Он может что-нибудь приготовить, подумала она, это уж точно. Высокий, с выгоревшими на солнце волосами, красивый, слегка непонятный. Нет, он чересчур привлекателен, решила она — ради ее же блага.
— Я на ногах с шести, а завтра полный рабочий день.
— А не устроить ли вам выходной? — он провел кончиками пальцев — только кончиками пальцев — по ее руке. — Формально это будет моя вина.
— Нет, пока я не собиралась отдыхать.
— В таком случае мне лучше воспользоваться моментом.
Она ожидала легких и приятных ощущений — судя по тому, как мягко склонилась к ней его голова, судя по ленивому интересу в его глазах с золотистым ободком. Позже, когда она вновь обрела способность ясно мыслить, она подумала, что в чем-то оказалась права. Это было легко — как большой глоток превосходного неразбавленного виски.
Но когда его губы коснулись ее губ, вместо приятной и легкой прогулки она получила сокрушительный удар. Тот, от которого перехватывает дыхание. Ладони, сжимавшие ее плечи, одним быстрым, настойчивым движением притянули ее к нему. Еще одно едва заметное движение, и ее спина оказалась прижатой к столбу, а губы попали в плен его губ.
Ну и скорость, подумала Силла. А я забыла пристегнуть ремни.
Она обхватила ладонями его бедра и позволила себе подчиниться его напору.
Все, что он представлял — а его воображение не имело границ, — бледнело по сравнению с реальностью. Вкус был мощнее, губы щедрее, тело податливее. Как будто он нарисовал этот первый поцелуй самыми яркими, самыми смелыми красками своей палитры.
Даже если учесть, что поцелуй был не очень глубоким.
Она как будто оседлала дракона, пронзающего пространство космоса и ныряющего в глубины заколдованного моря.
Его руки скользнули с ее плеч к лицу, а затем к волосам, чтобы развязать стягивающую их ленту. Он немного отстранился, чтобы рассмотреть ее с распущенными волосами, увидеть ее глаза, ее лицо, а затем вновь притянул к себе.
— Лучше не надо, — она уперлась ладонями ему в грудь и осторожно вздохнула. — Я уже исчерпала лимит ошибок на ближайшие десять лет.
— Мне не кажется, что это ошибка.
— Может, да, может, нет. Мне нужно подумать.
Он провел ладонями по ее рукам, от плеч к локтям, а потом в обратном направлении, внимательно разглядывая ее.
— Очень жаль.
— Да, — она тряхнула головой. — Безусловно, но…
Повинуясь ее легкому толчку, он отступил.
— Я хотел бы знать вот что. Есть ли разница между настойчивостью, упрямством и назойливостью? Мне интересно, к какой категории вы меня отнесете, если я буду время от времени приходить к вам или приглашать вас сюда с явным намерением раздеть.
Спок, сидевший под креслом, издал странный рычащий звук и приоткрыл один глаз. Кажется, пес тоже ждал ответа.
— Вы еще не приблизились к третьей категории, но я дам вам знать, если это произойдет, — она сделала Шаг в сторону. — А что касается вина и раздевания, будем считать, что ваше предложение остается в силе. Но завтра мне нужно закончить крыльцо — то есть веранду.
— Это старая отговорка.
Она засмеялась и стала спускаться по ступенькам, но затем остановилась.
— Я благодарна вам за пиво, за разговор и за попытку.
— Приходите в любое время за любым из вышеперечисленного.
Он облокотился на перила, наблюдая за тем, как она переходит через дорогу, и помахал рукой ей в ответ, когда она дошла до распахнутых ворот. Потом наклонился и поднял синюю ленточку, которую снял с ее волос.
Форд размышлял, нужно ли дать ей немного времени. Потом решил, что не стоит. Его последняя книга лежала на столе у редактора, и до того, как он слишком глубоко погрузится в историю о Брид, ему нужны визуальные стимулы. Кроме того, у Силлы не вызвала отвращения его настойчивость, и он решил продолжать в том же духе.
Выбравшись из постели в десять — вполне подходящее время, по его меркам, — он выглянул во двор и увидел, что Спок уже проснулся и гоняется за воображаемыми кошками, затем выпил чашку кофе на свежем воздухе, наблюдая за Силлой, работавшей на веранде.
