Попал я явно в каптёрку. Со взятым наизготовку ножом подкрался к двери и, прислушавшись, выглянул. Никого не было, лишь было слышно, как кто-то говорит на немецком, причем, судя по тому, что звук становился отчетливее, беседующие приближались. Скорее всего, после сообщения часового-наблюдателя командир оставленной охраны, наверняка в звании фельдфебеля, направил мне навстречу солдат.
Находился я в коридоре, дальше был виден длинный зал с множеством коек. Я подкрался к лестнице на первый этаж и выглянул в холл. Наружные двери были распахнуты, и оттуда слышались голоса. Теперь уже два. Когда мелькнула тень, я спрятался за угол, готовясь к атаке. Я не ошибся: их было двое. Наверняка ведь командир одного послал, не группу же отправлять за подростком, а второй, скорее всего, увязался сам. В принципе, нормально. Одного положу, другой и для допроса сгодится. Интересно, они из той же моторизованной дивизии, что рвалась к мосту, где я взял пленного? Тот особо рассказать ничего не смог, лишь номер части и задачу, поставленную непосредственным командиром. Лишь упомянул, что немцы Кобрин взяли с большими трофеями и пленными.
Солдаты нападения не ждали. Чиркнув одного по горлу, я, пока тот скрёб каблуками пол, вырубил второго и потащил в каптёрку для допроса. Следовало поторопиться, их быстро хватятся, а мне нужно знать количественный состав немцев на аэродроме. Сил тут явно немного, но всё же требовалось уточнить, чтобы никто не ушёл и не позвал на помощь. Нам нужно хотя бы часа два, чтобы отправить Петра Кирилловича на грузовике в то место, которое подберёт Евгеньев, ну и вылететь к крепости.
Пленный быстро сломался, и я получил те сведения, что мне были нужны, поэтому хладнокровно отправил его в мир иной. Вытерев о форму немца нож, я направился на другую сторону казармы, по соседству со столовой. «Язык» подтвердил, что они из той же моторизованной дивизии, но из роты тылового обеспечения. Тут их тринадцать человек с унтером во главе, трое на часах, остальные отдыхают. Расположились в штабе. Один часовой на крыше, другой на стоянке уцелевшей техники, охраняет новейшие истребители «МиГ» до прибытия комиссии из люфтваффе, ну и один охраняет пленных. Меня это заинтересовало. Оказывается, на аэродроме взяли два десятка пленных, тяжелораненых добили, остальных заперли на пустом продовольственном складе. Там и находился третий часовой.
Незаметно для часового на крыше я покинул казарму – судя по хрусту жестяной крыши, он был на другой стороне. Остальные тоже не могли меня увидеть. Это позволило мне обойти кухню и так же через окно попасть в здание штаба. К моему удивлению, немцы банально дрыхли, как сурки, после плотного обеда, так что прирезать их труда не составило, ни один не проснулся. Подсчитав зарезанных, я задумался. Двоих я положил сразу, трое на часах и тут семеро – получается двенадцать, где ещё один? Не хватало как раз фельдфебеля.
Обыскав все помещения штаба, я нашёл его в кабинете командира полка листающим карты, так что унтер отправился следом за своими солдатами. Потом я поднялся на чердак, подошёл к смотровому окну и метнул нож в наблюдателя.
Выбрался на крышу, проверил патрон в карабине и, вскинув тот к плечу, произвёл два выстрела. Сперва в того, что находился вдали, у стоянки самолётов, а потом и во второго, у сарая с пленными. Тот пытался прыжком уйти за угол, но моя пуля прибила его к земле. Помахав парням карабином над головой, – те меня видели, – я спустился на первый этаж.
Моё внимание привлекли хрипы в одной из комнат, и я рванул туда с пистолетом наготове. Там оказался пустой радиоузел, лишь шумела на волне включенная радиостанция. Видимо, второй солдат, которого я положил в казарме, слушал эфир и решил присоединиться к приятелю. Подойдя, я покрутил настройки и внезапно услышал усталый монотонный голос радиста:
– Я Крепость… Я Крепость… Прошу помощи. Я Крепость… прошу помощи…
Замерев, я слушал этот голос среди помех, в нём кроме безмерной усталости отчётливо слышалась мольба. Подкрутив настройки радиостанции, я вздохнул. Ещё держатся ребята.
– Продержитесь ещё пару часов, а там уж хоть как-то мы вам поможем, – вслух прошептал я.
Отвечать я не собирался, немцы чётко контролировали эфир и могли с лёгкостью перехватить передачу. Я не хотел, чтобы нас ожидали над Брестом «мессеры».
