Если бы не школьные ланчи, он бы изголодал до смерти. Его беспризорность не прошла незамеченной соседями, и за все годы служба опеки звонила им несколько раз. Иногда они забирали его и помещали в какую-нибудь приемную семью.
У него не было ужасных воспоминаний от приемных семей. Проблемой стало то, что его то выдергивали, то возвращали обратно в эту систему опеки, и новая семья означала новую школу в другом районе. В жизни Гранта не было возможности где-то осесть.
Карен вышла замуж за своего двадцатидвухлетнего бойфренда едва ли не в тот же день, когда ей исполнилось восемнадцать, и незамедлительно подала заявление о полной опеке над Грантом. Жаль, но она сделала это не из доброты или любви к ее младшему брату. Ему было всего девять. Ее волновала возможность получать деньги за него. Но она не знала, что, как приемную мать, ее не оформят. Поэтому штат не собирался доплачивать ей детские алименты.
Разобравшись с этим, она попыталась спихнуть его обратно на мать. Но к этому моменту их мать сбежала из города со склонным к насилию и алкоголю водителем грузовика, которого она встретила на работе. Больше они не услышали ни слова о ней.
Грант не знал тогда, что Блу по-прежнему был в его жизни. Ему было неизвестно, что Блу периодически появлялся и давал Карен и ее мужу деньги на содержание Гранта. Он всегда заезжал ночью, когда Грант спал. Блу полагал, что Карен и ее муж Нэйт воспитывали их маленького брата, и не хотел вмешиваться.
Одной ночью, случайно, когда Блу появился с наличными для сестры, десятилетний Грант проснулся и вышел на кухню за стаканом воды.
Грант сказал мне, что запомнил выражение на лице своего старшего брата той ночью. Блу увидел десятилетнего мальчика, выглядевшего, словно ему семь. Грант был одет в одни пижамные штаны, и он был таким тощим, что приходилось затягивать их поясом, чтобы они не сползли с его худого тела. Но не это заметил Блу в первую очередь. Тело Гранта было в кровоподтеках и ожогах от сигарет. Было совершенно очевидно, что над этим ребенком регулярно издевались.
В дом зашел Нэйт, вернувшийся после работы. Пришел бы десятью минутами позже – и это могло спасти ему жизнь. Тогда Грант стал свидетелем первого своего убийства. Вернее, двух убийств. Не сказав ни слова, Блу вытащил оружие и всадил между глаз пулю своей сестре. Нэйт повернулся, чтобы выбежать из дверей, но Блу был быстрей. Он выпустил еще одну в затылок Нэйта, не успел тот сделать и двух шагов.
Блу посмотрел на брата и сказал, чтобы тот не боялся. С этого момента он собирался сам заботиться о нем. Грант ответил, что он не испугался. Блу улыбнулся и снял куртку. Укутав в нее ослабшее тельце своего младшего брата, он взял его и вышел через двери.
С той ночи Грант жил с бандой в мотеле «Глэйдс».
Сидя там, в мотеле, на постели Гранта, я не могла поверить в то, чем он поделился со мной. Меня осенило, что теперь, когда я услышала о таких страшных историях, я точно не покину это место. Я тотчас спрятала эту мысль подальше.
- Так ты получил свое имя – Грант – потому что был самым младшим, и тебе приходилось делать всю паршивую работу, работу низшего по рангу?*
● Grunt/Грант здесь означает «сошка, рядовой».
Грант засмеялся.
- Нет. Мое имя – это укороченная версия изначального прозвища, когда я только попал сюда. Я был слишком маленьким для своего возраста, и кто-то из банды стал называть меня низкоросликом. Самым мелким среди всех. Со временем они начали замечать, насколько я сообразителен. Кто-то бросил, что я самый взрослый недоросль, которого они встречали. Думаю, я не был средним, в плане ума, десятилеткой. «Взрослый низкорослик» в итоге превратился в «Гранта».*
● Непереводимая игра слов. Т.е. при своей слабой конституции и возрасте всего десяти лет Грант отличался сильным умом. Если дословно, то Взрослый низкорослик = Grow-up runt, и это сократилось до Grunt - Грант. Runt у американцев также может использоваться в значении самой мелкой особи в помете.
Я посмеялась над расшифровкой. Он был умен. Интересно. Мне хотелось понять, была ли в нем та жилка жестокости, какую я видела у остальных, у Гризза в особенности.
- Итак, ты Грант. Мне нравится. Особенно теперь, когда я знаю, что означает, - поддразнила я его.
- Полагаю, это легче выговорить, чем «Взрослый низкорослик», это звучит, как своего рода оксюморон.
- Окси-что?
- Оксюморон. Вот, взгляни, - сказал он, передавая мне словарь.
Тогда, невинно вчитываясь в словарь, пытаясь отыскать слово, в существовании которого не была уверена, я еще не знала, что была приглашена в спальню Гранта не за тем, чтобы слушать музыку. Я была приглашена в комнату Гранта, чтобы потерять девственность.
Глава 10
Гризз был готов к любовной связи со мной. Проблемой стало то, что он не хотел делать это с силой. Он не хотел стать тем, кто причинит мне боль первого раза. Мне было назначено стать его женщиной, и он не хотел быть напоминанием, что это он забрал мою девственность, каждый раз, когда будет заниматься со мной сексом. Он распорядился, чтобы Грант сделал это.
Меня не только разозлило то, как он приказал сделать это Гранту, скажу больше – это поставило меня в тупик. Я не сразу увидела разумное основание за этим странным указанием Гризза. Спустя какое-то время мне станет понятней.
Этим же днем, раньше, он вызвал Гранта в четвертый номер. Не знаю, где я была тогда. Возможно, гуляла с Гвинни. Он сказал Гранту привести меня в свою комнату, подсыпать мне какое-то снотворное, чтобы я отключилась, и лишить меня девственности. Но не пользуясь своим телом. Он передал Гранту нечто фаллообразное, сказал, чтобы он смазал это кремом или чем-то подобным и сделал все аккуратно. Он хотел, чтобы я спала. Он не хотел, чтобы у меня остались воспоминания.
Оглядываясь назад, я понимаю, почему Гризз не поручил это кому-нибудь из девочек. Он не хотел информировать их, что еще не спал со мной. А что касается той фразы, что ни один мужчина не коснется меня, - он не рассматривал Гранта, как мужчину. Грант был здесь с его десяти лет. Гризз просто не обратил внимания, что мальчик вырос в здорового, мужественного парня шестнадцати лет. Он не видел угрозы в Гранте. Почему Гризз не сделал это сам? Все просто. Он не мог перенести необходимость причинить мне боль.
Итак, я оказалась здесь, чтобы быть опоенной и изнасилованной кем-то, кого я считала своим новым другом.
Меня брала сонливость. Чуть раньше Грант предложил мне содовую, и я пила ее, пока мы болтали и слушали его записи. Я не сообразила, откуда взялась эта сонливость, встала и сказала ему, что мне нужно вернуться в четвертый номер. Я стала совсем вялой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
