Просчет обозначился, когда ледокольный пароход «Дежнев» (участник боя с фашистским «карманным» линкором «Адмирал Шеер» у острова Диксон в августе 1942 года) пришел на десяток дней позже назначенного срока. Вокруг Баренцбурга уже во всю звенели ручьи и потоки, запланированная снегомерка срывалась. И это был первый крупный срыв в самом начале полевого сезона. Однако мы не считали партию проигранной, и 20 июня высадились втроем с вертолета на ледоразделе ледников Фритьоф и Гренфьорд в тридцати километрах южнее Баренцбурга. На полукилометровой высоте таянье практически не началось.
Вкопали в снег палатку, достали содержимое рюкзаков — полевой лагерь готов. Можно приступать к работе, мелочи не в счет. На севере за гладью Гренфьорда в обрамлении гряды куэст[10] на восточном побережье, на Земле Оскара II, раскинулась горная страна с обширными долинами, заполненными ледниками. Облачность над ней в разрывах, через них то и дело проглядывает солнце. В противоположной стороне высится мрачный горный кряж Земли Натхорста с мысом Мидтерхук. За ним в солнечной дымке проглядывали очертания гор и ледников на Земле Веделла Ярлсберга, где выделялся шатер горы Берцелиуса и долина ледника Решёрш. До них нам, конечно, не добраться, но мысли и мечты ведь не остановишь. Облачность там с высоты лагеря выглядит иной — тяжелой, плотной, напоминающей кучевую. Отсюда, с места нашей временной стоянки, было видно, что продольный профиль ледника Гренфьорд сильно впалый, это позволяло обозревать его на всем протяжении вплоть до краевых морен. А у Фритьофа ситуация другая, там выпуклая поверхность существенно ограничивала обзор, фронт открывался значительно ниже при спуске по леднику. Сами по себе такие визуальные оценки — лишь впечатления, но они заставляют думать, искать причину, причем в поле, когда возможность любых проверок наиболее реальна. В данном случае следовало ожидать, что ледник Фритьоф находится в более благоприятных условиях, чем его сосед, но убедиться в этом на количественной основе можно было, лишь получив данные по снегонакоплению и оценив положение границ питания. В своем предположении мы убедились в тот же день, заполнив его работой до предела. В активе — шурф, пятиметровая скважина и восьмикилометровый снегомерный профиль. Лиха беда начало...
Отметили для себя интересную природную деталь: погода здесь улучшается с севера. Проснулись — облачная кромка над нами, а Баренцбург и Земля Оскара II в потоках солнечного света. Исследователь обязан замечать подобные детали, использовать их для формирования рабочих гипотез. К примеру, такой: «кухня погоды» для Шпицбергена, обеспечивающая питание его ледникам, располагается где-то южнее. В том, что это именно так, мы убедились, когда на исходе суток невероятно уставшие, обожженные многократно отраженными белым снегом лучами солнца спустились к подножию ледника Гренфьорд, отметив свой путь глубокой бороздой в рыхлом снегу. Оставляли за собой борозду не только мы сами, но еще и сани, на которых спускали груз. Мы успели выполнить часть снегосъемок, как вдруг нам здорово повезло: у краевых морен мы обнаружили домик без увесистого замка на двери и удобно в нем расположились. (Год назад никакого домика здесь не было, он появился незадолго до нас. Его поставила нефтяная компания братьев Педерсен, обосновавшаяся на этом покрытом льдами и снегом участке северной земли — такие вот «новые времена» наступили на Шпицбергене!)
В течение нескольких дней мы завершили снегосъемки. Конечно, они не могли заменить нам тех, что планировались поперек острова, и все же... И все же они дали нам первое подтверждение гипотезы о том, что шпицбергенская «кухня погоды» располагается «где-то южнее». Снегосъемки показали, что осадков на юге выпадает больше, чем на севере — по крайней мере в полтора раза.
Это еще один шаг, хоть и не очень большой, на пути к решению проблемы, которую мы условились называть «головоломкой по Дж. У. Тирреллу».
Программа полевого сезона 1966 года предусматривала такие же стационарные наблюдения, какие были выполнены на ледниковом плато Ломоносова, только место для стационара было выбрано другое — ледниковое плато Хольтедаля на западе архипелага. В основном три соображения повлияли на такой выбор. Во-первых, неподалеку от плато Хольтедаля в 1934 году работал X. В. Альман. Стало быть, сравнив его данные с нашими, мы можем установить, как изменились с тех пор условия существования ледников да и сами ледники. Во-вторых, объектом исследования становился вполне самостоятельный район оледенения, питавшийся совсем из иного источника, нежели плато Ломоносова. В-третьих, наконец, здесь открывались возможности для так называемого пространственного анализа условий существования ледников. Такой подход был традиционным для русской школы полевых исследований. Зарубежные гляциологи в этом направлении практически не работали со времен Альмана.
Пока мы работали на ледниках Фритьоф и Гренфьорд, наше руководство решило в Баренцбурге все вопросы, связанные с организацией стационара на плато Хольтедаля. Дело это было не такое уж простое прежде всего потому, что у нас было много груза и мы нуждались в перевалочной базе.
Самым удобным местом, где мы могли бы создать перевалочную базу, был, конечно, Ню-Олесунн, расположенный на главном острове архипелага — на Западном Шпицбергене. Здесь мы и обосновались.
Нашу экспедицию составляли две группы — группа, предназначенная для работы на стационаре, и маршрутная группа, куда входил автор этих строк. Летная погода нужна была в первую очередь для того, чтобы переправить стационарщиков на плато Хольтедаля. Но и маршрутная группа нуждалась в хорошей погоде, а ее не было.
Мы с Троицким решили пребывание в Ню-Олесунне использовать не только для помощи товарищам в их подготовке к работе в условиях стационара, но и для проведения собственных исследований на ледниках у Ню-Олесунна. Увы, в последнем мы основательно просчитались. Оказалось, что на ледниках Ню-Олесунна уже работает французская экспедиция Ж. Корбеля, а мы об этом ничего не знали.
Ню-Олесунн. Туристы обожают этот уголок Шпицбергена за его уникальную красоту. Великолепный полярный ландшафт: грозные фронты ледников, заливы с дремлющими на водной глади айсбергами. По соседству с ледниковым плато Хольтедаля высятся три горные вершины — Свеа, Нора и Дана (названные так в честь Скандинавских государств).
Меня, повидавшего к этому времени немало, привлекали не столько пейзажи Ню-Олесунна, сколько сам Ню-Олесунн. С этими местами связаны многие выдающиеся события в истории человеческого проникновения в Арктику. Отсюда в 1925 году Р. Амундсен пытался па самолетах добраться до Северного полюса, но неудачно. Успех пришел в следующем году, тогда руководимая Амундсеном экспедиция на дирижабле «Норвегия» совершила первый перелет через Северный полюс, как говорится, одним махом пересекла Ледовитый океан до берегов Аляски.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
