай. Его ненасытное честолюбие требовало славы. А с того момента, как в Южной Африке в 1886 году были обнаружены месторождения золота, постоянно росла напряженность в отношениях Великобритании и бурских республик — Оранжевой и Трансвааля. В 1899 году кризис достиг апогея. Война, казавшаяся единственным выходом, была развязана 11 ноября. Вопреки всем ожиданиям длилась она целых три года. Уинстона давно влекло к этим далеким землям, и он, заблаговременно договорившись с редактором «Морнинг Пост», предложил свои услуги в качестве военного корреспондента и подписал выгоднейший контракт. Двадцатипятилетний юноша должен был получить гонорар в тысячу фунтов за четыре месяца, газета также оплачивала все его дорожные расходы. И вот через два дня после начала военных действий Уинстон отплыл в Кейптаун на одном корабле с главнокомандующим и его штабом. По прибытии 31 октября нашего удачливого военного корреспондента назначили еще и лейтенантом в один из действующих полков британской армии — ланкастерский гусарский полк. На корабле Уинстон повстречался с другим военным корреспондентом, журналистом «Манчестер Гардиен» Джоном Аткинсом. Любопытно, как Аткинс описал своего коллегу: «До тех пор мне никогда еще не доводилось встречать такого человека. Сразу видно, что он честолюбив, к тому же эгоцентричен, однако наделен способностью сообщать свой пыл окружающим и вызывать у них симпатию»[43].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
