Обратите внимание: сами туземцы вовсе не воспринимают свое бытовое многоязычие как какое-то бремя. Напротив, для того чтобы увидеть своеобразие положения, нужен человек со стороны, пришелец. Зато он, в свою очередь, часто не замечает по сути дела родственных явлений, существующих у него дома. Возьмем хотя бы российскую жизнь прошлого века. Казалось бы, все как на ладони, какие там неожиданности?.. Но, взявшись за свой знаменитый словарь, В.И. Даль был поражен пестротой и богатством говоров и наречий. Гордостью Владимира Ивановича стало уверенное владение профессиональными языками русских, совершенно непонятными для непосвященного. Ведь до этого ученый освоил полтора десятка языков, но кого можно было особенно удивить знанием французского, болгарского или даже башкирского? Таких полиглотов было много. А вот язык костромских шерстобитов, который не следует путать с языком московских шерстобитов! Или, скажем, язык калужских прасолов, язык рязанских нищих! Таких ни у кого в коллекции нет! А язык офеней (были до революции такие мелкие торговцы), он же галивонский, матройский, ламанский, афтюринский? Чтобы дать представление о его трудности, приведу только счет от 1 до 10 по-офенски: екой, кокур, кумар, дщера, пенда, шонда, сезюм, вондара, девера, декан.
А вот подобное сообщение из Италии. На судебном процессе в Палермо срочно понадобился переводчик, потому что ни один из 450 мафиози ни на каком языке, кроме наречия сицилийской мафии, изъясняться не мог и не желал. Труд переводчика взял на себя местный преподаватель С. Корренти. Заодно он составил и разговорник этой, так сказать, «блатной музыки». Впрочем, у языка мафии какого-то особого названия нет – мы здесь воспользовались дореволюционным отечественным выражением, которое обозначало достаточно распространенный жаргон уголовников (кстати, блестяще описанный в пособии для самостоятельного изучения, выпущенном в Петербурге в 1908 году с предисловием… академика И.А. Бодуэна де Куртенэ).
Перелистывая страницы этого издания, мы можем лишь порадоваться тому, что с ликвидацией общественных условий, его породивших, язык этот практически ушел в небытие и интересует теперь только особо дотошных полиглотов. Пожелаем того же и итальянцам. А вот другие языки, пожалуй, жаль. И если вы, дорогой читатель, случайно услышите от деда или еще от кого-нибудь, как говорили в старину валдайские ямщики либо псковские плотники, записывайте все! Ваши заметки могут оказаться бесценными для потомков.
Что же касается основной темы нашего разговора, то выводы как будто ясны. Все говорит за то, что многоязычие – врожденный для всего живого дар, что оно необходимо людям. Жаль только, что история его преодоления, история полиглотов, никем не записана. Так давайте пойдем вместе по векам и странам, обращая внимание лишь на самое главное, самое полезное для нас, продолжающих эту историю.
В зарубежной Европе и в Америке
«Твоей матери я написал письмо по-гречески, такова моя самонадеянность… Ты прочти его первый, а если там есть варваризмы, поправь их – ведь твой греческий гораздо свежее, чем мой; и уж потом отдай матери. Я же не хочу, чтобы твоя мать презирала меня как невежду». Так писал примерно 1800 лет назад изящнейший ритор Марк Корнелий Фронтон своему ученику, римскому императору Марку Аврелию. Не будем принимать его слова за чистую монету: опытный царедворец льстит повелителю, впрочем действительно уверенно владеющему языком. Но это письмо открывает нам нечто более важное – мир античных полиглотов.
В основе его, как вы поняли, лежит знание греческого, а вслед за возвышением Рима – и латинского языков как единственно достойных культурного человека. Эти островки цивилизации окружало безбрежное море варварских языков. Само их название было эквивалентно нашему «бормотать» и прямо указывало на то, что они не заслуживают внимания. Такую позицию не следует воспринимать как человеконенавистническую. Скажем, греки уважали египтян и учились у них, римляне многое взяли от соседних этрусков. Этруском был такой уважаемый человек, как Меценат, но ему и в голову не приходило содействовать просвещению на родном языке, теперь ушедшем безвозвратно, так же как греки не создали ни одного учебника египетского языка.