Выключив радиостанцию, я направился на улицу, оттуда как раз послышался рёв моторов наших мотоциклов. Евгеньев не умел управлять трёхколёсным транспортным средством, хотя автомобили водил, но, видимо, Пётр Кириллович ему на пальцах показал, и тот смог доехать. Не бросать же технику.
Забрав свою винтовку, я посмотрел, как там часовой на дальней стоянке, – всё ещё лежит не шевелясь, похоже выстрел точный, – и мы втроём направились к сараю. Механик сбил замок и, распахнув дверь, добродушно пророкотал:
– Выходи, честной народ, свои.
– Кириллыч, ты никак? – услышал я изнутри, и оттуда потянулись освобожденные военные. Выстрелы они, оказывается, слышали, да видели в щель, как упал их часовой.
Освобожденные и мои подчинённые радостно обнимались, один уже поднял карабин часового и снимал пояс с боеприпасом, поэтому я решил поторопить события:
– Внимание, стройся! – рявкнул я.
Мои-то сразу послушались, а вот остальные, хотя по привычке и вытянулись, но строиться не спешили. Успели рассмотреть, кто им команды отдает.
– Это ещё что за чудо? – озадаченно спросил один из освобождённых, с «пилой» старшины в петлицах. Причём не авиатор, в его петлицах были общевойсковые эмблемы. Скорее всего, из охранного взвода или зенитчик. Пётр Кириллович рассказывал, что эти подразделения были приданными.
– Евгеньев! – приподнял я правую бровь.
– Я, товарищ майор, – тот сделал шаг вперёд из шеренги в два человека.
– Слушай приказ: бегом к стоянке самолётов, отбери две машины и смотри, чтобы на обеих были направляющие для реактивных снарядов.
– Так они на всех есть, товарищ майор, – тут же отозвался сержант.
– Выбирай две машины, – велел я, и тот со всех ног рванул в конец поля, а я же велел: – Старшина, постройте людей.
Тот не знал, как быть, подчиняться ли моим приказам, как это делают давно знакомые ему бойцы, или всё же послать меня подальше, однако механик продолжал стоять навытяжку, приказа вольно я ему не давал, поэтому, поморщившись, старшина приказал строиться. Пройдясь мимо шеренги, я велел:
– Лётчики, шаг вперёд.
Вышли два сержанта. Судя по тому, что именно они обнимались с Евгеньевым, то скорее всего, они приятели или из одного училища. Сам сержант всего месяц как прибыл в часть.
– Представьтесь, сообщите, на чём летали.
– Сержант Харитонов, пилот «Чайки», – сделал шаг вперёд крепкий невысокий светловолосый паренёк лет двадцати на вид.
– Сержант Баринов, пилот И-16, – сообщил другой, высокий и нескладный, с добродушным лошадиным лицом.
– Вы двое, бегом к тем мотоциклам. В люльке среди вооружения две кобуры с трофейными пистолетами. Вооружайтесь и бегом следом за Евгеньевым. Приказ: подготовить к вылету четыре «Чайки», загрузить боезапасом, топливом. Механиков я к вам сейчас пришлю. Бегом.
Те сорвались с места, быстро вооружились, сбили складки гимнастёрок за ремни назад и, придерживая пилотки, побежали за сержантом. Тот за это время уже достиг стоянки и осматривал машины.
– Бойцы подразделения охраны и зенитчики, шаг вперёд, – велел я.
Вышли шестеро, среди них и старшина. Двое были ранены и кое-как перевязаны, поэтому я обратился к четверым другим:
– Старшина, направьте бойца на крышу штаба, пусть наблюдает за окрестностями, туда же один из пулемётов, снятых с мотоцикла. Вооружайтесь.
– Есть, – козырнул тот и стал командовать.
Пока бойцы вооружались, я велел раненым присесть в тени, ими скоро займутся. Дальше просто. Механиков и техников я отправил следом за лётчиками, выделив им два мотоцикла – семеро как раз уместились, не пешком же им бегать, не молодые, чай, все в возрасте. Приказ у них был тот же: подготовить технику к вылету. Остальным я раздал задания: старшина организовал оборону и цепь постов-наблюдения, другие бегали по аэродрому и искали уцелевшую технику, нашли две полуторки. В кузовы грузового «Опеля» и этих полуторок и начали грузить самое для нас ценное. То есть авиационное топливо, боеприпасы и бомбы. Также подчистили склады, забрав продовольствие с лётными пайками. На складах я нашёл приличное количество новеньких канистр, муха не сидела, всего двадцать штук. Зная о бедственном положении гарнизона крепости, особенно о недостатке воды, я решил хоть так им помочь. Ничтожные объемы, конечно, но хоть почувствуют, что о них знают и помнят. Может, благодаря этой помощи они поверят, что из крепости нужно уходить, причём срочно, прорываясь в леса.
