— Аристократишки какие-то из дворцовых лизоблюдов… А что?
— И вот ты лежишь у них на полу, а на тебя сверху эта дефектная балка каааак…
— Прекрати! — зажала ладошками свои уши Колокольчик. — Я сейчас с ума сойду! Дворец опасен! Все дома опасны! Хочу на природу, на простор, где…
— Ядовитые змеи, горные обвалы, падающие деревья. Продолжать?
— Нет! Защити меня! — задыхаясь, уже кричала она, явно словив паническую атаку.
Упс! Кажется, перебрал с ужасами, пытаясь “клин клином выбить”! Надо исправлять ситуацию.
— Дорогая! Не всё так плохо! В конце концов, от чего мы быстрее загнёмся — от мифической ошибки при построении дворца или от очередного безумства пьяного короля?
— От всего! Можно фруктовой косточкой подавиться!
— Если не будешь есть — умрёшь от голода. И, вообще, ты сколько раз косточкой давилась?
— Теперь точно не в то горло попадёт!
— Так ешь осторожнее.
— Не буду!
— Тебя надо было не Фаннорией родителям назвать, а Эльзой.
— Это почему? — временно перестав истерить, с любопытством спросила благоверная.
— Была в моём мире такая. Пришли её сватать, и послал отец эту деваху в погреб за пивком. Спустилась она и только хотела взять кувшин, как нафантазировала, будто бы на голову может упасть кирка, висевшая рядом. И представилось ей, что сватовство прошло удачно, родился у неё ребёнок, полез в погреб, и эта кирка его, упав, прибила. Она запаниковала, и когда пришли родственники, то поведала им страшную догадку. Короче, обрыдалось всё шибанутое семейство, но Эльза на этом не остановилась, в конце концов, потеряв себя от подобных домыслов.
— Ничего себе, “умная”! Идиотка! Не нравится кирка — сними и положи на пол, а не сопли распускай!
— А если бы она её случайно уронила и та Эльзе ногу отчекрыжила? А если бы впотьмах об лежащую кирку кто-нибудь из родственников споткнулся и шею себе свернул? А если бы…
— Но ведь всего этого могло бы и не быть! Какой шанс покалечиться от вещи, годами висевшей на стене?! — с жаром перебила меня Колокольчик.
— Ну, не знаю… Вот на тебя же и вековые потолки падают, и косточки не в то горло лезут, которые до этого замечательно выплёвывались. Видишь! Ты тоже наперёд всё плохое знаешь, потому что оооочень умная “Эльза” Колокольчик!
— Щас получишь!
— Нельзя! Вдруг кулачок повредишь?
— У меня другой есть!
— И второго не жалко?
— Для твоей наглой морды — нет! Хоть удовольствие напоследок получу, прежде чем несчастной погибать от этого жестокого мира! Мужлан! Один Черныш меня понимает!
— Этот, хоть и приручённый, но опасный зверь? Да он бешенством заразиться может в любую секунду и разорвёт тебя на части!
— Илий, — с укором, но уже спокойно сказала Фаннория. — Была неправа — уже отпустило. Только о Чернышике ты зачем так? Он же такой милый! Стыдись! Сколько раз всем нам помогал и вечера мне скрашивал, пока ты по всяким Греянам шлялся?
— Ох, не знаю Эльзочка… Теоретически, ведь, может?
— Не называй больше так, если не хочешь ночевать один на диване! Страшновато, конечно, жить с новыми ощущениями, но и ты меня пойми…
— Понимаю, любимая, — обняв её, прошептал, уткнувшись в белую копну волос жены. — Жизнь очень непредсказуема, но помни, что рядом есть я, Парб и Штих, и мы ни за что не оставим тебя, что бы ни случилось.
— И Черныш ещё…
— Куда уж без него, совратителя чужих жён.
— Я не…
Попыталась она оправдаться, но тут же была перебита со смешком:
— Что не ты? Чем докажешь?
— Ах так?! Гаси свет, зануда! И не смотри, что маленькая — всю ночь от моей большой и очень злой любови мучиться будешь, пока пощады не попросишь! Сегодня на тебе отыграются и “глупая” Фанька, и “умная” Эльза!
Признаюсь, Фанни не обманула, и уже под самое утро я действительно попросил пощады, выжатый как лимон. Надо будет ещё какую-нибудь земную сказку под её персону адаптировать, чтобы повторить. Но… Не сразу! Уж больно страстная мне жена досталась — не осилю подобные эксперименты каждую ночь проводить.
