Валентин принял душ, выпил кофе, поработал, договорился о встрече с клиентом, собрался. Тихонько вошел в полутемную спальню с плотно зашторенными окнами, наклонился над Мариной, легко провел губами по ее обнаженной руке до плеча. Кажется, она уже немного загорела. Может, они сумеют куда-то вырваться отдохнуть? Он бесшумно прикрыл за собой дверь. В прихожей у зеркала провел щеткой по волосам, положил ее на полку и нечаянно смахнул хрустальный шар, кем-то подаренный. Шар закатился за тумбу с обувью, Валентин наклонился, чтобы его поднять, и увидел странный пакет с завязанными ручками. Марина забыла вынести какой-то хлам? Но они пользуются пакетами для мусора. Развязывая ручки, Валентин, наверное, в силу своей знаменитой интуиции, уже знал, что его ждет что-то неприятное. Он аккуратно вынул и разложил на полу юбку, в которой вчера ушла на работу Марина. Юбка оказалась грубо разорванной по всей длине. Трусики, бюстгальтер – красивые, почти новые: Марина часто покупала белье. Светлая блузка с круглым вырезом и короткими рукавами-фонариками. А вот и большая неприятность. На блузке – явные пятна крови. Валентин сел на низенькую скамеечку, закурил, разглядывая свою находку. Это прямые улики нападения на его невесту. Возможно, даже изнасилования. Что означает кровь на блузке? Они вчера занимались любовью при ярком свете, на Марине не было ни царапины. Стало быть, кровь не ее… Что произошло? Какие обстоятельства заставили Марину скрыть все от него? Он не мог этого себе представить. Она выглядит очень юной, но она взрослая, умная женщина с жизненным опытом, исключающим инфантильность. Даже если было изнасилование, она не стала бы скрывать это, как стыдливый подросток. Наоборот – она знает, что он мог бы с ним разобраться так, чтобы это осталось скрытой информацией. Подобные вещи не замалчивают, все слишком серьезно: если не разбираться, опасность усугубляется… Значит, дело именно в пятнах чужой крови на блузке Марины. Единственное, что сейчас пришло в голову Валентина, – проверить, все ли в порядке с ее бывшим мужем, ревнивцем и тираном. Может, он ее где-то выследил, набросился, а она всего лишь его поцарапала… Ничего страшного. И понятно, почему не рассказала: Валентин бы с ним захотел разобраться. А она продолжает его жалеть. Да, это было бы, наверное, самым предпочтительным вариантом. Может, она ударила его по носу… Валентин задумался. Он видел ее бывшего мужа. Собственно, развода еще не было. Это нормальный, вполне интеллигентный человек. Конечно, страсть и ревность могут превратить любого мужчину в зверя, но… Валентин внимательно осмотрел юбку: на ней темные пятна: грязь, земля… Наброситься на жену с целью изнасилования прямо на улице? Нормальному человеку с именем и положением? Это слишком экзотическая версия, пожалуй. Хотя ее имеет смысл проверить.
Почему он не сделал самого простого? Почему не вернулся к Марине и не попросил объяснений? Потому что давление – это плохо, как любит говорить Слава Земцов. А когда речь идет не о подзащитных и не о подследственных, а о любимой женщине – это очень плохо. Сейчас в их еще хрупком союзе очень легко разрушить доверие, поставить Марину перед необходимостью солгать или вынудить сказать правду, у которой могут быть нежелательные последствия… Она решила происшествие скрыть. Как во всем, что связано с Мариной, Валентин не мог принять однозначного решения. Но и оставить вопрос открытым он тоже не мог. Это был бы просто не он. Валентин поднялся, взял с тумбочки ножницы, отрезал кусочек блузки с пятном крови, завернул его в салфетку, положил в бумажник. Все остальное он опять сложил в пакет, завязал ручки, сунул его туда, откуда достал. Пусть выбрасывает и думает, что у нее получилось все скрыть. А он потихоньку во всем разберется. Отныне с работы ее нужно забирать или как-то иначе решить проблему. Например, машина с водителем.
Валентин вышел из квартиры, из подъезда и сразу позвонил своему помощнику.
– Сеня, доброе утро. Меня интересует главный редактор одной газеты. Запомни ее название, его фамилию, имя-отчество… Познакомиться с ним просто – придешь, скажешь, что хочешь устроиться внештатником. Ну, типа ты графоман. А задача такая: узнать, где он был вчера вечером. Сможешь?
– Ты меня убиваешь, Валя. Это ж главный редактор! Он что – всем графоманам рассказывает, где был вечером? Ладно, узнаю.
Валентин сел в машину, приехал к офису клиента, где была назначена встреча, и тут позвонил Сеня.
