Мы проголодались и объявили Зуеву, что идем в лагерь обедать. Зуев в ответ молча кивнул головой, вынул бумажный сверток с колбасой, хлебом и огурцами и тоже уселся перекусить.
Мы пошли в лагерь. Столовая была пуста. На кухне нам ничего не дали, посоветовали дожидаться ужина.
— В поселке есть чайная, — сказал Вадим.
— Талеров нет, — ответили мы.
После некоторого колебания Вадим сказал:
— Я вам ссужу, но уговор: в получку отдать.
Мы поклялись, что отдадим, и отправились в чайную в самом прекрасном расположении духа: чайная — это не школьная столовая, где кормят бульоном и киселем.
Мы уселись за столик у окна. Толстое, румяное лицо Вадима выражало некоторое беспокойство. Боялся, что мы не отдадим долг. Но деваться было некуда. Он вынул из кармана трешку и сказал:
— Ассигную трояк. Получается по семьдесят копеек с человека. Лишние двадцать копеек за мой счет. Пользуйтесь.
И, сказав про лишние двадцать копеек, совсем расстроился.
— Каждый заказывает что хочет. Не будем считать копейки, — предложил Игорь.
Мы согласились, что копейки считать нечего. Но все же лучше заказать всем одинаково. Игорь состроил презрительную физиономию, но подчинился большинству.
Мы заказали четыре селедочных винегрета, четыре борща, четыре рагу и четыре бутылки лимонада.
Шмаков Петр заметил, что лимонад здесь наверняка дрянь. Вместо четырех бутылок лимонада лучше взять две бутылки пива. Получится по стакану на брата.
Мы нашли предложение Шмакова Петра разумным.
В одну секунду мы расправились с селедочным винегретом, запили его пивом. Потом принесли очень горячий борщ. Мы от него разомлели. Тем более, что сидели у окна: солнце хотя и склонялось к западу, но еще палило вовсю. А после рагу мы совсем обалдели. Но, в общем, после обеда мы чувствовали себя изумительно. От палящего солнца, от мертвой сонной тишины поселка нам хотелось петь, и в то же время хотелось спать.
Мы особенно не спешили. Куда спешить? Дело мы свое сделали, машину приготовили. А поведет ее все равно Зуев, потащит Ивашкин. Не уедут без нас. А уедут — скатертью дорога! Искупаемся и поедем поездом. Ехать на машине мы вовсе не обязаны. Ведь доверили ее не нам, а Зуеву. Всего хорошего, счастливого пути!
Мы заглянули на дачи, где жили ребята из класса «Б». Надо бы их разыграть, рассчитаться с ними. Но в лагере был тихий час. Если мы подымем шум, проснутся малыши. А малыши не виноваты, что им сюда прислали больших дураков из класса «Б».
12
Машины стояли на своих местах. И машина Ивашкина, и та, которую мы должны были буксировать. Под ней, разложив на земле подушки сиденья, спал Зуев.
Он проснулся, услышав наши голоса, вылез из-под машины и сиплым от сна голосом спросил:
— Ивашкин где?
Мы ответили, что не знаем.
Зуев сполоснул лицо водой из бочки и ушел искать Ивашкина.
Практичный Шмаков тут же вытянул подушку, на которой спал Зуев, и улегся на ней. Вадим схватил спинку сиденья и тоже лег.
Тогда мы с Игорем бросились к машине Ивашкина. Каждый из нас старался первым захватить кабину. Спать нам уже не хотелось. Но раз Вадим и Шмаков нашли место для спанья, мы хотели найти место еще лучше.
Мы одновременно открыли дверцу и стали толкаться, оттесняя друг друга. В конце концов оба ввалились в кабину. Улечься было негде, и мы уселись. Я — против руля, Игорь — сбоку.
Тут я увидел, что Игорь не отрываясь смотрит на щиток. Я проследил за его взглядом. И все дальнейшие события начались с той секунды, когда наши взгляды сошлись в одной точке… Ивашкин оставил в кабине ключ зажигания. Машина была в наших руках…
— Гм! — пробормотал Игорь. — На «Москвиче» все расположено совсем по-другому…
«Москвича» я не знаю. Но «ГАЗ—51» знаю хорошо. На «ГАЗ—51» я проходил практику. И я стал все объяснять Игорю. И, чтобы получше ему объяснить, мне захотелось завести мотор. Чтобы подтвердить свои объяснения на практике.
Конечно, это чужая машина. Но я заведу ее ровно на секунду. Ничего с ней не случится. И никто ничего не узнает. Я повернул ключ зажигания, оттянул подсос и нажал педаль стартера.
Мотор взревел. Я быстро задвинул подсос и уменьшил газ… Мотор спокойно работал на малых оборотах.
— Хорошо работает на малых, — сказал Игорь.
— Подходяще, — ответил я и выключил зажигание. Мотор стих.
— А ну-ка, пусти, я попробую, — сказал Игорь.
Мы поменялись местами. Игорь включил зажигание, подумал, вздохнул и нажал стартер.
Мотор заработал снова.
