Возьми же себя в руки!
Она не в силах была заставить себя очнуться от колдовства.
Как бы ни было хорошо, расслабляться не стоит, нельзя попадаться на эту удочку. Им больше никогда не быть вместе. Теперь все иначе.
Очнувшись, она перевела дух. Взгляд упал на пол. Там валялась ее сумочка. Прервав поцелуй, Надя дотянулась за ней.
— Лукас… Я не могу… — Она отвела глаза от его разгоряченного лица. — Пожалуйста, уходи.
— Но ты хочешь меня так же, как и я тебя.
Его хриплый голос взволновал ее, однако больше ему не поймать ее в свои сети.
— В жизни можно получить далеко не все, что хочешь. А иногда то, чего я хочу, и вовсе для меня небезвредно.
В комнате повисло молчание.
— Ладно. Увидимся утром. Спокойной ночи, Надя.
Лишь только когда дверь за ним закрылась, она перевела дух. «Кажется, я слишком слабо сопротивлялась, — подумалось ей. — Или не сопротивлялась совсем».
Как бы там ни было, нечего забивать голову этим хлыщом. Он уже пройденный этап. Их брак — в прошлом. Лукас сам все разрушил, отказавшись от нее. Надо почаще себе об этом напоминать.
— Простите, пожалуйста, можно с вами поговорить?
Раздавшийся рядом женский голос отвлек Надю, сидевшую в библиотеке с глянцевым журналом.
— Да, — подняла она голову.
Перед ней стояла невысокая рыжеволосая женщина лет пятидесяти. Она смущенно теребила висевшую на груди цепочку с очками.
— Вы — Надя Кинкейд?
Она согласно кивнула:
— Да, это я.
Наверняка собирается расспросить по поводу скорого бракосочетания Митча, о котором пресса уже успела растрезвонить на весь мир. Однако саму Надю новость не радовала — что толку, раз ей все равно нельзя присутствовать на церемонии.
Спасибо, папочка.
Правда, Рэнд обещал специально для нее сегодня вечером устроить видеоконференцию. Слабое утешение!
— Я узнала вас по фотографиям в журналах.
Надя поерзала в своем кресле. Щеки ее заалели. Странные люди. Вечно им нужны автографы от знаменитостей. Конечно, ей ничего это не стоило, и все же временами надоедало.
— Я могу чем-то помочь? — спросила она, чтобы как-то нарушить неловкую паузу.
— Очень на это надеюсь. Видите ли… — Женщина смутилась. Она подошла поближе к Наде. — Я читала о вас в газетах.
Надя усмехнулась про себя: что эти желтые бульварные писаки придумали на этот раз? Какую историю сфабриковали? Вроде бы за последнее время она не давала поводов.
— Я Мэри Брэнч, директор этой библиотеки. В статье было сказано, что прошлой весной в Майами вы возглавили благотворительный фонд для недоношенных новорожденных и собрали рекордную сумму денег.
Надя облегченно выдохнула. Ах, это! Это была ее гордость. Она даже слегка расправила плечи.
— Да, это так.
Помнится, все свободное время и опыт она посвящала тому, чтобы организовать аукцион, выбрать для него правильную концепцию, спланировать промо-акцию. Им просто необходимо было собрать как можно больше средств. Потому что эти крохи должны жить. У ее ребенка судьба отняла такой шанс. Так пусть другие дети проживут за него.
— Видите ли, директор нашего фонда неожиданно уволилась. А вчера я увидела вас здесь, и у меня появилась эта смелая идея. Я очень надеюсь, что вы некоторое время еще пробудете в Далласе и сможете поделиться своим опытом с нами. Без руководителя нам точно не справиться. А отменять это мероприятие уже поздно.
А что, дело было как раз ей по силам. Находить творческие решения — ее кредо.
— И когда же должно состояться ваше мероприятие?
— Через три недели.
Три недели — и без капитана на борту? Никуда не годится.
— Много еще осталось подготовить?
— Даже не знаю. У меня есть записки Сью Линн. Могу их вам показать. Если, конечно, вас заинтересует эта работа.
Отлично! Превосходно! Ну, папочка, ты еще увидишь!
— Буду рада вам помочь. Только учтите, никаких денег не возьму. Я не имею права наниматься на работу, потому что у меня уже есть официальная работа. Зато добровольно я вам помогу.
— Ваша щедрость просто согревает мне душу, дорогая. Это настоящее чудо — найти вас тут. Так вы посмотрите эти заметки?
— Безусловно. — С этими словами Надя поднялась.
Кажется, Бог услышал ее молитвы! Помощь в благотворительном мероприятии, да еще и добровольная, — самое лучшее, что только можно было придумать в ее положении. К тому же прекрасная отговорка для Лукаса Стоуна, чтобы оказаться от него подальше.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Меня не волнует, каким образом вы это достанете! — кричал Лукас своему юристу по телефону. — Мне нужна копия завещания Эверетта Кинкейда. Заполучи его, даже если тебе придется совершить кражу со взломом.
Стук в дверь возвестил ему о приходе Нади. Минутой раньше охранник уже сообщил о том, что она направляется к нему. Увидев ее, он тут же ощутил, как сердцебиение участилось.
— Мне надо идти. Позвони, когда у тебя на руках будет то, что мне нужно. — И он разъединился.
Поцелуй прошлым вечером наполнил его небывалой решимостью вернуть свою жену, которая была нужна ему. Да и он тоже был нужен ей. Лукас почувствовал это по отзывчивым мягким губам, по трепету ее тела и пульсирующей жилке на шее. Вот почему он преследовал ее этим утром. Для него жизненно важно было проследить, куда она ходит и с кем встречается. Он не желал делить свою женщину ни с кем.
Положив телефон па стол, он пересек холл, открыл дверь и… У него перехватило дыхание при виде раскрасневшихся щек и блестящих глаз Нади. Вся сияя от радости, она выпалила новость:
— Я получила работу!
Библиотека. Он с трудом скрыл свое ликование. Итак, его закулисные планы удались.
— А я думал, тебе нельзя работать по условиям завещания.
— Ну, это волонтерская работа. Я буду помогать фонду библиотеки на добровольных началах. Глава фонда неожиданно ушла, оставив их в катастрофической ситуации. Директор библиотеки узнала меня и попросила о помощи.
Ее приподнятое настроение передалось и ему. На какое-то мгновение Лукас ощутил чувство вины: ведь это он все устроил.
— Тебе ведь нравится этим заниматься?
Он это знал. Читал в газетах. Правда, не ожидал, что ей сразу предложат возглавить фонд.
— У меня это неплохо получается. Я хороший организатор и могу найти хоть иголку в стогу сена.
Ее уверенность и смелость напомнили ту Надю, какой он знал ее одиннадцать лет назад. Именно в такую — дерзкую, уверенную в том, что ей по силам завоевать и перевернуть весь мир, — он и влюбился.