Серьезный человек ограничивался двумя языками. В этом смысле всяческого уважения достоин великий римлянин Гай Юлий Цезарь, который даже свои последние слова: «И ты, Брут!» – произнес по-гречески. Бо́льшие познания – явная потеря времени, и их было принято специально обосновывать. Скажем, сочинитель Энний кроме положенных 2 языков знал еще оскский – его, однако, оправдывало то, что он в тех местах родился. Ганнибал владел 4 языками – здесь тоже все понятно: полководец, военная необходимость. Клеопатра знала очень много языков, но ведь она была восточной красавицей, полуволшебницей, и это входило в арсенал ее женских чар.
Не следует думать, что древние народы были неспособны к языкам. Напротив, когда того требовала военная необходимость, а тем более торговая прибыль, они осваивали любые языки, и отнюдь не медленнее нас. Так, в богатом городе Диоскурии, расположенном неподалеку от нынешнего Сухуми, римляне вели дела при помощи 130 переводчиков. Однако на общую культуру эти контакты не оказывали ни малейшего влияния. И когда великий римский поэт Овидий был сослан на противоположный берег Черного моря, он быстро изучил местные наречия и даже сочинял на них стихи («Я и по-гетски могу и по-сарматски болтать», – пишет он домой). Но этот факт не вызывал у него ничего, кроме стыда за такое унижение.
Проще всего, конечно, порицать древних, но не надо забывать, что из-за предельной сосредоточенности на двух языках они добились на них высоких достижений мысли и духа, во многом сохранивших свое значение и по сию пору. И все же нам не хотелось бы расставаться с античностью на ноте разделения. Для нее были свойственны и призывы к братству, пронизывающие эпитафию Мелеагра. Сириец родом, он овладел греческим настолько, чтобы начертать на собственном могильном камне:
Если сириец ты, молви «салам»; коль рожден финикийцем,Произнеси «аудонис»; «хайре» скажи, если грек.
Как вы уже догадались, все три слова на соответствующих языках значат «здравствуй».
Перед нашими глазами проходит время 12 цезарей и разрушения Рима вандалами. Как путешественники во времени, мы посещаем те же места, но не узнаем их. Изменился образ жизни, изменилось и отношение к языкам. Мы уже в мире средневековых полиглотов, где основательно переосмыслены знакомые нам формы. Теперь мы в мире «треязычников»: поскольку Ветхий завет написан по-древнееврейски, Новый – по-гречески и оба переведены «боговдохновенным» Иеронимом на латынь, то, согласно учению церкви, единственно допустимо знание лишь этих языков. Для вящей неотразимости данный аргумент дополнялся тем, что табличка, прибитая к кресту на Голгофе, также была написана на перечисленных языках. На практике дело сводилось к одной латыни. Цитаты на других языках в старых книгах писцы обыкновенно заменяли позорной формулой: они не по-латыни, «а посему недоступны пониманию». Таким образом, человек, овладевший этой скромной языковой программой, становился весьма известен. Так, еще в XVII веке один мошенник, приговоренный к смертной казни, получил помилование, когда написал Иакову I просьбу по-гречески. Удивленным церковникам король сухо ответил, что, мол, да, вину его он ясно видит, но еще яснее видит, что при своем дворе равного ему полиглота днем с огнем не сыщешь.
А вот выход знаний за пределы этих языков мог привести на костер. В том же XVII веке в Финляндии один студент попал на него за… Впрочем, отрывок из приговора, разысканный В.Г. Костомаровым, стоит процитировать. Оказывается, несчастный «с быстротой неимоверной изучал иностранные языки, что немыслимо без содействия нечистой силы». Думать, что это произвол или просто какие-то ошибки в записях, было бы наивностью: судьи действовали в полном соответствии с духом времени. Достаточно заглянуть в знаменитый Римский ритуал. В разделе «Об изгнании бесов из одержимых» прямо указывается, что надежнейший признак таковых – умение «пользоваться многими словами иностранного языка или понимать говорящего на нем, указывать далекие или скрытые вещи, выказывать непомерную силу» и прочее, прочее.
Вообще учение о полиглотах было разработано исключительно подробно, но – как бы мягче сказать? – все на один лад. Вот, скажем, кто покровительствует полиглотам? В те времена ответ был простым: великий герцог восточной части ада Агарес. Он разъезжает на крокодиле с соколом на руке и командует 31 легионом демонов. А помогает ему адский маркиз Ронв. Маркиз, правда, командует только 19 когортами свирепых духов, но в придачу к языковому дару учит приобретать всеобщее расположение. Это, конечно, не так мало. Надо думать, что такие владетельные персоны установили и какие-то знаки различия для своих полиглотов?
