«Пушки» он бросил, так и не дочитав, переключился на рассказы Чехова, которые были заложены в память устройства еще продавцами. И эта литература его сейчас вполне устраивала. По крайней мере, не раздражала, как размазанные сопли зарубежных авторов бестселлеров. Ну, Чехов – это Чехов. Но ведь Евгений и многих современных отечественных авторов считал гораздо более интересными писателями, чем американских или английских. Вот принято хихикать над Донцовой, дескать, писуча дама чрезмерно, не великая это литература. А ведь большинство людей не Толстого с Тургеневым сейчас читает, а именно Донцову и прочих дам-детективщиц. И потом, вы сами-то пробовали писать с такой скоростью, да еще на приличном уровне? Слабо? Большинство ведь тех, кто хихикает, сами один разнесчастный роман кропают по три года и больше, а когда он выходит, то читать это произведение совершенно невозможно, поскольку скулы зевота сводит, а глаза сами закрываются. Это еще хорошо, если найдется такой эстет-издатель, что решится выпустить сей опус. Так ведь и тираж будет совсем не как у Донцовой, – каких-нибудь жалких две тысячи, на любителя. Спору нет, и такие книги нужны, но ведь не всем! И нечего в таком случае высокомерно посматривать на тех, кто пишет много.
Был у него один знакомый писатель, который единственный роман дописывал и переписывал долгие годы, практически всю жизнь. Не забывая после каждой переделки рукопись подсовывать в какое-нибудь другое издательство. Тем и кормился, а также лекциями о своем творчестве и авторскими концертами в маленьких провинциальных Домах культуры, где пел под гитару длинные и занудные, как степная дорога, баллады. Ничего, на хлеб с маслом хватало. Но без икры.
Бывали в истории примеры такого рода. Вон, Иванов «Явление Христа народу» тоже всю жизнь творил. И ничего, великолепная картина получилась, на века.
А роман тот с бесконечными переделками и поиском совершенства, если честно, написан был в стиле: «Вышел старик Ромуальдыч на крыльцо, понюхал портянки и аж заколдобился». Таким вот языком. Но ведь и на него находились читатели! Иначе издательства не выпускали бы, хотя и мизерными тиражами…
Такие мысли крутились в голове у Евгения, и он не мог понять, то ли Чехов ему их навеял, то ли тетки толстые с визгливыми голосами.
Рядом плюхнулась на подстилку Наташка, мокрая, веселая и запыхавшаяся.
– Ты чего не купаешься? – спросила она. – Сгоришь ведь!
– И правда! – спохватился он. – Не хватало еще потом простоквашей мазаться!
Жена рассмеялась:
– Ну, ты и темнота! Кто же сейчас простоквашу использует? Мази есть специальные.
– Химия, – скривился Евгений. – Облезешь еще после этой мази. Ладно, я пошел бухаться в волны!
Волн, кстати, не было, море лежало тихое и ровное, одно удовольствие – в нем бултыхаться. Он и бултыхался, пока какая-то сволочь не схватила его за ноги и не потащила в глубину. В том, что это человек, Миронов не сомневался ни секунды и присутствия духа не потерял. Вдохнул побольше воздуха, перестал сопротивляться и дал себя погрузить примерно на метр под поверхность воды. Пальцы, сжимавшие его щиколотки, были словно из стали, но, притворно расслабившись, он неожиданно рванул правую ногу, выдрал ее на свободу и, присев, изо всех сил ударил в том направлении, откуда его тащили.
Попал, и очень качественно, даже в коленку отдалось. Вторую ногу тут же отпустили, вокруг вскипела вода от множества пузырьков воздуха, выпускаемого через аварийный клапан и Миронов, перевернувшийся, чтобы схватить того, кто на него напал, увидел только тень, энергично работающую ластами и стремительно уходящую на глубину. Ну и черт с ней… Вот ведь идиоты!
Он вынырнул, спокойно доплыл до берега, выбрался и прилег рядом с Наташкой.
– Ну, как водичка? – спросила она.
– Отличная! Целый день не вылезал бы… Но надо собираться, у нас с ребятами дело одно есть.
– Что еще за дело? – возмутилась супруга. – Ты на отдыхе!
– Чего ты засуетилась? – удивился Евгений. – По хозяйству Мишке надо помочь. У него участок, сама видела, в каком состоянии.
– А, – успокоилась Наташка, – вон в каком смысле.
– Именно в таком, – подчеркнул муж. – А ты что подумала?
– Знаю я вас, ветеранов, – проворчала жена, но тему продолжать не стала. Слишком расслабляющей была окружающая их природа: море, сосны… тетки! Чтоб им пусто было. Миронов то и дело ловил на себе заинтересованные взгляды из-под шляп и панамок. Туда же! Им о внуках надо думать, а они на чужих мужиков поглядывают. Неистребима сущность женская, так и прет.
