— Милка, уходи отсюда, — прошипел Тим. — Смотреть тут нечего.
— Яд отсосать надо, — сказала она.
— Дурочка, это орчий яд… он уже…
— Так что ему теперь, помирать?!? — разозлилась девушка, маленькая ручка рванула рубашку мужчины, а губы присосались ране. Через миг она сплюнула, затем еще и еще. Солдаты только молча взирали на происходящее, боясь даже комментировать, а девушке казалось, что она уже чашку крови из него высосала, не меньше!
В коридоре опять послышался топот. Через секунду Милку уже отстранили от тела, потому что за него взялся аптекарь. Он влил ему в глотку содержимое маленькой темной бутылочки и начал маленьким ножиком чистить рану.
— Молодцы, что очистили кровь, — сказал он во время работы. — Если бы не это, он бы уже умер, а теперь нужно попробовать побороть тот яд, что успел усвоиться.
— Он выживет? — спросил Тим.
Аптекарь, оторвавшись от зашивания раны, коротко глянув на каждого собравшихся, а после покачал головой:
— Шансы у него слишком малы. Тут да же никто не говорит о пятьдесят на пятьдесят… После такого яда… странно, что он еще жив. Скажу так, парни… — он коротко глянул на Милку, — и девушка, будем надеяться, что Сэтвок Шанар такой, каким его срисовывают, потому что иначе…
Все сразу пригорюнились, а Милка наоборот воспрянула духом. Он же еще не умер! Вот сейчас тугую повязку наложат… а потом?
— И что делать? — спросила она.
— Организм его очистить нужно. Ему каждый час нужно выписать по чашке бальзама из корня строговицы, — Милка кивнула — даже в Боржичах это первое средство от отравлений, ну, и конечно, все местные алкоголики его считали просто чудодейственным. — Только не реже! И пить побольше… ну и от жидкости избавляться как можно скорее всеми способами, я ясно выражаюсь? Постельный режим! Минимум неделю никакой активности! — затем он покачал головой. — Надеюсь, выкарабкается. Домой его надо.
— А перевозить можно? — удивилась Милка.
— В бессознательном состоянии — да, а в сознательном — ни в коем случае! Главное, чтобы кровь у него помедленней бегала.
Доран осмотрел собравшихся.
— Так, чтобы этого орка я не видел! Из клетки не выпускать! Теперь вы, — он обратился к четверке солдат, что несли службу в административном крыле, — немедленно доставьте Шанара домой, а вы, — теперь он посмотрел на Милку и Тима: — Сейчас бегом с аптекарем за лекарствами, а потом молнией к Шанару домой, ясно?!!
— Так точно!
— Тогда выполнять!
— Какая ты смелая, Поварешка! — сказал там по дороге к дому главы службы безопасности Его Величества Сэтвока Шанара. — Вот так запросто орочий яд отсосать… Я бы не за что не решился!
— Моего маленького братишку раз гадюка укусила, — пояснила Милка. — Это почти тоже самое, только… только… губ почти не чувствую.
— Ты никогда о себе ничего не рассказывала. Даже того, как с Зорной познакомилась.
Милка поморщилась:
— Нечего тут рассказывать.
На самом деле было что… и много, просто… не хотелось вспоминать. Она так старалась забыть свою прошлую жизнь, что иногда ей казалось, что ее и не было вовсе, что она в Холодном Колодце родилась. Сэтвок Шанар запрещал ей воспринимать заключенных теплее, чем страшных преступников, но она ничего не могла с собой поделать — уж очень ей нужен был кто-то, о ком она могла заботиться, а любить наполовину, как Зорна, девушка не умела. Хотя очень старалась.
Когда они подъехали к указанному дому, у обоих отвисла челюсть — перед ними раскинулся настоящий особняк.
— Думаешь, он здесь снимает комнату?.. — спросила она, заплетающимся языком.
— Не знаю, — сказал Тим, — но мне вдруг стало дико интересно, сколько зарабатывает глава службы безопасности Его Величества.
— Не завидуй, — нахмурилась она. — Мы здесь по другому делу.
Они даже не успели подойти к входной двери, как она распахнулась и на пороге появилась перепуганная пожилая женщина.
— Меня о вас предупредили! — воскликнула она. — Проходите-проходите! Скорее, снимайте плащи! Какое несчастье! Сколько я ему говорила, Сэтвок, ваша работа слишком опасна, а он только отмахивался! И что ж теперь? Бог Солнца не слишком ласков с теми, кто работает не под его теплыми лучиками, а не скрывается от них… Ох, нехорошо! Ох, неправильно!
Милка сняла плащ, переобулась в мягкие домашние туфли, затем вымыла руки и пошла наверх, в комнату больного. Вместе со старушкой, они приподняли голову Шанара и влили первую порцию настойки.
— Меня Туя зовут, — представилась женщина. — Я присматриваю за порядком в доме.
— Туя, надобно сказать жене господина Шанара, что настойку нужно принимать каждый час…
— Так он же не женат! — хлопнула в ладоши женщина.
— Но он… он же ста… взрослый!
— Не такой уж он и ста-арый, — хихикнула Туя. — Не наговаривайте! Просто работа у него такая — его и дома-то почти не бывает!
— А кому же передать инструкции аптекаря?
Туя задумалась.
— Даже не представляю… Я и знакомых его не знаю, не то, что родственников… платит, я и убираюсь…
— А вы сможете за ним поухаживать?
— Конечно! — согласилась Туя. — Только вот боюсь…
— Чего? — удивилась Милка.
— Заснуть боюсь… Голова-то уже старая…
— Что же делать? — растерялась Милка. — Нельзя же… ну… Как же?..
— А вы не можете меня подстраховать? — спросила женщина. — Дом большой, а я вас не обижу. Вы-то его откуда знаете?
Милка вспомнила, как он "макал" ее голову в бадье с ледяной водой.
— По работе. Я помощница кухарки у него на работе.
— А… — кивнула старушка, хотя Милка была уверенна, что та либо ничего не поняла, либо поняла слишком много, причем того, чего нет. "И быть не может", — добавила она мысленно. Общение с закоренелыми преступниками на многое раскрыли глаза, но тихие вечера в обществе Зорны оказались еще более познавательны.
— Ладно, я останусь. Только нужно сказать солдату, что остался внизу, что я вам нужна. Он передаст, кому следует.
Милка не раз присматривала за больными младшими и повидала всякого, только вот впервые ее "пациент" весил чуть не в сто раз больше ребенка. Ну и хворь у начальника была намного серьезнее.
Поздно вечером опять наведал аптекарь, на прощание сказав, что либо больной проснется в течении ближайших суток, либо этого не произойдет уже никогда.
Всю ночь и весь следующий день Милка неустанно выполняла инструкции аптекаря, но ничего не помогало — глава службы безопасности Его Величества Сэтвок Шанар не подавал никаких признаков жизни кроме еле заметного дыхания и слабого сердцебиения. Хоть Милка не особо любила этого грубого, даже невыносимого человека, она начала по-настоящему за него волноваться. Под конец дня на нее навалилась страшная усталость вперемешку с отчаяньем, ведь Туя хоть и обещала помощь, и сыпала пламенными речами, осталось равнодушна к негодованию хозяина. Милка не жаловалась. Она привыкла к отсутствию поддержки, ее пугало другое…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
