— Чего ты там мычишь? Иди давай, работать и отрабатывать свою чистую совесть перед государством и законопослушными гражданами, — Триша сама смеялась внутри, но ждала, что первой прострелит Миллс.
Но Миллс держалась, хоть и с трудом.
— Вот встану и пойду. А когда выйду, выйду замуж за мужчину и рожу трёх сыновей, — гордо сказала брюнетка.
— Вау! — с уст Райэн сорвался смешок, но она подавила его в себе, — а я уйду в монашки!
Реджина изо всех сил сдерживала смех, но фантазия играла с ней злую шутку.
— Ну да, а я к тебе исповедоваться ходить буду. Да, мать-настоятельница?!
— Твою мать, — всё же Триш не выдержала первой и, сказав, — слушаю тебя, дочь моя, — закатилась звонким смехом.
Миллс также захохотала, и у неё от этого дикого смеха хлынули слезы из глаз.
— Ты будешь красоткой в их одеянии. Чёрное с белым тебе пойдёт, и ты не будешь выставлять свой пупок наружу.
— А ты будешь примерной женой. Готовить завтраки, стирать носки мужу и делать домашнее задание по математике сыну, — также подкалывала Триша.
— Трём сыновьям, трём, — уточнила брюнетка, — а ходить я буду в фартуке и повязке на голове, чтобы длинные волосы не мешали.
— Ты меня убиваешь с каждой секундой, — Райэн уже держалась за живот, так как было больно смеяться, — фантазия — огонь.
— Это не фантазия, а мечты! — Миллс показала указательным пальцем в потолок, — вот чё ты ржёшь? Буду домохозяйкой, и секс у меня будет по расписанию, не больше пятнадцати минут.
— Пятнадцать минут? Фу! — возмутилась Триша.
— Не больше! — Реджина хохотала, но продолжала что-то говорить, — Господи, Триш, что я несу?!
— Бред! Полнейший бред, — Триш громко и резко выдохнула, — но ржачный.
— Ну, хоть ржачно, — Реджина посмотрела на Триш, — но на свободу очень хочется.
— Не трави душу, — Триш чуть посмеивалась, но уже достаточно горько.
Реджина улыбнулась, — не ссы, прорвёмся.
— О, нет. Я пас, — приподняла руки Триш, давая Реджине свой ответ.
Миллс сделала удивлённые глаза, — почему?
— Всю оставшуюся жизнь бегать? Не хочу, — Триша говорила вполне серьёзно.
Реджина думала о побеге и не раз, но конкретного плана у неё не было, и поэтому это были всегда лишь разговоры.
— Да, ладно, не будем об этом, — Миллс улыбнулась, — сейчас главное удержать всё в своих руках.
— Настали тяжёлые времена, — подумала вдруг Триш, — с приходом Свон система начинает шататься. Ты не должна так всё оставлять.
— Триш, мне что нужно сделать? — Реджина села на койку и серьёзно посмотрела на подругу.
— Что-то, — пожала плечами Триша, — попробуй договориться с ней.
— Со Свон?!
— А почему нет? — усмехнулась Райэн, — сейчас вся тюрьма ждёт окончания этого спектакля. Таких, как Свон, обычно ломают на первой неделе. А она уже две выдержала и всё держится. Рей сделала первый шаг, а ты всё защищаешь её, по непонятно каким причинам. Поговори с ней. Пусть всем говорит, что она под тобой, но сама не трожь её.
— Нет, Триш, я не могу, — Реджина замотала головой, — я должна её сломать, точнее она должна сломаться. Она должна прийти и сказать, что подо мной.
— Ты дотянешь и её сломаешь не ты, а Рей. А вернее не сломает. Убьёт.
— Почему ты не даёшь мне времени?! Почему ты так хочешь, чтобы я её сломала?! Райэн, я хочу её и получу.
— Мне плевать на Свон. Да и ты знаешь, я не люблю, когда девочек ломают. Я думаю о тебе. Если Рей тебя сместит, ты не выживешь здесь. А вот этого я не хочу, — Триш очень любила Реджину, как подругу.
— Это моя зона и пока я здесь, все, включая Рей, будут ходить подо мной, — прорычала Миллс.
— Вот такой настрой и поможет тебе выжить, — Триш встала с койки, — зубки. Покажи всем, что они у тебя ещё не выпали, — подруга похлопала Миллс по плечу и пошла из камеры.
Миллс сжала зубы, — я сейчас всем устрою, — она подорвалась и очень быстро пошла на своё, так называемое, место работы в швейный цех. Триш серьёзно её накрутила, и брюнетка не собиралась давать кому-либо спуску.
Весь день Реджина провела на работе, гоняя всех без разбора. Она по полной оторвалась.
После ужина по расписанию было свободное время, и Триш решила, как обычно провести его со своей любимой книгой на подоконничке в дальнем коридоре. Как раз в том, который ведёт в душевые. Через полчаса своего литературного вечера она увидела, как по коридору проходит Ейор.
— Шер, — окликнула она девушку.
— О, привет, а я тебя не заметила, — Шарлота подошла к девушке, — ты чего здесь одна?!
— Читаю. Ненавижу это делать в библиотеке или ещё где. Тишина приятней, — ответила мулатка и пододвинулась на подоконнике, чтобы Шарлота присела, — у тебя сегодня выходной?! На кухне я тебя не видела.
Ейор запрыгнула на подоконник, — да, моя смена завтра.
— Что ж, — Триш усмехнулась, — расскажи, как ты эти первые недели? Легче, чем в первый раз?
— Конечно, легче, — усмехнулась Шер, — в прошлый раз я ничего не знала, а сейчас практически как дома.
— Ууу, это плохо, — засмеялась Триш, — тюрьма не должна быть как дома.
— Ну, это не совсем дом, а скорее дом, в который никогда не хочется возвращаться, но так вышло… короче, я лохушка, — Ейор пожала плечами.
— Да нет. Ты просто слегка неудачница, — подмигнула Триша.
— Ещё лучше, — Шер смотрела на Триш, — а ты как? Не пыталась подавать документы на досрочку?!
— Два раза. Не прокатило, — вздохнула Триша, — попробую на следующий год. И после. Может, года за два до срока рассмотрят.
— Вот мы вляпались, сейчас я жалею, но уже некуда деваться, и мы здесь, — Шарлота показала на коридор, — и это временный дом.
— Это верно. Но я всё равно не люблю называть это место домом, — Триша усмехнулась, — хочу по-настоящему домой. В Бостон. К сестре и племеннику. Жаль, родители так и не дождались.
— Мне тоже жаль. А сестра тебя ждёт или отказалась от тебя?! — Шер прониклась к Триш.
— Ждёт. А Мэт раз в месяц пишет письма. Ему двенадцать. Он такой славный. Джейн присылала мне его фото. Он так изменился за пять лет, что я здесь, — засмеялась Райэн.
— Тебе хоть в этом повезло, а у меня вообще никого нет, — Ейор загрустила, — а друзья… с ними лучше не видеться.
— Так вот почему ты опять сюда попала. Там тебя никто не держал. Сочувствую. Это очень хреново, — говорила с пониманием и искренностью Райэн.
— Наверное. Я когда слушала, что люди, вышедшие из тюрьмы, возвращаются обратно, считала их идиотами, а сейчас понимаю, что девяносто процентов из них некому было поддержать.
— Я сочувствую им. Тяжело, когда за тебя некому заступиться, когда нет подруги или сильного плеча. Я понимаю тебя, — Триш посмотрела на Шер, — свобода иногда похуже тюрьмы.
