Когда я просунул пальцы под ее одежду и стянул облегающую ткань с ее плеч, она вздрогнула, ее тело напряглось от беспокойства.
Я послал в нее медленный импульс успокаивающей энергии, наполнив ее тело светом и умиротворением, и она застонала, мгновенно расслабившись.
— Не нервничай. — прошептал я.
Обнажая ее маленькие груди и живот, опуская ткань все ниже и ниже, пока она мягко не опустилась на пол, а она стояла передо мной обнаженная, дрожа.
— Никогда не бойся меня. — сказал я, поглаживая ее бока руками, в то время как моя тень медленно разворачивалась, заполняя ее тело, проникая в каждый уголок и трещинку, заключая ее в свои любящие объятия. — Я займусь с тобой любовью.
Она вскрикнула, задрожав, когда моя тень пробежала по ней, лаская ее изнутри, а мои руки легли на ее груди, поглаживая гладкую кожу, дразня ее.
Я никогда не интересовался совокуплением, пока не встретил Мэй. Тем не менее, я учился заниматься любовью, чтобы быть готовым к тому, что произойдет, когда придет время. Я точно знал, что делать, даже если в своем нетерпении был неуклюж.
Моя тень двигалась слишком быстро, прижималась слишком сильно, и она снова кончила с восхитительным криком, обмякнув в моих объятиях. На этот раз я достаточно контролировал себя, чтобы не присоединиться к ней снова, но это потребовало усилий.
Мой член дергался и болел, желая снова получить разрядку. Он хотел быть внутри нее. Поддерживая ее одной рукой, я стянул с себя брюки, успокоенный полупрозрачной темнотой, окутывающей нас обоих.
Она не видела обнаженных костей моих бедер, костяных каркасов вокруг них, которые позволяли моим ногам казаться человеческими, с крепкими мышцами.
Я сбросил пиджак, и поскольку у меня не хватило терпения как следует расстегнуть рубашку, я позволил своей тени разорвать ее на куски, которые упали на пол, когда я стоял обнаженный перед своей возлюбленной, радуясь, что она меня не видит.
Она бы не увидела, какой у меня костлявый живот, твердый, как мраморная скульптура. Сложные конструкции на костях моих рук и плеч или выступающие ребра.
Она не хотела видеть мой член. И хотя я хотел почувствовать ее прикосновение, я боялся, что она сбежит.
Твердый изгиб моего члена приподнялся, выступая из моего тела, его форма напоминала ятаган. Тот же всплеск энергии, который бился в моей груди, теперь пульсировал внутри моего члена, заставляя его вибрировать и покалывать от силы.
Если Мэй прикоснется к нему, она почувствует мощную пульсацию силы, проходящей через него.
Это заставит ее бежать? Или, может быть, что-то еще. Например, костяные выступы, проходящие по всей длине, гладкие и твердые, как шипы с тупыми концами.
Слабое свечение, пробивающееся сквозь трещины в костяной оболочке, красное, как цвет моих глаз в похоти. Или то, как он напрягся, потянувшись к ней, его движения были почти цепкими и подчинялись первобытным инстинктам.
Человеку это показалось бы чудовищным и ужасающим. Лучше спрятать это внутри нее, чтобы она не увидела.
— Ложись на спину. — прошептал я, нежно прижимая ее к себе. — Не бойся, моя тень поддержит нас. Она как подушка. Просто откинься на нее.
Она тихо вздохнула, ее тело стало гибким и послушным, и она сделала, как я сказал. Я последовал за ней, не в силах оторваться, и когда она опустилась на мягкое облако, парящее над полом бального зала, я оказался на ней сверху, опираясь на руки.
Ее глаза снова были закрыты, дыхание учащено, щеки так красиво порозовели. Я позволил своей тени медленно скользнуть внутрь нее, раздувая пламя, и ее лицо исказилось, словно от боли, и она тихо застонала, сжимая мои руки ладонями.
— Вирджил, пожалуйста!
— Скажи мне, чего ты хочешь. — прошептал я, почти смущаясь от своего нетерпения. — Я сделаю все, что угодно, только скажи.
Я не мог дождаться, когда наконец окажусь в ее объятиях, но легкая нервозность удерживала меня.