Они натянули шорты и майки, свернули покрывало. Евгений еще раз взглянул на пирс военной базы. Не оттуда ли явился боевой пловец? Что-то непохоже, те так топорно работать бы не стали, да и не ретировались бы столь быстро, после первого же отпора. Какие-то дилетанты на его жизнь покушаются, даже неудобно становится. Хотя, были бы профессионалы, неизвестно, удалось ли бы искупаться в этой теплой морской водичке…
Ворота базы, когда они проходили мимо, оставались все так же закрытыми, хотя он обратил внимание на одну из камер, которая была направлена не на вход, а куда-то вдоль дорожки. Кто его знает, может, солдатики развлекаются, созерцая полуобнаженных теток? Надо будет у Мишки расспросить про это учреждение, он не может не знать, что это за секретка расположилась недалеко от его дома.
Их встретили радостно. Мария возилась на кухне, готовя, вероятно, такой же щедрый ужин, каким был обед. Миронов воспользовался этим и, воззвав к совести жены, отправил ее помогать хозяйке. А сам хлопнул с друзьями по рюмочке и предложил повозиться во дворе, забор там поправить и все такое прочее. Мишка с Леней поняли все с полуслова и выразили горячее желание поработать на свежем воздухе, причем Штефырца прихватил с собой бутыль местного вина, а Шишову дал нести блюдо с крупным виноградом – на закуску.
– Что случилось, командир? – спросил Леня, когда они расположились на импровизированном столике у сетчатой изгороди, предварительно изобразив, что работают. Вокруг крутились пойнтер и спаниэль, Боня и Альфа, ожидая, когда им что-то перепадет со стола.
Миронов рассказал. Соратники задали пару уточняющих вопросов, похмыкали задумчиво, потом Мишка заявил, разливая вино по стаканам:
– Ерунда какая-то получается! Что за придурки нас атакуют? Руки бы им пообломать за такую работу!
– Что я и сделал, – улыбнулся Леня. – Нет, база здесь не замешана, пловец откуда-то со стороны был.
– Откуда ты знаешь? – заинтересовался Штефырца.
– Знаю, – лаконично ответил Шишов. – Они не при делах. Но, если что, помощи там попросить можно будет.
Н-да, правы были Евгений и Мишка в своих подозрениях. Темнил их старый боевой товарищ, но темнил в хорошую сторону, то есть был у него кто-то за спиной, сильный и уверенный. Как бы не само государство. В таком случае Леня устроился лучше всех из его бывшей группы. Не стал ни бизнесменом, как командир, ни вольным бандитом, как Монастырев с Оруджевым, ни даже торговцем, как Штефырца. Он продолжил, хотя и в несколько иной ипостаси, ту работу, которой все они занимались долгие годы. Ну что же, честь ему и хвала за это! А подробности подождут.
– Что делать-то будем? – спросил Миронов, принимая стакан с вином. – Мишка, ты уверен, что это можно пить? А то я уже наслушался историй, как тут местным шмурдяком народ травился.
– Обижаешь, командир! – Штефырца сделал вид, что и впрямь готов обидеться. – Я это вино беру у проверенного человека и сам его употребляю безо всякого вреда для организма, а только с пользой.
– Ну да, ты тут уже адаптировался, тебя никакая местная зараза не берет, а мы с командиром будем по переменке в сортир бегать, – прокомментировал заявление Мишки Шишов. – Сбегай ты лучше в дом за нормальной водкой!
Миронов стакан отставил, а Штефырца покорно отправился за сорокоградусной.
– Командир, – негромко сказал Леня. – Дела происходят непонятные. Мишку не пытаются убить потому, что думают – он эти десять «лямов» притырил.
– Чилийские, что ли?
– Ну да.
– Но мы ведь того помощника президента с рук на руки передали обмоченным, но живым и здоровым!
– А кто это знает? Только мы и те, кому передали. Ну, еще начальство. Англичане, что на нас наезжали, вполне могут быть уверены, что мы денежку присвоили. Они ведь по себе меряют.
– Но убивать-то нас зачем? Не проще потрясти на предмет наших гипотетических долей? А то к одному Мишке приходят требовать. Нас же тупо путаются грохнуть. Нестыковка какая-то получается…
– Вот и я о том же. Есть опасение, что и нашего молдаванина могут попытаться уконтропупить. Не надо ему об этом, наверное, говорить, чтобы не дергался раньше времени.
– Наоборот, скажем! Кто предупрежден, тот вооружен.
Вернулся Штефырца с бутылкой холодной «Парламентской» и, ставя ее на лист фанеры, заменяющий им стол, убежденно заявил:
