Нилов остановился возле дежурной части.
– Дактилоскопия помогла. Как только она пришла в себя в реанимации после операции и стало ясно, что она ничего не помнит, я послал эксперта откатать ей пальцы и проверить – ну, на всякий случай. И в яблочко попал.
– Что, девушка судима? – спросил Гущин.
– Нет, но в банке данных числится – я так понял, что в каком-то ночном клубе, где она развлекалась, было спецмероприятие по линии борьбы с наркотиками. Ее задержали вместе с другими. У нее ничего тогда не обнаружили, а вот на руках остались следы кокаина – экспресс-анализ это подтвердил. Ее к ответственности не привлекали, но в банк данных она попала. Так мы и узнали ее фамилию и адрес. Позвонили домой – а там уже отец ее, оказывается, накануне сообщил в полицию о пропаже дочери. Потом они приехали всей семьей – отец этот самый, Платон Кутайсов, брат и сестра. Они сразу отправились в нашу городскую больницу, затем отец заказал перевозку и переправил дочку в Склифосовского. Я туда еще раз к ней ездил, брал показания, когда она уже стала родственников узнавать и свое имя вспомнила.
– А мать Пелопеи? – спросила Катя.
– Мать позже прибыла из-за границы. Вроде как в отпуске она там находилась. Я в основном контактировал с отцом – в делах об аварии лучше с мужчиной все обсуждать, мороки меньше и вредных фантазий.
Катя заметила, что к их разговору с великим интересом прислушивается дежурный за прозрачной пуленепробиваемой перегородкой из пластика.
– Что отец девушки говорил о том, что случилось? Какие-то предположения у него были, почему она оказалась голой ночью на дороге в Бронницах? – спросил Гущин. – Может, у них в этом районе дом загородный, дача?
– Их дом загородный на Новой Риге. Там они все проживали. Ни малейшего понятия он не имел, что с дочкой стряслось. Но был крайне обеспокоен. Брат ее и сестра мне тоже ничем помочь не смогли.
– А водитель Виктор Кравцов, что он делал на Старой дороге так поздно ночью, в два часа? – спросила Катя.
– Он объяснил, что приезжал в этот день в Петровское, у них – у его фирмы – был заказ на строительные работы в частном доме. Он за два дня до этого отвез туда разборную декоративную беседку для сада. Рабочие ее смонтировали и установили. Он приезжал проверить работы. Сами хозяева в отпуске, у него ключи от дома были. И он, по его словам, решил переждать вечерний час пик, но от усталости, потому что утром встал очень рано, заснул. Проснулся поздно ночью и решил по свободной дороге возвращаться домой, в поселок Коммунарка. Я и это проверил, не поленился – да, действительно, его фирма выполняла заказ на строительные работы у дачников в Петровском, они мне подтвердили. Так что и с этой стороны к Кравцову никаких претензий. И он был абсолютно трезв, когда совершил наезд. Так что в этом деле все сложилось в его пользу. И я прекратил дело. Довольно напряженная сцена была, когда я отцу девушки сообщил об этом как о непреложном факте. Она все же жестоко пострадала в той аварии. Но это была целиком ее вина. И отец скрепя сердце это принял. Они не выдвигали против Кравцова никаких исков в части гражданского судопроизводства по компенсации затрат на лечение девушки.
– Вам бы, Федор Матвеевич, с Мамонтовым нашим про этот случай побеседовать, – неожиданно подал голос из-за перегородки, как из аквариума, дежурный.
– Татосов, не вмешивайтесь, когда вас не спрашивают! – неожиданно резко отреагировал следователь. – Что за манера такая – встревать в разговор, который вас не касается!
– Кто это Мамонтов? – быстро спросила Катя.
– Это инспектор ГИБДД, который первый прибыл на место аварии на Старую дорогу и находился там, пока не приехали все остальные и «Скорая», – Нилов махнул на пытавшегося снова что-то сказать дежурного, словно на надоедливую муху. – Это абсолютно ясное дело, это обычное ДТП с пострадавшей. Я в ходе расследования не получил ни одного веского доказательства, что там крылось что-то еще. А Мамонт – он вообще… Простите, Мамонтов – он субъект с каким-то совершенно непонятным взглядом на самые простые, очевидные вещи. Он меня достал, он меня просто достал со своими измышлениями! Я столько времени потратил, проверяя все эти его бредни, что… И он вообще на тот момент даже каких-то первичных следственных навыков не имел. Он человек новый в нашей системе.
– Там, где он раньше был, дураков не держат, – мятежно возразил дежурный, он явно стоял на стороне неизвестного гаишника по прозвищу Мамонт.