Что, если я сделаю ей больно? Что, если она заплачет? Что, если я не буду знать, что делать? Что, если я буду подавлен?
— Я хочу тебя. — всхлипнув, сказала она, открывая глаза и сосредотачиваясь на блеске в моих глазах. — Пожалуйста, Вирджил. Я готова.
Ее бедра были раздвинуты вокруг моих бедер. Мне нужно было только найти ее вход и засунуть туда свой член, а затем толкнуться.
Я знал механику этого акта. И все же…
— У тебя есть я. — прошептал я, медленно опуская пальцы вниз, моя тень пульсировала прямо у меня под кожей, разрываясь от желания прикоснуться к ней там. — Тише, Мэй. У тебя есть я.
С этими словами я медленно погладил ее между ног. Мэй брыкалась и хныкала, и я чуть не лопнул от удовольствия, почувствовав, как там бьется пульс жизни. Ее сладкое влагалище наполнилось жизненной силой так же, как и мой член, хотя для нее это было более незаметно.
Журчание крови, обильная припухлость, манящая влажность…
Мэй действительно была готова.
Я скользнул пальцами по ее горячей плоти, и моя тень медленно проникла внутрь, окутывая всю ее сердцевину паутиной своих усиков. Он прижался к ее наружным частям, обволакивая тончайшими нитями ее орган наслаждения, клитор.
Она вскрикнула и выгнулась дугой, и я полностью перестал двигаться, я и моя тень застыли, пока она медленно не распрямилась. Казалось, что даже самое незначительное мое прикосновение доводило ее до оргазма, и мне было трудно контролировать себя.
Заставлять ее сотрясаться снова и снова, наслаждаясь моим прикосновением, внезапно стало непристойной фантазией. Я бы мучил ее в экстазе до тех пор, пока она не заснула бы в изнеможении, а затем взял бы ее свободно, без риска быть замеченным, напугать ее.…
Но не сегодня. Не сейчас.
— Прости. — сказал я, мои пальцы все еще были между ее бедер, моя тень ждала. — Я не знал, что для тебя это будет так сильно. Я пытаюсь сдерживаться, но… Это трудно. Ты очень красивая, Мэй. Я желаю тебя так, как никогда никого не желал. Целиком и полностью.
Она всхлипнула, качая головой, а затем посмотрела мне в глаза. Мне показалось, что в полумраке она могла видеть только сияние моего лица.
— Спасибо. — сказала она хриплым голосом. — Я… чувствую то же самое. И не извиняйся, Вирджил. Это прекрасно. То, что ты заставляешь меня чувствовать.
Моя сдержанность, и без того слабая, испарилась. Я нашел ее вход, осторожно расположил свой член и погрузился в нее.
Когда она закричала от вторжения, свет хлынул из моего тела, энергии, скопившиеся внутри меня, были такими мощными, что им нужен был выход.
Тьма рассеялась, и глаза Мэй расширились, когда она увидела меня. Всего меня.
Охваченный отчаянием, я ждал, что она закричит.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Мэй
О, боже. О, боже милостивый.
Я не могла пошевелиться. Это было слишком, и я могла только впитывать то, что видела и чувствовала, Вергилий надо мной и внутри меня, Вергилий, мой муж, Вергилий скульптура.
Он был прекрасен.
Я много раз задавалась вопросом, как выглядит его тело и насколько оно похоже на человеческие. Было ли это похоже на его лицо, похожее на скелет, но все же приближенное к человеческому?
Или это было что-то другое, что-то причудливое, чего мое воображение даже представить не могло? Был ли он пустым под своей одеждой? Было ли это пространство просто заполнено его тенью?
Но на самом деле он был гораздо более сложным, таким восхитительным. Я медленно смотрела, пока свет, исходящий от него, не превратился в ровное сияние, и я могла разглядеть каждую деталь.
Я могла видеть обнаженные кости внутри него. В его груди разгорался дикий, бурлящий свет, красный, сливающийся с темнотой его тени, словно отблески углей, танцующих в черном дыму.
Это было у него за ребрами.
Кремовые, пропорциональные кости защищали его грудную клетку, как плотная броня его сердце-молнию, и на мгновение я задумалась, смогу ли я дотронуться до него.
Может быть, там было достаточно широкое пространство, чтобы я могла просунуть палец.
