В течение 1993 года он частенько наездами бывал в России, навещал друзей, интересовался, в каком состоянии его дела, и спокойно отправлялся обратно. Практически постоянное пребывание за рубежом (он постоянно мигрировал между Германией, Австрией и Израилем) не помешало лидеру мазуткинцев принять участие в нескольких крупных разборках.
При этом у Петрика серьезно портятся отношения с Япончиком. Иваньков поручил Петрову реализовать партию драгоценных камней. Петрик заказ выполнил, но при этом исчезла часть прибыли. К конфликту это не привело, но больше к себе Петрова Иваньков не подпускал. Зато наш герой продолжал контактировать с Росписью – их, в частности, видели вместе в Германии.
Столь активно перемещаться по Европе Петрика заставляла серия уголовных дел, возбужденных в России по поводу афер с фальшивыми авизо, в которых оказались замешаны и мазуткинцы. Петрик на какое-то время осел в Австрии, но оттуда его выдворили за нарушение визового режима. (По некоторым данным, австрийцы задерживали его по подозрению в похищении Анатолия Роксмана по кличке Толя Ждановский.) Не прижился он и в Израиле: после серьезного конфликта с местными русскоязычными бандитами «вор в законе» по фальшивой (как выяснилось позже) визе переезжает во Францию.
Здесь он осел надолго: более чем на год. Он снял роскошные апартаменты на Лазурном берегу Франции, приобрел «Мерседес» последней модели, нанял телохранителей. По каким причинам французские спецслужбы обратили на него внимание весной 95-го, до сих пор неизвестно. По одним данным, своих французских коллег уведомили австрийские правоохранители, по другим – российские, по линии Интерпола. По третьей версии, на Петрика настучала его собственная «братва», решившая таким образом освободиться от его жесткой опеки.
Алексей Петров был арестован 9 (по другим данным – 3) августа в Ницце в результате совместной операции правоохранителей Австрии и Франции. Оперативники из ниццской бригады по борьбе с бандитизмом задержали его прямо в купальных плавках в тот самый момент, когда Петров сидел на краю бассейна шикарной виллы, снятой им на целое лето. Вот как описал свою встречу с русским «авторитетом» французский полицейский в местной газете: «Внешность его не может не поразить. Голова убийцы и торс, больше напоминающий шкаф-гардероб, нежели человеческое тело. Он небольшой, но массивный. И со шрамами по всему телу…» Этот полицейский участвовал в задержании многих бандитов, но Петров его впечатлил более чем кто-либо, с удивлением констатировала «Франс-суар».
Оперативно прибывший адвокат прочитал гневную проповедь о «нарушении законности» и «попрании прав личности». Но никакого эффекта на полицейских она не произвела. Первоначально Петрику вменялось в вину использование фальшивого паспорта. Однако административный трибунал Ниццы принял решение оставить его на свободе, посчитав, что украинский паспорт на имя Суворова, обладателем которого Петров стал после женитьбы на украинке, является действительным. Правда, после того, как по решению административного трибунала с «вора в законе» сняли наручники, он почти сразу же (16 августа) был вновь арестован уголовной полицией. На этот раз он обвинен в проживании во Франции без вида на жительство.
Правда, максимум, что ему грозило – это высылка на родину (писалось и о возможной передаче его в руки российского правосудия). Правда, французы не знали, куда правильнее его высылать: на Украину, гражданином которой он оказался, или в Россию, откуда он приехал.
Уже в сентябре в газеты просочилась информация, что на спасение Петрика из воровской кассы собран один миллион долларов. Неизвестно, потребовалась ли в итоге такая сумма, но уже в конце сентября Леня Хитрый по решению суда был освобожден без каких-либо санкций. Характерно, что московские правоохранители, явно имевшие к Петрику вопросы по поводу убийств Глобуса и Рэмбо (по некоторым данным, Петров даже находился в федеральном розыске), так и не потребовали его выдачи. Позже тот же феномен был обнаружен при аресте Михася.
Самое любопытное, что вскоре – в ноябре 95-го – Петрик все же посетил Москву с «неофициальным» визитом. Вместе с ним сюда приезжал и солнцевский «авторитет» Авера-старший. Согласно оперативной информации, они налаживали каналы по транзиту кокаина.
В течение всего 96-го года никаких известий о деятельности этого влиятельнейшего «вора в законе» криминологи не получали. Все знали только одно: Петрик на свободе и держит «братву» в страхе угрозами возвращения и последующими «разборами».