– И он до сих пор так и не усвоил элементарных правил, обязательных для всех сотрудников полиции, государственных служащих, чему примером служит последний вопиющий случай, – закончил следователь, давая понять, что последнее слово все равно за ним.
Полковник Гущин внимательно выслушал эту перебранку, а затем снова направился к начальнику отдела полиции. Катя слышала их разговор от слова до слова.
– Я уголовное дело о ДТП забираю в Главк, мы его изучим, – сообщил он начальнику отдела, тот равнодушно кивнул. – Со следователем мы поговорили, он мне посоветовал еще побеседовать с сотрудником ГИБДД, который на место выезжал, – Мамонтовым.
– Странный совет. Они не ладят с тех самых пор.
– Где он вахту свою нелегкую несет на дороге? Как бы мне с ним пересечься?
– Он сегодня здесь, в отделе ГИБДД. – Начальник отдела нахмурился, потом вздохнул: – Рапорт пишет… То есть объяснительную. Он отстранен с завтрашнего дня, до разбирательства дисциплинарной комиссии.
– А что так жестко? – спросил Гущин. И сделал жест – потер пальцами о пальцы.
– Нет, как раз не это. В этом его никто не упрекнет. Кое-что иное, но тоже не сахар. Мне его уволить предлагали. Но у него лучшие показатели по всему управлению ГИБДД. Понимаете, Мамонтов раньше служил в частной охране. Телохранителем у очень влиятельного человека, ну, с самых верхов. Привык там… ко многому привык, скажем так. Его наниматель покончил с собой, застрелился из-за долгов. Это в их бизнесе у личников черная метка – потеря босса. Не важно, по каким обстоятельствам, но это пятно. А в кризис к тому же все шишки, что раньше с охраной ездили, стали охрану свою нещадно сокращать, денег нет на содержание личников. Мамонтов оказался за бортом. Он хотел в Москве устроиться, но там у него старые счеты с Петровкой. Не взяли они его, а в нашем Главке взяли. Полиция для него, тем более ГИБДД, – это новая работа, которой он прежде никогда не занимался. А привычки старые.
– Он что, убил кого-то? Застрелил? – невинно спросила Катя.
– Он погнался за личной машиной депутата, не буду говорить, какого законодательного органа. Депутат был за рулем в дугу пьяный, ехал с превышением скорости. Проигнорировал приказ остановиться. Клавдий догнал его на машине ГАИ, вытащил и… Там множественные побои. Телесные повреждения при задержании, рукоприкладство, превышение должностных полномочий, да еще этот депутат – лицо неприкосновенное. Мне предлагали Клавдия уволить. Но я сопротивляюсь давлению свыше. Это редкое создание – Мамонтов, он может в будущем большую пользу отделу нашему принести. Такими людьми разбрасываться не стоит. Одно успокаивает: депутат сам в штаны наложил – я сказал ему, что если он жалобу на Клавдия подаст официально, то нам ничего не останется, как предать огласке его пьянство и хамство за рулем. А правящая партия с этим борется изо всех сил. Так что и для него последствия будут не самые приятные. Короче, он наложил кучу в штаны и дальше угроз дело не пошло. Но Клавдий Мамонтов все равно пишет рапорт, то есть объяснительную. Я преподам ему урок. Узнает у меня, где и как раки в полиции зимуют!
– Клавдий? Это его так зовут? – спросила Катя.
– Римское имя, императорское – так он мне сказал, когда устраивался на работу. И не дай бог, вам, девушка, по простоте сердечной назвать его Клавой!
Глава 11
Темная дорога
Инспектора ГИБДД Клавдия Мамонтова Катя и полковник Гущин обнаружили в пустом кабинете, в отделе автоинспекции. Мужчина весьма внушительных габаритов, лет тридцати пяти, в бронежилете, надетом, несмотря на прохладную погоду, на одну лишь серую футболку с коротким рукавом, и в «гаишных» штанах – с их нелепыми полосами внизу. Он сидел за столом перед девственно-чистым листом бумаги. Рядом, прислоненный к другому бронежилету, помаргивал планшет, являя на экране знойную загорелую красотку с тугими, как арбузы, сиськами, снятую голышом на фоне изумрудной океанской лагуны и пальм.
По кабинету во множественном числе разлетелись и упали белые самолетики из бумаги.
Я, Клавдий…
Полковник Гущин официально представился. Инспектор ГИБДД встал из-за стола. Он был блондин с короткой стрижкой, с решительными чертами лица, на котором, однако, на данный момент лежала печать глубокой меланхолии. На предплечье из-под короткого рукава неформенной футболки выглядывала какая-то татуировка. Бронежилет сидел на нем как влитой.