– Докладываю. В Цюрихе твой главный редактор провел вчерашний вечер. Он уже неделю тусуется там на каком-то симпозиуме. Ты не мог мне раньше дать это задание? Может, мы бы так с ним сдружились, что и я там сейчас лекции читал бы, как графоман.
– Молодец, – задумчиво сказал Валентин. Не расстраивайся насчет Цюриха. Может, еще не все потеряно. Сдружитесь. Я ж тебе путь подсказал.
Он разъединился и опять нервно закурил, пальцы подрагивали, что бывало с ним крайне редко, только в минуты сильного волнения. Какая-то плохая история произошла. Если бы на Марину напали просто хулиганы, она не стала бы это скрывать. Что случилось? А если убийство? А если убила она?
Глава 21
Слава Земцов с тоской смотрел на эксперта Александра Васильевича Масленникова.
– Новый подозреваемый по делу Ветлицкой не обнаружен в квартире сына, где жил в последнее время.
– Как давно его там нет?
– Сын и его приемная мать говорят, что Антонов вторую ночь не ночует. Неужели скрывается? Может, действительно он? В розыск, что ли, его объявлять?
– Подожди. Как я понял, он совершенно вольная птица. Откуда-то возник, пожил здесь, теперь, возможно, живет в другом месте. Какой смысл ему скрываться, если он сам о себе заявил?
– Так пять тысяч, блин…
– Остроумно. Петров ему за показания на процессе обещал больше, думаю, он у него вскоре опять появится.
– Но он нужен нам! Чтоб отпечатки взять, может, следственный эксперимент провести… У нас есть ворсинки, волоски с постели, которые не принадлежат Надежде и Валентине Ветлицким… Приложить к нему эту подушку… Вам это о чем-то скажет?
– Может, и скажет. То есть – о чем-то наверняка. И если его отпечатков в комнате нет, это тоже ни о чем не говорит, как ты понимаешь. Раз мотив есть, и серьезный – уверенность в своем влиянии на любого из наследников, – почему бы перчатки не захватить… Слава, мы пока очень вяло работаем с задержанной Валентиной Ветлицкой. Если убила она, конечно, ей очень удобно все забыть. Спала, не спала, она действительно может не помнить, что было, под наркотическим воздействием. А может и помнить.
– Вы ж говорили, что доза была не слишком большая.
– При слишком большой пузыри пускают. При умеренной – возможны активные действия. Женщина физически сильная, тренированная тяжелыми работами. В агрессии – явно опасна.
– Да, не большую радость доставил нам этот Антонов своим появлением. Сдали бы дело – и без вопросов. Она родную мать, возможно, на самом деле столкнула, а даже если не столкнула, тоже ужас кошмарный. Смеялась она, когда та из окошка прыгала! Пусть бы и дальше сидела. Что логично.
– Это могло бы быть логичным, если бы ее защищал не Петров. Слава, он от твоего обвинения камня на камне не оставит. Ты же понимаешь. Рассматривай вариант с Антоновым. Он тоже логичный. Там вообще пробы негде ставить на образе. Ты знаешь, я даже подумал о том, чтобы с Ветлицкой поработал врач, обладающий техникой гипноза. Вытащить на поверхность то, что сидит однозначно в подкорке, возможно. Человек помнит то, что с ним происходит под воздействием наркотиков. Ему может казаться, что он забыл. Ему просто хочется забыть.
– Гипноз? Я, если честно, считаю это шарлатанством.
– Ты ошибаешься. Нужно просто найти нормального специалиста.
– Думаете?
– А что с ней делать? Ветлицкая тяжелейший человек со своей сложной программой, с отработанной практикой выживания, для нее понятия «искренность» и «приговор», «наказание» – связаны. Она сознательно, принципиально лжива. Может водить тебя за нос сколько угодно.
– То есть я такой – проще пареной репы?
– Обиделся, что ли? Нет, ты не такой. Просто она осторожная, как загнанный зверь.
– Она такая, – кивнул Слава и поднял трубку позвонившего внутреннего телефона. – Хорошо. Пропустите ее… Александр Васильевич, знаете, кто ко мне пришел? Ирина Майорова, родная дочь поэта Майорова, мужа Надежды Ветлицкой.
– Ты ее не вызывал?
– Да нет еще. Как-то руки не дошли. Хотя дал разрешение на свидание с сестренкой. Видимо, на нее эта встреча подействовала.
– Интересно.
Они оба встали, когда в кабинет вошла эффектная блондинка, явно взволнованная.
– Доброе утро, Ирина Александровна, – сказал Слава. – Хорошо, что вы приехали. Как раз собирался вас пригласить. Садитесь, пожалуйста. Это наш эксперт Масленников, он тоже занимается делом об убийстве Ветлицкой. Мы вас слушаем.
– Я ночью решила к вам приехать, но только сейчас поняла, как плохо выгляжу… – растерянно улыбнулась Ирина.