Он подумал, что при помощи телеобъектива можно сделать несколько неплохих снимков, запечатлев ее в движении. Но потом решил, что вступает на зыбкую почву и это граничит с подглядыванием. Вместо этого он насыпал себе чашку сухого завтрака «Чириоуз» и съел его стоя, не переставая наблюдать за Силлой.
Великолепное тело. Длинное, стройное, худое и скорее спортивное, чем гибкое и хрупкое. Касс будет в хорошей физической форме, решил он, но будет инстинктивно скрывать свои… возможности. А Брид — она уже здесь.
Волосы белокурые, насыщенного тона, как приглушенный солнечный свет. Здесь переход тоже несложен. Касс закалывает волосы, у Брид они свободно спадают на плечи. Теперь лицо. Ему хотелось еще раз увидеть лицо Силлы, но его скрывал козырек бейсболки, которую она надевала, когда работала. Но он без труда мог вспомнить его в подробностях — овал, углы, оттенки. Приглушенное, оно станет лицом Касс — очки и отсутствие макияжа сделают его спокойным и интеллигентным.
Сдержанная красота — как заколотые волосы.
Другое дело — Брид. Красота Брид будет смелой и яркой. Не просто свободной, а дикой, необузданной.
Пора приступать.
Вернувшись в дом, он сложил вещи в сумку и повесил на шею фотоаппарат. Подумав о подарке, он сунул в карман яблоко.
Звук пневматического молотка напоминал приглушенные ружейные выстрелы. Это натолкнуло Форда на мысль о битве. Брид не будет пользоваться винтовкой — слишком грубо, слишком приземленно. Но как она будет защищать себя от врагов? Мечом и молотом, которые отражают пули, как волшебные браслеты Чудо-Женщины? Возможно.
Подойдя ближе, он услышал музыку в стиле кантри, доносившуюся из радиоприемника одного из рабочих. И почему всегда кантри, удивился он. Может, у строителей такое правило?
Он уловил визг пилы, гудение другого инструмента, вероятно, дрели, и удары молотка, доносящиеся изнутри. Соединив эти звуки с видом контейнера для мусора, биотуалета и нескольких пикапов, он обрадовался, что купил свой дом уже готовым.
Кроме того, он очень сомневался, что у кого-то из нанятых им рабочих могла бы быть такая очаровательная попка — обтянутая пыльными джинсами, она невольно приковала взгляд.
Он мог бы удержаться, но зачем? Форд поднял фотоаппарат, навел на Силлу и быстро щелкнул затвором.
— Вы знаете, почему в магазинах электроинструмента всегда висят плакаты с изображением хрупких девушек с дрелью в руках? — крикнул он.
Силла оглянулась и смерила его взглядом через защитные очки.
— Чтобы мужчины представляли, что их член — это электродрель?
— Нет, чтобы мы могли представлять, что так думают женщины.
— Признаю свою ошибку. — Она вбила два последних гвоздя, а затем повернулась и сняла с глаз очки. — А где ваш верный спутник?
— Спок? Он занят, но передавал вам привет. Где вы научились обращаться с пневматическим пистолетом?
— Обучение на рабочем месте. У меня еще остались доски, которые нужно разрезать и прибить. Хотите поработать?
— Когда я беру в руки инструменты, начинают происходить ужасные и трагические вещи. Поэтому я воздержусь, чтобы не рисковать нашими жизнями, — он сунул руку в карман. — Я принес вам подарок.
— Вы принесли мне яблоко?
— Это поддержит ваши силы. — Он бросил ей яблоко и удивленно вскинул бровь, когда она ловко, одной рукой поймала его. — Я тут кое о чем подумал.
Она потерла яблоко рукавом, а затем надкусила его.
— О чем же?
— Что вы ловите все, что к вам летит. Не возражаете, если я сделаю несколько снимков, как вы работаете? Я хочу приступить к более детальным эскизам.
— Значит, вы не отказались от этой идеи с богиней-воительницей.
— Брид. Нет, не отказался. Могу подождать, пока вы сделаете перерыв, если камера будет вас отвлекать от работы.
— Больше половины жизни я провела перед камерами, — она встала. — Они меня не раздражают.
