– Ясно, – спокойно ответила Риз. – Тогда почему это не свидание?
Растерявшись, Мадж уставилась на свою невероятно привлекательную собеседницу. Лицо и голос Риз оставались ровными и невозмутимыми. Казалось, ее невозможно застать врасплох или вывести из равновесия. Интересно, какой ценой она добилась такого самоконтроля?
– Это не свидание по двум причинам, одна из них – мои ожидания, а вторая – мои намерения.
– Как это? – спросила Риз. В ее голосе звучал неподдельный интерес.
– С моей стороны весьма глупо думать, что ты мной заинтересуешься. Я на двадцать лет тебя старше.
– Я бы так не сказала, – улыбнулась Риз и покачала головой, оглядывая подтянутую фигуру Мадж.
– Ну, почти на двадцать.
Мадж выдержала долгую паузу.
– Ну а другая причина? – Тихо спросила Риз.
Покраснев, Мадж поспешила продолжить:
– Ты для меня чересчур мужественная. Поэтому я думаю, тебя больше привлекает женственный тип.
– Правда? – Риз откинулась в кресле, размышляя над словами Мадж, пока официантка расставляла тарелки. Мадж была уже вторым человеком, от которого она слышала подобное. Риз никогда не причисляла себя к мужественному типу женщин, и ей было интересно узнать, как ее воспринимают люди. В этом у нее не было практически никакого опыта, ведь всю жизнь ее отношения с другими людьми, равно как и отношение окружающих к ней определялись рангами. Правила поведения были четкими, хотя достаточно часто нарушались, но только не самой Риз. Не то чтобы они ей так нравились, просто у нее никогда не находилось причины поставить их под сомнение. Всю свою сознательную жизнь она провела на службе, поэтому и карьера и личная жизнь были для нее неразделимы.
– Я не особо уверена в этом, но я точно знаю, что у меня нет никаких особенных пристрастий, – сказала она, после недолгого раздумья.
Мадж фыркнула.
– Уж поверь мне, шериф. Если ты не против моей неполиткорректной терминологии, ты самый настоящий буч. Но это не должно тебя беспокоить.
– Как бы ты это ни назвала, меня это абсолютно устраивает, – улыбнулась Риз. – Что ж, значит, у нас просто дружеский ужин?
– Да.
– Это достойный ответ.
– И раз уж мы раскрываем все секреты, – продолжила Мадж, – расскажи, что привело тебя в наш маленький городок?
– Мне нужна была работа, и здесь была подходящая вакансия.
– Значит, ты приехала сюда не в поисках любви? – полушутя, полусерьезно спросила Мадж.
Риз печально покачала головой.
– Вовсе нет.
– И ты никого не оставила там, откуда ты приехала? Никаких привязанностей?
– Нет, – мягко ответила Риз. – Никаких привязанностей.
– Для этого города ты определенно необычный человек, – заметила Мадж. – Чаще всего люди приезжают сюда, чтобы найти кого-то или сбежать от чего-то.
– Я не особенно от них отличаюсь, если задуматься, – сказала Риз, удивляясь своей откровенности. – И дело вовсе не в том, о чем ты подумала.
– И я правильно понимаю, что ты не собираешься меня в это посвящать? – попыталась пробить почву Мадж.
Так же спокойно и тактично, Риз ответила:
– Не сегодня.
Остаток ужина они провели за обычной болтовней, и уже собирались уходить, когда Мадж заметила, что Риз во второй раз взглянула на часы.
– Куда-то спешишь?
– Да, нужно заехать в клинику, снять швы. Доктор сказала, что будет там до десяти.
– Не торопись, она всегда на работе допоздна. Я живу с ней по соседству. Она, кажется, ничем, кроме работы, и не занимается.
– И не мудрено, ведь она единственный врач во всей округе, – сказала Риз, вспомнив, с какой решительностью Виктория Кинг спускалась по опасным камням к раненому. Такая самоотверженность достойна уважения.
– Конечно, не все так просто, особенно если использовать работу как повод вообще не иметь личной жизни. Ты же понимаешь, что миллион врачей с удовольствием бы приезжали сюда на сезон и подрабатывали бы в ее клинике?
Риз молча посмотрела на свою собеседницу, ощущая необъяснимое негодование и непреодолимое желание защитить Тори. Оба чувства смутили ее, и это не ускользнуло от взгляда Марж, которая серьезно добавила:
– Слушай, не пойми меня неправильно. Она мне нравится и всегда нравилась. В этом городе ее все любят и очень многие не против познакомиться с ней поближе, если бы только она позволила. – Мадж потянулась за чеком. – Просто она никого не подпускает к себе, и это неправильно.
– Я уверена, у нее есть на то свои причины, – Риз поднялась из-за стола.
* * *
На пути от стоянки к клинике Риз повстречала Рэнди.
– На сегодня уже закончили? – спросила она администратора.
– Я – да, – недовольно буркнул он. – Осталось трое пациентов, но с ее скоростью у нее уйдет на них не меньше часа. Она едва держится на ногах, и я надеюсь, это послужит ей уроком. Рваться на эту дамбу, словно какой-то супергерой! Не удивлюсь, если завтра она придет на костылях.
Он был расстроен, и это было видно, несмотря на бурную критику. Он явно за нее беспокоился, и этим сразу понравился Риз. Продолжая ворчать, он повернул ключ в двери. – И как вы думаете, она позволила мне отменить прием пациентов из-за того, что ей самой необходим отдых? Черта с два! – Он распахнул перед Риз дверь. – Она настояла, чтобы я ушел домой вовремя, сказала, что сама со всем справится. Ха! Подождите, вот когда она увидит книгу посещений, тогда и узнаем, кто здесь может обойтись без меня!
Риз не могла не улыбнуться столь бурной тираде привлекательного молодого мужчины, но все ее мысли были о женщине, самоотверженно рисковавшей своей жизнью ради спасения жизни другого человека. Ей вдруг нестерпимо захотелось увидеть Тори.
– Я, пожалуй, пойду. Спасибо.
– Вы можете подождать ее в офисе, там удобнее.
Риз разглядывала фотографии бывшей Олимпийской сборной, когда услышала медленно приближающиеся шаги. Тори выглядела бледной и уставшей, но при виде Риз тепло улыбнулась.
– Давно ждете? – поинтересовалась Тори, усаживаясь в кожаное кресло. Очередной спазм пронзил ее ногу, и она попыталась скрыть это.
– Нет, не очень, – тихо ответила Риз. Боль Тори была очевидной, и Риз ощущала свою беспомощность. – Я могу что-нибудь сделать?
– С чем?
– С вашей ногой.
Застигнутая врасплох, Тори удивленно посмотрела на нее.
– Да, вы все видите, не так ли? Почему мое увечье не вызывает у вас отторжение, как у всех остальных?
В обычной ситуации Тори ни за что бы не озвучила подобную мысль, но невероятная усталость и острая боль не позволили ей скрыть свою горечь. Она закрыла глаза и схватила ртом воздух, пережидая новую волну спазмов.