Через три дня случилось радостное событие — приехал сам начальник Школы Шутов магистр Замруд Хохотун вместе с Сумом Ручьём! Просто, без предупреждения тихонечко вошли на репетицию и скромно стояли у стенки, пока не были замечены нашей братией. Как же мы обрадовались бывшим учителям, благодаря науке которых до сих пор живы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Что ни говори, а очень многое зависит в жизни не только от нас самих, но и от тех, кто вкладывает знания в наши головы. Помню, в земной школе ненавидел историю с первого урока. Толстый пожилой мужик в засаленном пиджаке что-то бубнил все сорок пять минут, больше следя не за своим словоизвержением, а чтобы никто не вертелся и не разговаривал. Система знания и понимания предмета у него тоже была простой и скучной: выучил даты — пять, а то, что за ними стояло, уже не волновало абсолютно. Так и учились, зубря ненавистные параграфы с цифрами. Года через полтора он исчез, а на его место пришла своеобразная, худая и длинная как жердь Мария Сергеевна. Живая, со всклокоченными короткими волосами, она сразу получила прозвище “Ёршик” и показала, насколько может быть интересна история, если правильно её преподнести. Какие баталии разворачивались на её уроках! Даже двоечники на задних партах откладывали в сторону “Морской бой” и включались в споры! Мы не только учили нужное, но и сами забегали вперёд, освоив учебник раньше времени, ставший не очередным “кирпичом” в школьной сумке, а окном в новый интересный мир. Когда она тяжело и безнадёжно заболела, не проходило и недели, чтобы мы, оболтусы из спортивного интерната, не навещали её. На похороны пришли все её ученики, и никто не скрывал своих искренних слёз, глядя на свежий холмик с крестом… Много времени уже прошло с той поры, но образ нашего Ёршика до сих пор стоит перед глазами и олицетворяет собой истинного УЧИТЕЛЯ, давшего не просто сухие цифры исторических дат, а понимание настоящей жизни.
Так и Замруд с Сумом. Столько с ними пережили бок о бок, столько они вложили, помимо шутовских штучек, в наши головы, что уже перестали быть чужими.
Парб увидел их первым и с воплем: ”Ну, надо же!”, кинулся устраивать сеанс обнимашек, от которых, памятуя о силище нашего друга, оба ловко уворачивались до той поры, пока Колокольчик, отреагировавшая не менее бурно, не умудрилась с визгом заскочить на Сума Ручья и расцеловать его в обе щёки, а Штих Хитрован не столкнулся на встречных курсах с Хохотуном. Да я и сам с удовольствием поучаствовал в “куче-мале”, искренне радуясь прибытию этих двоих.
— Не ожидали! Очень приятно, что не забыли, — наконец-то смог произнести через несколько минут Магистр, выбравшись из неё. — Признаться, сам соскучился по вашей бедовой компании. Да что я?! Не поверишь, Илий, но начальник охраны Бурт не всё подаренное тобой вино вылакал, а отложил часть, сказав, что это на "отмечаловку", когда вы все явитесь! За старшего остался, пока не вернёмся.
— Пусть смело допивает, — ответил я. — Проставляться мы будем, так как скоро Школа Шутов в наши края перебирается.
— Вот как? Почему мне ничего не известно? Кортинар мог бы прислать Харма заранее с таким важным известием.
— Новости “горяченькие”, так сказать. А с архимагом всё сложнее, но это долгая история, которую оставим на потом. Вы-то как тут оказались?
— Да от Владыки гонец прискакал. Приказ Ипрохана Весёлого явиться мне с надёжным человеком.
— Понятно. Когда предстоит приём?
— Вечером.
— Отлично. Значит, время есть. Пойдёмте в мою комнату — там говорить удобнее. Лан! Позови, пожалуйста, Сыча и своего отца, так как беседа серьёзной намечается.
— Кто это? — подозрительно спросил Ручей, глядя в спину удаляющейся девушки.
— Дочка казначея и по совместительству наша помощница, а также невеста Скалы. Доверять можно — она в курсе всего.
— Смотрю, неплохо тут обжились! — хохотнул он. — Даже невест не из последних выбираете!
— Не выбирал. Люблю Ланирию, — буркнул Парб, как всегда покраснев, когда дело касалось его зазнобы.