В последний раз его имя всплывает в декабре того же года в связи с расследованием дела об убийстве в октябре 96-го американского бизнесмена Пола Тейтума, совладельца совместного предприятия «Интурист РадАмер – гостиница и деловой центр» и пятизвездочного отеля «Рэдиссон-Славянская». Резонанс от этого громкого преступления распространился далеко за пределы России. Ведь это было фактически одно из первых убийств американского предпринимателя такого уровня.
Внимание следствия привлек также тот факт, что за три месяца до убийства Тейтума конфликтовавший с американцем гендиректор СП «Интурист РадАмер – гостиница и деловой центр» Умар Джабраилов был задержан для выяснения личности в Монако на яхте в компании интересующего нас г-на Петрова (Суворова). Появилась версия, что Джабраилов и Петрик обсуждали, как поступить с Тейтумом. Однако Джабраилов предположения следствия опроверг, заявив, что о Петрике много слышал, но никогда с ним не встречался. «Только жену его Беллу хорошо знаю», – заметил Джабраилов, видимо, чтобы придать своим показаниям большее правдоподобие.
Между тем в начале марта 97-го московские руоповцы сильно «потрясли» соратников Петрика. Сотрудники 9-го регионального отдела задержали шестерых активных участников мазуткинской преступной группировки, которые подозревались в совершении разбойных нападений, рэкете, хранении оружия и наркотиков. «Братишек» посадили на 30 суток. Но когда следователи уже собрались предъявить задержанным обвинение, Коптевский нарсуд неожиданно освободил без залога и даже без подписки о невыезде одного из их лидеров – Олега Москалева, более известного под кличкой Хряк. Естественно, он тут же ударился в бега и был объявлен в федеральный розыск, как и скрывшийся от правосудия мазуткинский боевик по кличке Тайсон – бывший боксер Александр Селищев.
Кстати, незадолго до этого судебного заседания на подконтрольной «мазуткинцам» территории было замечено некоторое оживление. С владельцев магазинов и частных предприятий потребовали выплаты внеочередного экстренного «налога», значительно превышающего традиционные поборы. В общей сложности мазуткинской «братве» удалось выдоить не менее 300 тысяч долларов. А что делать? «Правильные» судебные решения стоят нынче недешево.
А главный мазуткинский «авторитет» Петров-Петрик по-прежнему ведет кочевой образ жизни, перемещаясь между Израилем, Германией и Австрией. По другим данным, он подался, на север, кочуя между Бельгией и Голландией. Сейчас под его непосредственным контролем находится несколько ресторанов и казино в Юго-Восточном и Восточном округах Москвы, а также АвтоВАЗсервис «Северянин». Кроме того, он контролирует продажу в Россию украденных в Западной Европе машин. По оперативным данным, все заработанные в России деньги Петрик переправляет в зарубежные банки. В частности, имеет счет в «Дейче-банке». По неподтвержденной информации, проводит консультации с юристами, обсуждая возможности своего безопасного возвращения в Россию.
Палачи мафии
Киллер. Это нерусское слово удивительно быстро вошло в обиход современной России. Киллер – это уже не «мокрушник» и не «убивец» по Достоевскому. Киллер – это «рафинированный» исполнитель конфиденциального поручения. Профессионал, для которого жертва не является объектом ненависти, для которого нажатие курка не имеет никакой смысловой нагрузки, кроме одного: необходимости исполнить «заказ».
Киллер – существо почти бескорыстное: он не возьмет у своей жертвы ни одной вещи – даже самой дорогой, – он обязательно оставит на месте преступления свое дорогостоящее (иногда – более десяти тысяч долларов) оружие. Он работает исключительно за гонорар.
Киллер – совершенный, но бездумный механизм: он не знает, ради каких высших целей идет на злодеяние, зачастую не знает имен не только заказчиков, но и самих жертв. Киллер – существо неуловимое. Если и ловят убийц – они оказываются именно «мокрушниками», палачами не по профессии, а по случайному стечению обстоятельств. Настоящий киллер всегда имеет «шапку-невидимку». Даже если его и поймают – до суда он не дойдет: или сбежит, как Солоник, или повесится в камере, как Мартиросян, убивший братьев Уциевых.
В данном случае автор излагает не собственную позицию, а устоявшийся миф. При абсолютном бессилии нынешней российской Фемиды, при отсутствии хотя бы одного гласного процесса над серийным киллером, который бы работал на высоком уровне (то есть жертвами которого были бы видные уголовные «авторитеты», крупные банкиры и известные политики), мы не имеем права считать любой портрет киллера образца 96-го года действительно объективным и достоверным.