Игорь то прибавлял, то убавлял газ. Двигатель то шумел сильнее, то совсем стихал.
— Хватит, — сказал я, — выключай!
Мы снова поменялись местами.
— На «Москвиче» мотор работает тише и равномернее, — сказал Игорь.
На это я рассеянно ответил:
— Не знаю, не знаю… Не вижу разницы.
В это время я левой ногой выжал педаль сцепления. Потом отпустил. Потом опять выжал и опять отпустил. Я старался это делать плавно, как нас учил инструктор. Потом я включил первую скорость, она включилась хорошо. Я включил вторую скорость, она тоже включилась хорошо. И третья включилась прекрасно. Я включил задний ход — великолепно! Все включалось чудесно, легко, без всякого нажима. Если я заведу мотор, то проделаю все это точно так же. И спокойно поеду куда надо.
Игорь со снисходительным видом рассуждал о преимуществах «Москвича» над «ГАЗ—51»… Но его слова не доходили до моего сознания. Оно, то есть мое сознание, было целиком сосредоточено на машине. Я снова завел мотор. Выключил. Снова завел…
И вот, когда я завел мотор в третий раз, я включил первую скорость и, потихоньку отпуская сцепление, начал прибавлять газ…
Машина медленно и плавно двинулась вперед.
Тут же я начал переводить на вторую скорость, но она не включалась. Я стал торопливо заталкивать ее, но никак не мог затолкнуть. Тогда я снова включил первую. Но в это время дал слишком много газу. Машина дернулась и остановилась. Мотор заглох.
— Не блеск, — сказал Игорь.
Я немного успокоился, взял себя в руки, снова завел мотор и, глядя в заднее окошко, стал подавать машину назад. И, как только она дошла до своего прежнего места, я сразу затормозил. Мотор опять заглох.
— На тройку, — объявил Игорь.
Я начал ему объяснять, почему у меня так получилось. Но Игорь перебил меня:
— Оправдываться будешь в суде. Заглушил два раза, и все!
Подошли Шмаков и Вадим.
— Раскатываетесь? — спросил Вадим.
А Шмаков Петр ничего не спросил. Шмаков Петр не задает вопросов. Тем более таких, какие задает Вадим.
— Пусти! — сказал Игорь и начал сталкивать меня с сиденья.
Он тоже хотел прокатиться. Я испугался. За себя я не боялся, а за Игоря боялся, хотя он ездил лучше меня.
— Придет Ивашкин, и будет дикий скандал, — предупредил я.
Игорь в ответ пробормотал:
— За меня не беспокойся. За себя лучше беспокойся.
Он завел машину, доехал до ворот, вернулся задним ходом, опять доехал до ворот, опять вернулся… Потом поехал по направлению к той машине, которую мы должны буксировать в Москву. Остановился возле нее, высунулся из кабины и крикнул:
— Привязывайте буксир!
— Ты что, с ума спятил? — спросил я.
— Не беспокойся, — ответил Игорь, — мы только привяжем трос, все приготовим, шоферы нам спасибо скажут. Давай, Шмаков, привязывай! Вадим, помогай!
Шмаков и Вадим схватили буксир и начали его привязывать.
Я понял, что будет дальше… Игорь вошел в азарт, Вадим со Шмаковым Петром тоже вошли в азарт. И, конечно, мы хоть немножко, да протащим машину. А раз так, я не желаю оставаться в дураках… Я быстро влез в кабину второй машины и сел за руль. Если я буду зевать, то Вадим или Шмаков перехватят у меня и этот руль.
— Готово? — крикнул Игорь, высунувшись из кабины.
— Готово! — ответил Вадим. Он привязывал трос к передней машине.
Шмаков ничего не ответил. Он привязывал трос к задней машине. Как всегда, кряхтел изо всех сил.
— Крош, помоги ему! — скомандовал Игорь.
Но я не думал двинуться с места. Нашли дурака! Как только я вылезу из кабины, туда моментально залезет Вадим или тот же Шмаков Петр.
Игорь потерял терпение, выскочил из кабины и стал помогать Шмакову. Вдвоем они лежали под машиной, кряхтели, сопели, ругались… Потом встали, тяжело дыша и стряхивая с себя пыль… Все было готово.
— Так! — распорядился Игорь. — Ты, Вадим, стань на подножку к Крошу. Ты, Шмаков, ко мне. Будете передавать сигналы. Крош, ты готов?
Я ответил, что готов, и крепко ухватился за руль. На подножке у меня стоял Вадим.
Передняя машина тронулась. Трос натянулся. Моя машина дернулась и тоже пошла вперед.
Я неплохо вожу машину. Как говорит наш инструктор — «уверенно». Но сейчас у меня уверенности не было. Оттого, что не сам я ехал, а меня тащили. Волокли на аркане. Я зависел не от себя, а от Игоря. Конечно, Игорь умеет водить машину. Но буксировать машину — это совсем другое дело. Нужно думать о том, кого буксируешь. А Игорь ехал сам по себе. Дергал. Трос то ослабевал, то натягивался. Я боялся наскочить на машину Игоря.
