Я люблю поспать. Я люблю набивать полный рот семечками и выплёвывать их и так, и сяк, пока я гуляю. Я люблю дразнить маленьких лающих собак в припаркованных автомобилях. Я люблю делать людей счастливыми и превосходящими в их реакции мои ожидания. Я люблю чувствовать предубеждение к людям, которые сами полны предубеждений. Я люблю делать надрезы в животе младенцев, потом трахать эти надрезы, пока ребенок не умрёт.
Я люблю мечтать, что молодёжь всего мира когда-нибудь будет ощущать Солидарность Поколения. Я люблю делать хитрые попытки избежать конфликта. Я люблю иметь твёрдые убеждения, ничем не подкреплённые, помимо моей простой искренности.
Я люблю искренность. Мне не хватает искренности. Это не убеждения. Это не мудрые слова. Это — отрицание. Отрицание моего недостатка образования, моей потери вдохновения, моих судорожных поисков привязанности и моего безразличного унижения многих, кто примерно в одном возрасте со мной. Это даже не стихотворение. Это просто большая груда дерьма вроде меня.
Я люблю жаловаться и не делать ничего, чтобы что-то улучшить. Я люблю обвинять поколение моих родителей в том, что они так приблизились к социальным сдвигам, а потом сдались после нескольких успешных попыток СМИ и Правительства уничтожить это движение при помощи Мэнсонов и прочих представителей хиппи как примеров пропаганды, согласно которым это были всего лишь непатриотические, коммунистические, сатанинские, бесчеловечные болезни. И по очереди те, кто родился во время демографического взрыва, становятся беспардонными, адаптированными лицемерами-яппи, которых когда-либо создавало поколение.
Я люблю спокойно и рационально обсуждать свои взгляды на нравы конформистов, даже если я сам считаю себя до крайности левым.
Я люблю проникать в механику системы, выдавая себя за одного из них, затем медленно начинать деградировать внутри империи.
Я люблю вероломно убивать меньшее и большее из двух зол.
Я люблю обвинять Бога.
Я люблю делать аборт Христа.
Я люблю трахать овец.
Я люблю утешаться, зная, что женщины, как правило, лучше и, естественно, менее жестоки, чем мужчины. Я люблю утешаться, зная, что исключительно за женщинами будущее в рок-н-ролле.
Я люблю утешаться, зная, что афроамериканцы, придумавшие Рок-н-ролл, всё же были недавно вознаграждены и премированы за свои достижения, приспособившись к стандартам белых людей.
Я люблю утешаться, зная, что афроамериканцы снова стали единственной расой, которая принесла новую форму оригинальной музыки этого десятилетия: хип-хоп, рэп.
Цензура — это ИСТИННАЯ американка.
Я встречал много умов, способных хранить и передавать значительные количества информации, однако у них не было ни унции мудрости или понимания страсти.
Непосредственность — это заговор против успеха в Америке. Разоблачать путём долгого заучивания за небольшие промежутки времени. Быстро, стремительно, теперь даже ещё больше «Nacho» с ароматом сыра! Сегодня здесь, завтра там, потому что сторонники вчерашнего дня были ни чем иным, как орудием любой потребности индивидуумов в чванстве, зрелищах и социальных ритуалах. Искусство, которое имеет долговременное значение, не может быть оценено большинством. [Потому что] как всегда бывает, только тот же самый маленький процент оценит постоянство искусства. Это хорошо. Те, кто не подозревает об этом, не заслуживают введения в заблуждения относительно своих покупательных налогов.
[Музыка не имеет ничего общего с личными убеждениями музыкантов. Это не
расширение исторической личности … рассудка или чувства]
Сценарии периодически возвращаются. Вербальная связь истощена. Ситкомы — это сценарии, следовательно, и наш разговор — тоже.
Наша компания собирается [чтобы собраться] от скуки. Ролевая игра для привязанности и признания, и для дезинфицирования надоедливых микробов, заканчивающаяся в тишине и произведённая для применения насилия в отношении тех, кто не пришёл поиграть.
Они были приглашены, возможно, в музей
задолго до этого момента.
Сейчас я играю печаль, до этого это была наивная ненависть. Я хочу быть первым, кто обнаружит и откажется от своей популярности до её наступления. Завтра мне будет неважно, что сцена основана на фактах, и я не буду предвкушать это. Возможно, овощи будут распространять химикалии, которые вырабатываются во мне. Удобное оправдание, (эти химикалии). Я редко использую свой инструмент. Обычно это так захватывает. Работа над музыкой — не рутинная работа. Теперь репетировать — это пустая трата времени. Через месяц я покупаю результаты из воздуха.
И не задавайся вопросом, что ты можешь сделать для своей рок-звезды.
НИРВАНА
Лист Заказа
проповеди «НИРВАНА»
Футболки «Нирваны»
стикеры
L или XL ровно 2.00 доллара
15.00 $ за штуку
если вы пошлёте, то получите Футболку Бесплатно. эту не покупайте
наши лица глупые,
тупые, уродливые
Джон-н позвони и сообщи
Брюс-о о подделках в упаковке
Подтверждёно «Sub Pop»
Маниакально-депрессивный на вкус, плавающий в тёплом испорченном пруду, поющий Леонарда Коэна, мастурбирующий, наблюдающий, как игроки в гольф ловят рыбу, мечтающий о коллекции марок.
Король слов — это: ВСЁ.
Я могу только трахаться и петь.
Ты когда-либо чувствовал себя так, словно тебе так всё надоело, что ты хочешь убить свои микробы?
Кто будет королем и королевой изгоев?
Я много раз сходил с ума, а мой бумажник ещё больше.
В самых простых словах:
1. Не насилуй.
2. Не будь предвзятым.
3. Не будь женофобом.
4. Возлюби своих детей
5. Возлюби ближнего своего.
6. Возлюби самого себя.
Не позволяй своим убеждениям мешать выполнению вышеизложенного.
Мне было лет 13, и я, миновав обычный препубератный возраст, ненавидел своих родителей, желавших, чтобы ты всё ещё играл в куклы, но вместо этого чувствовал необыкновенно сверхъестественный синдром того, что вокруг девушки.
Я был грызуноподобным, слаборазвитым, гиперактивным придурком, который мог влезть целиком в одну штанину своих расклешённых джинсов. И я был разочарован. Я должен был немного выпустить пар.
Я пошел с друзьями в кино.
Мы смотрели «На грани»[33].
«На грани» — это история беспокойной молодёжи, вандализма, родительского невнимания, и, самое главное, роста недвижимости дисфункиональных семей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
